Карманная вселенная

Мы с Авророй представились под фальшивыми именами и охотно подтвердили наше присутствие на презентации. Обменявшись парой дежурных фраз, ученый откланялся, отправившись встречать вновь прибывающих гостей. После этого охрана, проверив наши данные, пропустила внутрь виллы. В этот момент я подумал, что конспирация хранителей действует безупречно.

Внутри было прохладно, работали кондиционеры. Народ потихоньку прибывал, и, чтобы скоротать время до начала выступления, мы с Авророй решили осмотреться.

Надпись на постере, украшающем рекламную стелу посреди фойе, гласила:

«29 декабря 2133 года в 11 часов в конференц-зале «Виллы Наук» начнется симпозиум, посвященный новейшей разработке компании Кемикал Бразерс. Гвоздем программы будет выступление руководителя проекта «Вирус жизни» Николаса Патероса, который поделится с нами своими феноменальными открытиями в области медицины долголетия». По окончанию мероприятие перерастет в вечеринку на тему наступающего Нового года. Напитки и закуска – бесплатно!»

На красном фоне рядом с елкой и в костюме Санта-Клауса была фотография самого Николаса, который жизнерадостно улыбался наблюдателю, поднимая вверх бокал шампанского.

Мы прошли дальше и оказались в просторном фойе, стены и потолок которого были окрашены лаконичной белой краской. В углу помещения располагался такой же белоснежный рояль, по моим скромным предположениям, родом из девятнадцатого века. Правее него изящная винтовая лестница без опор поднимала жильцов виллы на второй этаж, туда, где, вероятнее всего, находилась хозяйская зона. В качестве предостережения от любопытных глаз между перил была натянута красная ленточка с табличкой, гласившей «прохода нет».

Рядом с лестницей, в центре помещения возвышалась пушистая новогодняя ель, украшенная красными и серебристыми шарами. Я обратил внимание, что она была та же самая, что и на фотографии с постера. На этих островах хвойное дерево казалось неуместным среди пальм и летнего зноя, но дань рождественским традициям неукоснительно соблюдалась и в этом обществе.

Все убранство интерьера было залито солнечным светом, проникающим в прохладу помещения сквозь тонированный витраж, выполненный из единого цельного стекла. Широкие тени от пальмовых листьев, свободно гулявшие по внутреннему убранству, навевали какие-то неясные воспоминания из детства. Память не предлагала мне никаких подробностей. Перед моим мысленным взором возникла залитая ярким солнечным светом картинка погожего летнего дня, наполненная запахом соленого ветра и вечно движущихся пятен теней от гигантских деревьев.

Тени продолжали скользить по лицам людей, а гомон их голосов уносил мои мысли далеко на берег моря. Я закрыл глаза и вдохнул полной грудью соленый запах детства. Находясь на границе между сном и явью, словно вспоминая отголоски забытого сна, мне привиделось, что я когда-то уже был в этом доме.

***

Мы с Авророй не спеша перемещались дальше от входа, когда увидели слева дверь в большое просторное помещение с сильно затемненными окнами и приглушенным светом ламп. Там стояли два десятка рядов кресел, многие из которых уже были заняты посетителями. Кресла были обращены к небольшой сцене, где, по всей видимости, через некоторое время должна была начаться презентация.

Противоположная от входа сторона фойе была также полностью стеклянная. За ней располагался уютный внутренний дворик, в котором в тени старинных каштанов сидели несколько компаний ученых и о чем-то неспешно беседовали.

В центре двора, источая живительную прохладу и обдавая прохожих взвесью из мельчайших брызг, по замыслу неизвестного архитектора был установлен изящный фонтан. Миновав его, мы направились в самый дальний и неприметный угол двора. Еще издали я заметил здесь обычную деревянную лавку, расположенную под старым деревом. На фоне идеально подогнанных линий и стыков пластика, стекла и бетона, из которых по большей части состояла вилла, лавочка выглядела простой и неказистой. Напечатанные на гигантских принтерах дома будущего не подразумевали ручную работу. Все их детали, рассчитанные до миллиметра, были выполнены машинами в точном соответствии с проектными чертежами. Здесь же явно прослеживалось творческое отступление автора. Казалось, что некий столяр-самоучка самолично соорудил лавку из грубо отёсанной доски и вручную покрыл ее лаком. Она показалась мне единственным живым и настоящим предметом в окружении искусственных геометрий и форм, и именно поэтому я привел свою спутницу сюда, под сень древнего каштана.

Я провел рукой по шершавой поверхности, и мое внимание привлекли несколько неровных бороздок, выдавленных на дереве каким-то острым предметом. При детальном осмотре стали отчетливо различимы буквы А и А. Между ними стоял знак сложения, а после было выдавлено кривое сердечко.

***

У людей вокруг настроение было приподнятое, все ожидали чего-то значительного. Ученые постоянно перемещались от компании к компании, словно свободные электроны в кристаллической решетке металла. Они старались познакомиться с как можно большим количеством новых лиц, рассказывали друг другу смешные истории и просто обменивались доброжелательными взглядами.

Некоторые из них подходили и к нам, но мы с Авророй по возможности избегали их внимания, а при крайней необходимости ограничиваясь только дежурными приветствиями. Мне было неуютно в обществе незнакомцев чужой профессии, вдобавок из другого более прогрессивного времени. Я опасался, что кто-нибудь может случайно заговорить на тему, которую я, пришелец из темного будущего, к сожалению, не смогу поддержать. И тем самым выдам свою непричастность к мероприятию. Также причиной моей настороженности были слова хранителя по поводу того, что на симпозиуме обязательно будет полно сетов.

После того, как в очередной раз я поймал на себе пристальный взгляд незнакомого мужчины, мои опасения усилились. В отличие от остальных ученых, он так же, как и мы, расположился в стороне от шумных компаний. Уже несколько минут этот человек пристально изучал нас, и я подумал, что мой несколько ошарашенный вид или наши с Авророй слишком старательные попытки избегать контакта с другими людьми возымели обратный эффект и, наоборот, все сильнее привлекают его внимание. Мне показалось, что он принялся делать какие-то знаки в нашу сторону, но я продолжал не замечать его потуги. Когда наконец я почувствовал, что мужчина вот-вот поднимется и двинется в нашу сторону, то резко схватил Аврору за руку и поволок ее прочь.

– Пойдем отсюда, – сказал я ей, увлекая обратно к фонтану.

– Но… – только и успела обронить девушка.

Конечно, она удивилась столь поспешному бегству, но, доверившись моему чутью, не стала задавать лишних вопросов. Покинув внутренний дворик, мы направились прямиком в зал, где без труда смогли затеряться на задних рядах, скрывшись в уже изрядно разросшейся толпе посетителей. Впрочем, нам повезло, как только мы оказались в зале, свет начал меркнуть, предвещая начало конференции.

***

Когда все собрались, приблизительно с опозданием на полчаса, симпозиум начался. Поначалу, как водится на подобных мероприятиях, было скучно. Первым на разогреве взял слово какой-то унылый профессор, который очень долго жонглировали непонятными фактами и вконец запутал публику своими пространными метафорами и ироничными отступлениями от темы. Он очень старался понравиться, но я, не сильно соображающий в науке, а тем более в столь продвинутых современных терминах, в итоге так и не понял, что он хотели донести. Впрочем, по всей видимости, таким был не я один. Его уход сопровождали слишком уж жидкие аплодисменты, звучащие скорее из жалости, нежели из почтения.