Карл XII, или Пять пуль для короля

Сестра, кажется, больше всего переживала из-за того, что ее брат стал лысым. Она несколько раз посылала ему в Штральзунд и Истад любимые померанцевые печенья, а после свидания в Вадстене выслала в подарок ермолку и парик, которые он обещал ей сохранить на память и, возможно, употребить по назначению, если этого захочет его отвыкшая от головных уборов голова. «Мне кажется, что вопреки всем слухам он настроен перебраться в Стокгольм, и вполне возможно, его удастся уговорить жениться, — писала Ульрика Элеонора мужу после этой встречи, — ибо он несколько раз дал мне повод говорить об этом, так что Вы исподволь, как и я, продолжайте делать то же самое». Излишне говорить, что Фридрих Гессенский вряд ли последовал совету жены, так как совсем не был заинтересован в женитьбе Карла и появлении у него наследников.

А на следующее утро Карл снова вскочил на коня и в одиночку поскакал на юг, где он скоро появился под Хельсингборгом и с ходу приступил к инспектированию войск и оборонительных сооружений. 17 сентября 1716 года король прибыл в Лунд и дал указание оборудовать там свою постоянную резиденцию, в которой он пробудет остальные два года.

Русско-датская высадка в Сконе под командованием царя Петра после длительной подготовки должна была вот-вот состояться, 20 тысяч русских солдат были уже размещены в Дании. Примерно такие же силы должны были выставить и датчане. Ганновер вступил в войну со Швецией, и английская эскадра адмирала Норриса поступила в распоряжение датско-русских объединенных сил. Король Карл и царь Петр, вступивший в командование объединенной англо-датско-русской эскадрой, через семь лет снова оказались напротив друг друга, но теперь на противоположных берегах Эресунда. Но операция по высадке датских и русских войск на юге Швеции [245] , как известно, не состоялась, и не потому, как пишут шведские историки, что Петр испугался сильных шведских оборонительных укреплений, а из-за разногласий с союзниками и антирусских интриг [246] .

245

Пруссия от участия в этой операции отказалась, обещая помочь союзникам морским транспортом.

246

Согласно О. Хайнтцу, в самый последний момент Петр 1 предложил Фредрику IV перенести операцию на следующий год. Изумление и возмущение датского короля было настолько сильным, что он потребовал от царя немедленно убрать свои войска из Дании и вернуть их на исходные позиции в Мекленбург. Немецкий историк объясняет этот необычный шаг царя тем, что он опасался предательства со стороны союзников: переправив русскую армию в Швецию, они в последний момент могли оставить Петра наедине со шведами. Естественно, что царь ни в коей мере не мог пойти на такой риск и ставить на каргу благополучие и безопасность России. Пугали царя и огромные финансовые затраты на осуществление высадки. «Вообще его политика, — пишет Хайнтц, — ни в коей мере не была более безумной, чем политика остальных европейских государств, а только умнее и прежде всего... более целенаправленной».

Шведы облегченно вздохнули.

Пока король «разминался» в Норвегии и организовывал оборону южных рубежей страны, барон Гёртц, которому Карл предоставил неограниченные полномочия, в октябре 1716 года отправился в свое дипломатическое турне по Европе — для ловли рыбки в мутной воде. Современники говорили, что если профессиональные дипломаты знали от силы две-три надежные снасти, то блистательный барон Гёртц как минимум владел семью. Он журчал на беседах, как ручей, заливался соловьем, лгал и притворялся более правдоподобно, чем его умудренные опытом партнеры, предлагал их вниманию самые фантастические планы с такой очевидной уверенностью, так открыто и доброжелательно, что никакой профессионал не мог даже и мечтать тягаться с ним на равных. Его шарм был всепокоряющ, а его эпикурейские способности превосходили разумное. Он был обладателем эмалированного лорнета — вещью совсем не последней в дипломатическом обиходе, особенно если учесть, что барон пользовался ею с неподражаемой виртуозностью. Можно было себе представить, с какой неотразимой силой направлял он свой инструмент на собеседника, а тот, словно загипнотизированный удавом кролик, смотрел в его стеклянные глаза и непроницаемое лицо и мысленно произносил про себя: «Чур-чур меня!» [247]

247

В молодости барон подрался на каком-то балу во Франции, и в драке ему выбили глаз. Пришлось вставить стеклянный. Кстати, одноглазыми были также Гротхюсен и фон Мюллерн, так что Карлу XII в последние годы явно везло на кривых советников.

В свое время Карл XII пытался утвердить в шведской дипломатии свои принципы — искренность, прямоту, сдерживание обещаний, честность и справедливость, что вызывало у профессионалов либо насмешки, либо смущение. Теперь, когда барон Гёртц взял бразды правления в свои руки, в дипломатических кругах Европы тоже возникло чувство неловкости, но уже совершенно иного свойства — от шведской дипломатии дурно пахло. Игра Гёртца была такой сложной и запутанной, его мастерство так уверенно, авантюрно-комбинаторные способности так широки, а моральных принципов и сдерживающих центров настолько мало, что барон в конце концов стал вызывать у всех оправданное подозрение и недоверие, отчего результаты его дипломатической активности оказывались не такими уж впечатляющими. Теперь от Швеции можно было ждать всего: от самых неожиданных союзнических комбинаций до сепаратного мира.

Гёртц вел переговоры со всеми государствами, прямо или косвенно втянутыми в орбиту Северной войны, а это практически была вся Европа. Но Данию барон принципиально не трогал — дня нее он готовил особый подарок. Он считал, что, когда Швеция сговорится со всеми остальными, он заставит датчан «оплатить весь праздник».

Другая идея-фикс гёртцевской дипломатии состояла в том, чтобы расстроить антишведский альянс за счет существовавших между его участниками разногласий и уговорить одну из этих стран на союз со Швецией против остальных или, на крайний случай, на сепаратный мир!

Ну и третьей задачей барона от дипломатии, которую стоило бы поставить на первое место, стала добыча денег. Добыть во что бы то ни стало! Об этом его настоятельно просил Карл XII, ибо без денег никакие дипломатические успехи закрепить не удастся. Традиционный спонсор Швеции — версальский двор — уже не был настроен так доброжелательно к продолжению Северной войны и оплачивать военные расходы Швеции отказался. Этот канал финансовой поддержки Швеции перекрыл в 1716 году в Амстердаме царь, заключив с французским правительством договор, согласно которому Франция прекращала субсидии Карлу на войну с Россией.

Гёртц стал пробивать тропинку к сердцам и денежным сейфам английских якобитов, противников короля Георга. Барон сделал им предложение, от которого было трудно отказаться: в уплату за денежный аванс король Швеции предоставляет в их распоряжение сильное войско, способное посадить на английский трон их претендента Якова (Джеймса) Стюарта. И — невероятно: якобиты «клюнули» на гёртцевскую наживку и вступили с ним в продолжительные и детальные переговоры. Гёртц проинформировал о переговорах Карла XII, и тот без колебаний одобрил проект. Это было то, что нужно. Шведы несколько веков распространяли свое влияние и славу в восточном и южном направлении. Карл XII изменит этому правилу и пойдет на запад и прогонит ганноверского выскочку Георга с английского трона! Сгонять с трона и сажать на него королей он научился в Польше. О политическом выигрыше всего предприятия Гёртцу можно было не распространяться — они были очевидны.

Трудно сказать, как повернулись бы у Карла дела в Англии, если бы у Гёрца не случился досадный прокол. Шведское почтовое судно по пути в Голландию попало в шторм и в поисках спасения зашло в норвежский порт. По законам военного времени судно арестовали, а имевшуюся на борту дипломатическую почту вскрыли. Ее быстро переправили в Копенгаген, а оттуда — в Англию. Находившийся у себя на родине в Ганновере английский король Георг прервал свой отпуск и поспешил обратно в Лондон, чтобы ознакомиться со шведскими дипломатическими документами. Их содержание того стоило: Швеция намеревалась свергнуть его с английского трона и посадить на него Стюарта! В числе захваченных документов оказалось письмо Гёртца шведскому послу в Лондоне Карлу Юлленборгу, который был немедленно англичанами арестован. Содержание компрометирующих Карла XII документов было напечатано в газетах, произошел грандиозный дипломатический скандал.

Контакты якобитов с Петром I, кажется, шли через его лейб-медика Эрскина, урожденного шотландца и сторонника короля Якова. Царь питал неприязнь к ганноверскому герцогу и английскому королю Георгу I и тоже искал способы насолить ему. Планы Гёртца использовать для этого движение якобитов, кажется, заинтересовали Петра, о чем свидетельствует тот факт, что он тайно встречался с их представителями в Голландии.

Автор блестящей идеи детронизации короля Георга в это время находился в Париже, где он пытался прозондировать почву для установления контактов с русскими и завершил свои переговоры с вдовой последнего короля из рода якобитов. В Париже Гёртц понял, что французы на роль посредников в контактах с Россией не подходят (кстати, находившийся в это время в Париже царь Петр пришел к аналогичным выводам), и, опасаясь ареста, он вместе со своим секретарем Штамбке и генералом С. Понятовским быстро выехал в Гаагу и оттуда проследовал в Утрехт, направляясь к германской границе. Но пересечь ее барону уже не удалось: английское правительство оказало нажим на голландское и одним махом сорвало все дело. 22 февраля 1717 года Гёртц был арестован в голландском городке Арнхеме и на пять месяцев посажен в тюрьму! Шведский посол в Гааге заявил голландцам протест, но те ответили, что Гёртц никаких доказательств своих полномочий на то, что является официальным представителем Карла XII, не предъявлял [248] . Впрочем, от выдачи барона в Англию голландцы воздержались.

248

В 1716 году граф П. А. Толстой сообщал царю из Амстердама о провалившейся попытке Карла XII свергнуть английского короля с престола и посадить на трон своего претендента. С этой целью швед «принял в свою службу 700 офицеров шкоцких, которые бунтовали против короля английского, и намерен был послать в Шкоцию войск своих 10 000 в пользу претендентову».

Царь Петр выразил возмущение действиями «брата» Георга. В Стокгольме английский посол Джексон был посажен под домашний арест, а голландскому послу отказали в приеме при дворе. Французскому регенту Филиппу Орлеанскому Карл дал заверения в том, что никакого отношения к якобитам он не имел, а поведение своего посла в Лондоне Юл ленборга он тщательно расследует. В дело вмешался также испанский кардинал Джулио Альберони [249] , который вместе с французами пытался примирить конфликтующие стороны. От Швеции последовали заверения, объяснения, гарантии, и некоторое время спустя К. Юлленборга доставил в Стокгольм английский фрегат, который на обратном пути забрал с собой Джексона. Вслед за этим голландцы отпустили на свободу Гёртца. Барон попытался сесть на фрегат к Юлленборгу, чтобы вместе с ним добраться до спасительных берегов Швеции, но не успел, ибо 23 августа у него во дворце Хетт Лоо, принадлежавшем вдове князя Дессау-Дитц, состоялось рандеву с Петром I.

249

Итальянец по происхождению, с 1711 года секретарь испанского короля Филиппа V, в 1714—1719 годах фактически правил страной, обострил отношения с Францией и Англией, установил тесные контакты с бароном Гёртцем, активно поддерживал якобитов. В 1719 году выслан из Испании.

Первые шведско-русские контакты между тем имели место годом раньше —уже в 1716 году по инициативе шведской стороны с российским послом в Голландии Б. И. Куракиным встретился генерал Конрад Ранк [250] и сообщил о желании Карла XII начать мирные переговоры с Петром I. Потом такие встречи повторились, в том числе с участием на стороне шведов Станислава Понятовского. На встрече Гёртца с Петром I никакой основы для будущего мира выработано не было, но зато были оговорены основные параметры Аландской мирной конференции. Царь выражал надежду на мирное урегулирование отношений со Швецией и поручил Б. Куракину продолжать переговоры.

250

Генерал К. Ранк стал потом сторонником враждующей и конкурирующей с Гёртцем гессенской партии, возглавляемой наследным принцем Гессена Фридрихом и осуществлявшей самостоятельную инициативу по ведению мирных переговоров с противниками Швеции. Борьба голштинской партии Гёртца с гессенцами за влияние в стране велась с переменным успехом, пока наконец к 1718 году не победили голштинцы.