Карма и Радикальное Прощение: Пробуждение к знанию о том, кто ты есть

– Думаю, я предпочел бы смерть на более медленной скорости, если на то пошло, – ответил я, – мне не мешало бы кое с кем успеть попрощаться и привести свои дела в порядок. Не говоря уже о том, чтобы поработать над прощением, которое могло бы принести мне несколько баллов по возвращении сюда. Правда, мне таки удалось отметиться у моей жены, прежде чем я вернулся домой. Хотя она спала, я все равно понял, что она в отчаянии, совершенно разбита. И я был бессилен что-то сделать для нее. Не мог утешить ее. По-моему, это худшая часть всего процесса внезапной смерти.

– Да, я знаю. Возможно, ты пока еще не можешь вспомнить всего, но это было частью соглашения, – мягко сказал Харли. – Ты и она согласились совершить это таким образом, чтобы она могла ощутить внезапную утрату. Она хотела испытать боль разлуки подобного рода. Опять же, вот почему «Харли-Дэвидсон» был идеальным средством для этой цели. В любом случае, все понемногу начнет для тебя проясняться, когда мы двинемся вперед по обозрению твоей жизни. Пока что ты отчасти продолжаешь мыслить как человек. Действительно, тебе понадобится немного времени на акклиматизацию, чтобы привыкнуть к тому, что ты снова вернулся сюда. Тогда ты сам начнешь вспоминать все эти соглашения, так что давай лучше перейдем к делу.

Харли провел меня в другую комнату, квадратную, но без каких-либо особых примет, если не считать очень большого белого экрана на одной стене. Все четыре стены были голубого цвета, при этом, хотя они и отгораживали пространство этой комнаты, все равно не очень походили на стены. Несмотря на то что они выглядели плотными и совершенно непрозрачными, нельзя было сказать, что они сделаны из чего-то твердого. Вполне возможно, они представляли собой не что иное, как спроецированный свет, – по крайней мере, к такому я пришел выводу. Впрочем, они вполне служили своей цели создать впечатление, что мы находимся в комнате, и это было главное. Позже мне сообщили, что этой комнатой всегда пользовались для обозрения жизни тех, кто возвращался домой, завершив свое человеческое путешествие.

В самом центре комнаты был стул, и еще ряд стульев – полукругом за ним и вокруг него. Харли жестом пригласил меня занять место на этом центральном стуле. Я чувствовал себя очень незащищенно и даже занервничал – уж слишком открытым оказалось такое мое положение. Мне вспомнился наш с Джозефом разговор о том, что будешь осужден и проклят Богом, если пойдешь к Свету. Мне даже подумалось, не было ли в его словах больше смысла, чем мне поначалу показалось. Едва ли меня можно было назвать зерцалом добродетели в человеческой жизни, и я уже было решил, что пришла и в самом деле пора платить по счетам.

– Напрасно беспокоишься, – сказал Харли, словно проникая в мои страхи. – Все выглядит совершенно иначе. Мы никого тут не осуждаем, и вообще, в нашем представлении не существует хорошего или плохого. Есть уроки, которые следует усвоить, – это да. Поэтому полезно бывает увидеть, как, пользуясь своей свободной волей в определенных моментах жизни, ты или способствовал развертыванию Божественного Плана, или же препятствовал ему. Эта информация понадобится тебе в дальнейшем, в твоей следующей жизни. Итак, давай пригласим твою группу душ, ведь они тоже хотят все это знать.

В дальней стене открылась дверь, и в комнату вплыли около десятка душ и расселись по стульям. Они так счастливы были видеть меня, излучали мне свою любовь и поддержку с такой силой, что я в буквальном смысле воспылал их энергией. Все мои страхи немедленно улетучились. Я глядел на каждого из них, и наше узнавание было мгновенным, а единение сердец – автоматическим. Теперь вся эта комната купалась в любви. Мне так хотелось встать со своего места и заключить в объятия всех и каждого, но я чувствовал, что это будет неуместным. Что ж, отложим это на потом.

– Итак, – начал Харли, – прежде чем мы перейдем непосредственно к делу, давайте напомним себе, по какой причине мы принимаем решение воплотиться и войти в мир форм и дуальности. Какова цель этого? Зачем мы это делаем – притом снова и снова?

– Действительно, будет очень кстати вспомнить все это, – сказал я. – У меня продолжается духовная амнезия, поэтому краткий повтор мне совершенно не помешает.

Харли продолжил:

– Первая и самая важная причина – мы воплощаемся с целью расширить сознание Божества, или Вселенского Разума. Это, конечно же, есть и сама причина нашего существования. Пока мы не появились на сцене, Бог не имел способа познать себя как Бога, поскольку Он находился вне всего, что могло бы описать это. Поэтому Он создал части Себя, которые могли бы вступить в существование и проявиться как образы Себя. Как говорится, маленькие крохи Божественного Содержания – вот кто мы такие.

Наша роль – расширять наше осознание Единства (то есть качества Самого Божества), сознательно решившись испытать и пережить нечто ему противоположное – отделение. Мы, будучи частью Божества, расширяем наше сознание Единства и тем самым оказываем влияние на Божественное таким же точно образом. Все устроено просто идеально, согласен?

– Устроено просто прекрасно, – ответил я, – и это честь, служить Божественному таким способом. Я очень горжусь, что принадлежу к числу тех, кто совершает это путешествие.

– Да, это честь, – согласился Харли. – Но, как ты уже выяснил, стать участником этой работы – в этом есть и свои сложности. Существование при такой плотности кажется делом очень тяжелым, не говоря уже о том, что ты накладываешь на себя значительные ограничения на весь срок своей человеческой жизни.

Обладание физическим телом – а это основополагающая предпосылка для того, чтобы пережить опыт отделения эмоционально, – это огромное напряжение для вас. И, без сомнения, эмоциональная боль отделения может быть очень сильной.

Поэтому, когда подходит ваше время совершить путешествие в мир людей, мы первым делом убеждаемся, что ваша память о доме надежно стерта. А затем устраиваем все таким образом, чтобы у вас была масса возможностей почувствовать боль отделения. Чаще всего эти возможности лежат в плане личных отношений, но на самом деле это случается во всех возможных ситуациях.

– Всегда ли необходимо страдать, чтобы ощутить отделение? – спросил я. – И всегда ли оно должно быть болезненным?

– Оно всегда будет болезненным. Впрочем, тут тоже нужна ясность, – отвечал Харли. – Боль отделения не ограничивается только неприятными или трагическими событиями. Ее можно испытать и в приятнейшем из эмоциональных переживаний, – к примеру, когда ты смотришь в глаза женщины, которую любишь, и видишь в этом человеке такую красоту и любовь, что твое наибольшее желание – слиться с ней, стать с ней одним целым. Но сделать это невозможно. Поэтому быть рядом и все же отдельно от человека, которого любишь, – это всегда болезненно. Вот почему люди говорят, что любовь ранит. Ты можешь слиться эмоционально или физически с кем-то, но не духовно.

Я поискал глазами ту душу, которая была Сюзан. Она нежно улыбнулась мне, словно подтверждая своей улыбкой все то, что я только что услышал. Я познал с ней глубочайшую любовь, однако понял, что хотел сказать мне Харли. Хотя мы и как любовники, и как муж с женой были близки так, как только могут быть близки два человека, мы все же не были Одно. В действительности, это было не так. Мы по-прежнему оставались двумя отдельными людьми, и эта истина была по-своему болезненна. Затем, когда смерть насильно разлучила нас, увеличив отделение, боль стала невыносимой.