"Карильский цикл". Компиляция. Книги 1-18

Уснуть под такие думы не получилось. И, смирившись с тем, что поспать уже не удастся, я как раз собралась пойти умыться, но в дверь неожиданно постучали. Часы показывали семь утра, в академии ещё вчера начались каникулы, и кроме меня во всём нашем доме-общежитии остались только двое парней и Вита с близняшками. Даже не представляю, что кому-то из них могло понадобиться от меня в такую рань.

Накинула халат, завязала пояс, сунула ноги в тапки и пошла открывать. Но увидев в коридоре двоих мужчин с равнодушными лицами, едва не отшатнулась.

— Госпожа Дерт, вам придётся пойти с нами, — сказал один из них.

— Куда пойти? Кто вы вообще такие?

— Офицер Горимор и капитан Саммид, — сказал второй. — Вы задержаны по приказу его светлости герцога Дриара. Настоятельно рекомендую не оказывать сопротивление. В противном случае мы будем вынуждены применить силу.

Первый шагнул ко мне и ловким движением перетянул мои кисти антимагическим шнурком. И лишь увидев, как под ним на запястьях проступили капельки моей крови, я осознала, что всё происходящее реально. Это не сон, не иллюзия и не шутка. Меня на самом деле арестовали. Да ещё и по приказу главы департамента правопорядка.

— Господа, мне необходимо связаться с женихом, — сказала, стараясь сохранять спокойствие. — Он будет волноваться. Я должна предупредить…

— Нет, — перебил полицейский.

— Но по закону я имею право!

— У нас приказ немедленно доставить вас в департамент, — заявил он. — И личное распоряжение его светлости, запрещающее вам с кем-либо говорить.

Это уже слишком!

— В таком случае я отказываюсь с вами идти! — выпалила громко. Ох, надеюсь кто-нибудь из соседей меня услышит. — Вы обязаны поставить в известность хотя бы моего куратора! Я требую…

Договорить не смогла. С пальцев одного из мужчин сорвалось прозрачное плетение магии воздуха, отбить которое я не могла никак. А едва оно опустилось на мою голову… перед глазами всё померкло, тело обмякло, а сознание погрузилось во мрак.

Глава 77

В себя я пришла будто по щелчку. Словно кто-то насильно вернул меня в сознание. Открыла глаза, осмотрелась и сильнее вжалась в спинку стула, к которому была пристёгнута ремнями. Передо мной стоял мужчина в чёрной форме и пристально смотрел прямо в глаза. От этого взгляда у меня по телу будто расползался обжигающий холод, и хотелось съёжиться, спрятаться, убежать… но ремни держали крепко.

— Как я и думал, щит, — проговорил он, отпустив мой взгляд.

Едва этот человек отвернулся, даже дышать легче стало. Дикое напряжение, сковавшее тело, начало понемногу отпускать, но мне всё равно было очень страшно.

— Снимай, — послышался рядом надменный холодный голос.

Я повернулась на звук и уставилась на мужчину лет пятидесяти на вид, разместившегося на стуле в углу комнаты. Строгий серый костюм сидел на нём идеально, светлые волосы с проседью были стянуты в низкий хвост, а в сине-зелёных глазах была такая ледяная жестокость, от которой меня передёрнуло.

— Ваша светлость, простите, но этот щит мне не снять, — сказал полицейский. — Плетения слишком сложные. Ставил его, вероятнее всего, недомаг. Я могу только грубо сломать, да и то не за один день. Но её сознание пострадает.

— Мне нужна правда, — бросил этот пугающий человек.

— Могу предложить начать с обычного допроса. Вдруг девушка сама всё расскажет?

Его светлость перевёл взгляд на меня, и я снова вздрогнула. Боги, да кто он такой? Почему мне так дико страшно от одного его присутствия?

— Ну что, Луиза, будешь отвечать на вопросы, или нам ломать ментальный щит? — с напускной ленцой поинтересовался он. — Кто, кстати, его ставил? Где нашла такого умельца?

— Эрикнар, — ответила честно. — Карильский-Мадели. Это его работа.

— Даже так? — холодно усмехнулся тот и, поднявшись, неспешно подошёл ко мне.

Пока он приближался, я всеми силами боролась с непреодолимым желанием расплакаться. Аура этого человека пугала и подавляла. Он казался мне воплощённым злом, настоящим чудовищем, и я откуда-то знала, что он имеет полное право держать меня здесь и проводить свои допросы.

— Полагаю, моего сына заставил это сделать некто по имени Мико Вайсес, — проговорил он и, коснувшись моего подбородка, заставил смотреть ему в глаза. — Увы, Эрик слишком часто потакает капризам этого зарвавшегося щенка.

Сын? То есть меня допрашивает лично лорд Литар? Боги, да как же я умудрилась так влипнуть?

А ведь именно он когда-то приказал арестовать Тазирского. И именно с ним у Эви был скандал. Более того, мой принц не раз говорил, что собирается снять дядю с должности, как только получит корону.

— Пожалуйста, дайте мне связаться с Мико, — попросила, собрав в кулак все оставшиеся силы.

— Ха, чтобы он сразу же явился тебя вызволять? — с усмешкой проговорил мужчина. — Я не для этого так долго ждал нашей встречи.

— Зачем я вам?

— Ты? Мне? — он пожал плечами. — А зачем мне могла понадобиться дочь женщины, осуждённой за участие в заговоре против короля? По-хорошему, дорогая, тебя следовало сразу прикончить. Но я, так уж и быть, готов тебя выслушать. Дико интересно узнать, как ты вычислила под личиной Вайсеса наследника нашего престола, каким образом умудрилась его приручить, и кто твои подельники.

Я смотрела на него широко распахнутыми от удивления глазами. Что за абсурд он несёт?

— У вас больная фантазия, — ответила совершенно искренне.

— И всё же ты не удивилась, когда услышала, что твой Вайсес — это мой нерадивый племянник Эвенар.

— Я узнала об этом около двух недель назад. И уж точно была не рада такому открытию. Клянусь.

Герцог перевёл взгляд на стоящего рядом полицейского, который явно был менталистом. Тот кивнул, подтверждая, что лжи в моих словах нет.

Увы, его светлость всё равно не поверил.

— Вот смотрю в твои честные глаза и вспоминаю твою мать. Та тоже изображала невинную овечку, всё клялась в любви к Эмбрису, говорила, что стала жертвой чужого коварства. И у неё тоже стоял хитрый ментальный щит, который далеко не с первого раза удалось обойти. Зато потом открылось море интересных фактов, а красавица Вероника отправилась под суд.

Он говорил о моей маме с таким пренебрежением, что я просто не выдержала. Злость внутри всколыхнулась настолько, что напрочь заглушила и страх, и здравый смысл.