Карма несказанных слов

– Хозяйка молодая? – зачем-то спросила Лена.

– Так знакомая моих лет, для нас все молодые, – улыбнулась соседка и вздохнула. – Я когда про разбитое зеркало услышала, мне так тревожно стало, хоть меня это и не касалось. Мы здесь во дворе на лавочке в тот вечер долго сидели. Переживала за чужую девушку, а ночью Нонны не стало…

Нина Ивановна и тетя ждали их за накрытым столом.

– Дима так и живет на даче. Каждый день в Москву на работу мотается, а супруга – ни-ни. Даже не позвонила ни разу, – рассказывала Нина Ивановна. – Я уж думаю, может, Ноннина смерть ему на мерзавку эту глаза открыла. Выгнал бы ее наконец, неужели нормальных женщин мало, и красивых, и умных…

– В первый раз наблюдаю, чтобы в горе муж сбегал от жены, – заметила Елизавета Александровна.

– Значит, такая жена, от которой сбежать только и остается.

Лена выбралась из-за стола, прошла в комнату, служившую Нонне кабинетом. На столе валялась беспроводная мышь, а самого ноутбука не было. Не было и зарядного устройства.

Ноутбук Нонна купила месяца два назад. Они тогда столкнулись с Леной в столовой, и замдиректора пожаловалась, что у нее полетел домашний комп.

– Позови кого-нибудь из наших, – посоветовала Лена. – Они хотя бы данные восстановят.

– Не люблю никого просить, – отказалась Нонна. – Тем более подчиненных. А данные у меня все на флешках.

Через день Нонне привезли на работу новенький ноутбук, и она на нем показывала Лене фотографии из своего последнего отпуска.

Не было не только ноутбука, не осталось ни одной флешки.

– Нина Ивановна! – крикнула Лена. – Ноннин ноутбук Дима взял?

– Не знаю, – появилась в дверях та. – Спросить у него?

– Не надо. Это я так просто…

– Наверное, он. Больше некому. Тебе ее компьютер нужен?

– Нет. Сама не знаю, почему спросила.

Лена выбрала на память скромный деревенский пейзаж: конец лета, пожухлая трава, покосившийся забор и грустные золотые шары. Елизавета Александровна – полуразрушенную церковь, едва видную из-за кустов распустившейся сирени.

Май, 24, четверг

Подруга позвонила, когда Лена наконец-то удачно расположила образец под микроскопом.

– Иди немедленно к Иркиной комнате! – прошептала Люся в трубку.

– Не могу, – пришлось стянуть с руки защитную перчатку, и Лена разозлилась. – Я работаю. Не мешай.

– Иди немедленно! – прошипела Люся.

Вместо того чтобы разозлиться всерьез, Лена сняла вторую перчатку и покорно спустилась по лестнице на этаж ниже.

– Стой здесь! – Люся уже поджидала ее у двери комнаты, где сидела Ирина вместе с тремя своими подчиненными.

– Зачем?

– Потом объясню! – Люся принялась тыкать в кодовый замок, заглянула в комнату и прошмыгнула внутрь.

– Люся, ты что? – опешила Лена, не дав двери закрыться.

– Стой снаружи!

Подруга метнулась к Ириному столу, осмотрелась, заметила лежавшую на столе сумку, раскрыла молнию, сунула внутрь руку.

– Люся! – сдавленно крикнула Лена.

Та достала серебристый телефон, провела пальцем по сенсорному экрану.

– Люся!

– Вот оно! – удовлетворенно сказала подруга.

Лена, удивляясь собственной прыти, мгновенно оказалась рядом. На маленьком экране длинноволосый Володя Магулов нес по институтскому коридору черный куб. Видео было темным, свет по вечерам приглушали.

– Вот оно, – повторила Люся. – Надо переписать.

Лена выдернула телефон из ее руки, бросила в сумку, потащила подругу к двери, потом по лестнице к себе в лабораторию.

И только оказавшись среди родных установок, перевела дыхание.

– Сегодня бельгийцы приезжают, – объяснила Люся. – Ирка сейчас у Марка Семеныча, а девок своих отправила помещения готовить и закуски покупать.

– А если бы кто-нибудь пришел?!

– Ну не пришел же.

– О Господи! – покачала головой Лена. – Ну что с тобой делать?

– Да ладно! – засмеялась Люся. – Мы с тобой гении.

– Гении, – подтвердила Лена.

– Значит, так, – Люся поудобнее устроилась в ее кресле. – В пятницу украли приборы, и Ирка это видела. В понедельник утром она начала шантажировать Магулова, это видела твоя Наталья.

– Люся!

– Точно шантажировала! Не спорь! Вечером в тот же день Ирка подкладывает прибор тебе… Она подложила! – посмотрев на Лену, подтвердила Люся. – Заставила беднягу второй раз камеры отключить и подкинула в сейф прибор. Ну и дела…

– Если Ирка действительно его шантажировала, тогда понятно, зачем он к Пахомову отправился. – Лена подвинула стул, села напротив. – То есть понятно, если Пахомов его подельник. Ирка видела Магулова, он занервничал и кинулся к охраннику советоваться.

– Ну да, – согласилась Люся. – Только Пахомов был уже того…

Она помолчала, повздыхала и упорхнула в приемную.

В обеденный перерыв подруги, сходив в столовую, завернули в садик покурить и уселись на ближайшей лавочке. День выдался прохладный, дул порывистый холодный ветер, но уходить из садика им не хотелось. Впрочем, ветра под деревьями почти не чувствовалось.

– Знаешь, у меня Нонна из головы не выходит. Как она тогда из кабинета вышла… Она, правда, была на себя не похожа.

– Ей стало плохо.

Нонна не отправляла страшного письма. И не только потому, что физически не могла этого сделать: кабинет заперла, а до дома еще не доехала. Она не могла подписаться «Нонна», если письмо было адресовано Дмитрию Михайловичу. Она подписалась бы одной буквой – «Н». И к нему обратилась бы не «Дима», а «Д». Брат и сестра всю жизнь писали другу записки и оставляли их под магнитным держателем на холодильнике. Записки были смешные, и маленькой Лене всегда доставляло огромное удовольствие угадывать, что пишут друг другу Лучинские. Например, записка «Д к х ц Н» означала «Дима, купи хлеб. Целую, Нонна», а записка «Н я б п ц Д» переводилась как «Нонна, я буду поздно. Целую, Дима». Если бы письмо по электронной почте отправила Нонна, там было бы написано «Д прости меня» или просто «Прости меня». Слова «прости меня» Нонна сокращать бы не стала, не тот случай, чтобы шутить, а вместо имени написала бы букву или не писала бы ничего. И подписываться не стала. Лена затруднялась объяснить, почему она в этом уверена, но не сомневалась ни секунды.

– Да, – кивнула Люся. – А я даже ничего не спросила. Надо было «Скорую» вызвать…

– Если все знать наперед… Жизнь была бы другая.

– Слушай, – задумалась подруга. – Если Дмитрий Михайлович узнает, что Ирка имеет отношение к ворованным приборам, что он сделает?

– Она же их не крала, – пожала плечами Лена.

– А видео у нее в телефоне? Как минимум кражу видела и никому не сказала.

– Это не преступление.

– Ну а все-таки?

– Люся, перестань. Она не может иметь отношения к приборам. Чтобы определить их ценность, нужно быть специалистом. Ни программист, ни охранник не могли знать, что именно эти приборы по всем параметрам лучше любых аналогов. Кто-то должен был объяснить этим… заказчикам кражи, что ради этого прибора стоит затеять столь сложное преступление.