Карма и Радикальное Прощение: Пробуждение к знанию о том, кто ты есть

Он присел и какое-то время сидел молча. Я не мог понять: то ли он с ностальгией вспоминает что-то из своих прежних похождений, то ли задумался о том, насколько суровую цену придется заплатить за них, когда настанет час постучаться в райские врата.

– Полагаю, ты прав, – сказал он, оборачиваясь в мою сторону так, чтобы можно было видеть мое лицо. – До смерти боюсь этого суда. Не сомневаюсь, что меня отправят в ад. Думаю, мне следует сделать то, что до меня уже проделали двое других парней, которые уже были здесь, когда я сюда попал. У них было то же затруднение: один – педофил, а другой – убийца, так что определенно у них не было никаких шансов попасть в рай.

– И что же они сделали? – поинтересовался я, размышляя над тем, какова у меня вероятность получить заветный пропуск, вздумай я сделать инвентаризацию моих шансов. На этот счет, правда, у меня не было особых иллюзий. За мной не числилось столько всякого, как за этим парнем, за Джозефом то есть, и тем более за теми двумя, о которых он рассказал. Но и ангелом я тоже не был. В жизни я натворил много всяких глупостей и немало кому причинил боль. Женился на женщине, на которой не стоило жениться, завел с ней двоих детей и ушел спустя десять лет. Фактически, бросил своих детей. Они меня на самом деле не знали тогда и теперь чихать на меня хотели, – повторяю, я их за это не виню. Я с головой ушел в свою новую жизнь и даже не задумывался, как там они, – так чего ради они начнут возиться со мной, когда я состарюсь? Мне снова стало интересно, что они скажут обо мне теперь, когда меня не стало на этом свете. «Туда ему и дорога» – так, скорее всего. Моя вторая жена, любовь всей моей жизни, умерла от рака. Не желая оставаться в одиночестве, я женился на Верне, своей теперешней жене, которая прожила со мной столько лет и с которой я обращался так недостойно. И надо же так случиться – именно в тот момент, когда я едва стал на ноги, открыл в себе любовь к Верне, нашел работу, которая мне была по душе, мне приспичило сесть на этот мотоцикл и убиться на нем. Проклятие!

– Они решили, что идти к свету слишком рискованно, так что остановились на том, чтобы задержаться на земном плане, прицепившись к кому-то из живых людей. Ну, понимаешь – войти в человека и жить через него. Тут нет ничего сложного, на самом-то деле, – просто проскользнуть в живого человека. Проще всего, если человек этот пьяница, или сидит на наркотиках, или под анестезией на операционном столе. Поэтому лучшее место, чтобы найти подходящего кандидата, – отправиться в бар или в больницу. В результате они так и поступили – направились куда-то в одно из этих мест. Знаешь, я ведь тоже был горьким пьяницей – и, так получается, идеальная кандидатура, особенно для бесплотного духа, который прежде был выпивохой. Нализаться через меня для него или нее было проще простого. Я и в самом деле пил так, словно наполнял глотку целой ораве. Может быть, поэтому столько пил и не пьянел. Наверное, в моем энергетическом поле таких помощников присосаться к бутылке было хоть отбавляй. Если и вправду так, тогда у меня нет ни малейшего понятия, что с ними сталось, когда я загнулся, – наверное, смылись в поисках нового пристанища, так надо думать.

Логика во всем этом, конечно, была. Но, даже на мгновение примерив к себе вероятность такого исхода, я тут же его отбросил. Я на самом деле далек от мысли, что Бог – существо злобное, карающее и осуждающее, которому нет большей радости, чем швырнуть меня в вечный огонь за то, что в жизни я где-то повел себя не так. Не верил я и в ад, за исключением разве того рукотворного, что мы создали сами для себя на Земле. В моем представлении Бог – свой парень, любящий и прощающий, и самое последнее, что у Него на уме, – осудить тебя. Даже в те времена, когда я вел себя совсем паскудно, я все равно нисколько не сомневался, что Он примет меня без всяких оговорок, стоит мне показаться у Небесных врат.

А значит, я недолго обдумывал эту стратегию. Мне вовсе не хотелось болтаться на земном плане, обитая в чьем-то теле, хотя, должен признать, в свое собственное я по-прежнему стремился вернуться, чтобы продолжить свой путь в облике человека. Оставалось еще так много всего, что мне хотелось бы сделать. Как я уже упоминал раньше, я только-только обрел в жизни цель – в работе, за которую недавно взялся. Она давала мне и личное удовлетворение, и приносила пользу другим людям. Мне хотелось так много еще успеть сделать.

– Позволю себе предположить следующее, – сказал я моему новому приятелю, который теперь казался мне таким несчастным, напуганным и удрученным. – Думаю, тут ты ошибаешься. Бог, как мне кажется, простит тебя. Он понимает, что это у тебя характер был такой, склонный к зависимости. Она проявлялась и через алкоголь, и через секс, так что какой с тебя спрос? Он поймет. Кроме того, как бы сильно ни хотелось мне вернуться обратно, меня не прельщает идея пристроить мою энергию в теле кого-то там еще. Пусть оно, это тело, будет или только мое, или вообще никакого не будет. Поэтому я собираюсь ответить на призыв, который чувствую, – призыв двинуться к Свету. Почему бы и тебе не пойти со мной? Не исключено, что мне можно будет заступиться за тебя, если тебе вдруг придется нелегко там, у врат. Что ты думаешь?

– А как же с этим быть? – сказал он, показав на памятник, установленный на обочине его близкими. – Разве я не обязан все время быть рядом? Не почувствует ли моя семья, что я бросил их всех? Не сомневаюсь, они поймут, что меня здесь больше нет.

– Даже если и так, это их проблема. Они сами должны разобраться со своей скорбью и гневом, всем тем, что касается твоей жизни и твоей смерти. А то, что ты будешь и дальше слоняться тут, ничем им уже не поможет. Тем более это твое чувство вины не дает тебе оставить место – только оно, и ничто иное. Так что пусть этот памятник стоит, где стоял, а нам пора уходить.

В нем определенно происходила какая-то внутренняя борьба. Страх сдавил его, словно тиски. Он продолжал сидеть, глядя на крест, увешанный всеми этими пластмассовыми украшениями, словно физически ощущая давление со стороны своей семьи, которое так недвусмысленно символизировал этот памятник. Наконец он резко повернул голову, чтобы снова впиться в меня взглядом.

– Хорошо, – сказал он. – Давай попробуем.

Но тут он на мгновенье задумался и прибавил:

– Но не ранее, чем мы с тобой пропустим по последней здесь, на Земле.

– О чем это ты говоришь? – сказал я с нажимом в голосе. Похоже, мой Джо оживился не от мысли поскорее направиться к Свету, но от мысли пропустить чарку. – Как это возможно – по последней? Во-первых, это тело больше не является реальным и никто нас не увидит. Разве что нам попадется какой-нибудь бармен-медиум, который не откажется налить спиртного парочке странствующих духов.

– Нет, все будет выглядеть совсем не так, – сказал Джо. – Мы просто зайдем в бар, найдем парочку парней, которые уже успели наклюкаться, и заскочим в них на минутку. Прикажем им заказать еще по стаканчику чего-нибудь покрепче, а затем удалимся восвояси. Им-то что – стаканчиком больше, стаканчиком меньше. Мы ненадолго – по одной, и сразу в путь. К Свету – так к Свету.

– Ты не можешь идти к Свету выпивши, – запротестовал я. – Бог сразу почувствует, что ты выпил, по твоему дыханию.

– Какое дыхание? – возразил Джо. – Ты мертвец, и у тебя нет никакого тела, так что откуда ему взяться, этому дыханию?

– Ах да. Я и забыл. Но одно дело умереть пьяным, как и было с тобой, и совершенно другое – напиться по пути в рай, ты так не считаешь? Они там все про всех знают. Могу поспорить, едва ли они посмотрят на это сквозь пальцы, даже если и склонны прощать грехи, совершенные на Земле.

– Ну перестань. Всего один стаканчик, и после этого пойдем к Свету вместе. Кстати, меня зовут Джо Ноланд, а тебя?

– Стив Паркер. Но мой ответ как был, так и остается – нет, – ответил я, протягивая ладонь, чтобы пожать его окровавленную руку.

– Ладно, Стив, только вот что я тебе скажу. Мы быстренько пропустим по одной, а затем вместе нанесем столь же быстрый визит твоей жене и придумаем, как дать ей знать, что с тобой все в порядке, чтобы она больше не волновалась. Я пробыл тут слишком долго и уже не в состоянии что-то сделать на земном плане, но ты еще совсем новичок, так что сможешь как-то проявиться в физической природе. Чтобы она поняла, что это был знак от тебя. Неплохая мысль, по-моему. Так что, договорились? Впервые с тех пор, как я умер, чувствую себя свободным – от обязанностей перед семьей, от вины и от всех моих старых привязанностей. И это благодаря тебе. Так что давай отпразднуем по старой привычке – в последний раз.