"Карильский цикл". Компиляция. Книги 1-18

Вот он проводит в подземелья карильского дворца Тамилию… Вот она отдаёт ему приказ привести Эркрита и его невесту… Вот он собственноручно вонзает дротик в плечо брата…

Димарий застонал и схватился руками за голову.

— Боги… я не мог… не мог! — выкрикнул он в пустоту камеры. — Боги…

А память подкидывала всё новые картинки. Вот он отправляется в зал, тащит за собой Эмбриса… они входят в ту самую комнату где на полу в крови лежат Арми и Эркрит… Вот он… собственными руками втыкает кинжал в спину родному дяде…

От осознания всего произошедшего Диму стало нечем дышать. Он сполз с кровати и, упав на колени, упёрся лбом прямо в каменный пол. Увы, он не помнил, чем всё закончилось. Последним его воспоминанием стало то, как он намеревался перерезать дяде горло, а Эрки… пытался ему помешать.

Это оказалось… страшно. Он будто вспоминал о ком-то другом, — о несчастном бедолаге, который не был собой, который жил лишь исполнением чужих приказов. Но… разве такое возможно?

Звякнул замок, и с громким скрипом открылась дверь. Дим же поспешил подняться и снова вернуться на кровать. Всё же, несмотря ни на что… он не мог предстать перед посторонними таким… разбитым и поверженным.

Первым в камере появился Литсери. Он бегло взглянул на пленника и, придя к каким-то своим выводам, обернулся и сообщил ожидающим в коридоре, что можно заходить. А в следующее мгновение в комнату вошёл Тамир в компании взволнованной Ориен.

— Дим, — воскликнула она, сразу же ринувшись к племяннику.

Подойдя ближе, наклонилась к нему и, обняв мягкими тёплыми ладонями его бледное лицо, пристально посмотрела в глаза.

— Ори… — прошептал, ощущая волны успокаивающей энергии.

Под её воздействием его головная боль начала отступать, но полностью уходить не желала. Ему вообще стало казаться, что теперь эта гадость всегда будет с ним. Останется его верной спутницей… и вечным напоминанием о том, чем может обернуться слепая доверчивость.

Он настолько расслабился, наслаждаясь этими мгновениями спокойствия, что даже не заметил, как в камере появился Литар.

— Я была права, — проговорила Ориен, поворачиваясь к супругу. — Ментальный блок взломан. Пробит, причём очень грубо. Удивительно, что Дим вообще может говорить…

И только теперь, услышав её слова, Димарий осознал причину той боли, которая так разрывала его голову. Но ведь это означает, что…

— Боги… — выдохнул он, зажмуриваясь. — Я…

— Ты стал жертвой, — попыталась уверить его Ори, мягко гладя по волосам. — Дим, посмотри на меня.

— Нет! — отозвался он, отрицательно мотнув головой. — Я виноват. Я допустил… — и вдруг резко разлепив ресницы, посмотрел на Литара: — Что с дядей?

— Жив, почти здоров, — ровным тоном ответил глава департамента правопорядка. — Эркрит спит. Ему тоже немало досталось. А вот Армария… увы…

— Не спеши её хоронить, — влез в разговор Тамир. — Арми сильная, а Ридьяро сказал, что сейчас всё зависит от её желания жить. Ей есть ради чего бороться. И я верю, что она поправится.

— Мы все в это верим, — добавила Ориен.

Несколько мгновений в камере стояла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Димария. Он ведь прекрасно знал, что это из-за него сейчас Армария находится на грани… Из-за него, из-за его глупой доверчивости, непозволительной мягкости. Из-за его глупости она может умереть. И, собравшись с мыслями, Дим снова посмотрел на дядю и всё же сказал то, что считал важным:

— Я приму любое наказание.

И в его безжизненном голосе слышалось смирение человека, который целиком и полностью признал свою вину и уже смирился с неизбежным.

— Более того, — Димарий сглотнул, сжал руки в кулаки, только теперь замечая на одной из них браслет блокирующий магию. — Я готов сам привести свой приговор в исполнение. Мне известно, что когда-то провинившиеся члены королевских семей расставались с жизнью именно так. Тогда это называлось ритуальным самоубийством.

— Замолчи! — рявкнул на него Литар. — Ты же не осознавал собственных действий. Твой ментальный блок сломали, волю подчинили и заставили выполнять чужие приказы! Ты не виноват. Поэтому о подобном наказании не может быть и речи. Сейчас для нас важно найти тех, кто это с тобой сделал.

— Я виноват, дядя, — безжизненным тоном ответил ему Дим. — Я… допустил это. Позволил этому случиться. И я должен быть наказан.

Ориен лишь тяжело вздохнула и снова посмотрела в глаза племяннику.

— Блок сломан не полностью, — сказала она, погружаясь в глубины его сознания. — Пострадала только та его часть, которая отвечает за волю. И… я не уверена, что смогу восстановить эти повреждения.

— Ори, это невозможно, — лишённым эмоций голосом бросил Димарий, поднимая на неё пустой взгляд.

— Возможно, — заявил вышедший вперёд Тамир. — Я уже сталкивался с подобным. Но… тот, кто однажды тебя подчинил, теперь всегда будет иметь возможность это повторить. Достаточно только прикосновения.

Эргонец спокойно смотрел на растерянного парня, и выглядел при этом привычно собранным и рассудительным. Оттого Димарий едва не вздрогнул, услышав его голос прямо в своей голове. Он звучал очень тихо, подобно шелесту ветра, но Дим всё равно понимал каждое слово.

«Только смерть одного из вас разобьёт этот круг…» — сообщил ему сильнейший эмпат эргонского народа.

Мысленно повторив эту фразу, сайлирский принц снова поймал его взгляд и вдруг кивнул, прекрасно разобрав, что именно тот хотел до него донести. И правильно, что Тамир не стал говорить об этом вслух, а использовал мысленное общение. Так будет проще. Так ни у кого из родственников просто не будет шансов это предотвратить.

— Рассказывай. Всё с самого начала, — приказал Литар, переплетая руки перед грудью. — Подробно и без утайки.

— Конечно, дядя, — покорно ответил Дим.

И он рассказал обо всём. Начиная с того, как он заметил Тамилию в доме Селесты, и заканчивая последним приказом, который она отдала ему сегодня, несколько часов назад. Он не стал утаивать ничего. Поведал и об ужинах, которые она для него готовила, и о вкуснейшем травяном отваре (подумать страшно, какие на самом деле он имел свойства), о том, как изображала молодую несчастную девушку…

— Даже представить боюсь, сколько ей на самом деле лет, — проговорил он, когда рассказ подошёл к концу.

— Она старше меня, это точно, — ответил Тамир, уже догадавшись, что леди, с которой его сегодня познакомила Селеста, и есть та самая «подруга» Димария. — И зовут её Артамилия Картилли.

— Откуда…!? — ошарашено выпалил Дим.

— Не важно, — отмахнулся эргонец, глядя на него с холодной улыбкой. Затем повернулся к Литару и спросил: — Позволишь нам с Димарием самим разобраться с этой дамой? Для него теперь это вопрос чести. Для меня — тоже.