Кармелита. Наследники: игры на вылет

– Вы далеко собрались?

– Явно не в чайную, – ответил Гончаров. – Что новенького?

– Может, обсудим в кабинете?

– Я сейчас не могу, – Гончаров кивнул литехе. – Раз уже вы взялись за это, то дерзайте без меня, а потом поделитесь.

– Знаете, товарищ майор, у меня складывается впечатление, что убийство этой девчонки вам до одного места! – прищурился Виталий. – Я не спорю – работы у нас всегда хватает, и она бывает не самой приятной, но жертв по принципу «хочу эту, а не эту» здесь не выбирают! Они одинаково значимы! И раскрываемость должна быть стопроцентной!

– Послушайте, Викторов, мне тоже начинает казаться, что вы забываетесь. – Гончаров нахмурился и придал лицу самое серьезное выражение. – Хочу напомнить, что вас сюда никто не тащил, а уж ко мне в напарники и подавно никто не сватал! Я бы справился без помощи посторонних!

– Наверное, зная вашу хватку, – Вита особенно выделил голосом последнее слово, – начальство распорядилось таким образом, что половина ответственности теперь благополучно висит на мне! Большая половина, – он сверкнул глазами. – Заметьте!

– Серьезно?! – Гончаров сжал кулаки. Этот старикан бесил его все больше. – Я давно заметил, что вы в своих провинциальных городках все чаще стали наглеть!

Литеха понял, что если сейчас спор перейдет в стадию скандала – никому не сдобровать.

– Товарищ майор, мы же опаздываем, – сказал он, поправив кокарду на своей фуражке. – В квартиру к Рюмину.

– На сбор дополнительных улик, лейтенант! Ты бы ещё сказал на день рождения! – махнул рукой Григорий. – Учись уставным формулировкам!

– Есть!

– Поехали уже!

Когда Гончаров двинулся в сторону входной двери, Виталий снова тормознул его:

– Минутку, а где я должен ждать?! В коридоре?

– Прогуляйтесь! – майор Сочинского отдела расследований сделал широкий жест рукой. – Посмотрите, что у нас тут да как!

– Будем считать, что я оценил ваше гостеприимство, – сказал Викторов и невозмутимо повел глазами в сторону кабинета Гончарова. – Может, все же откроете дверь – обещаю, что ничего из ваших вещей не пропадет!

– Надеюсь! – скрипнул зубами Гончаров и отпер свой кабинет. Старик хотел поставить его в дурацкое положение. Тварь.

Обменявшись с Виталием ещё парочкой недобрых взглядов, он и литеха удалились.

По дороге Глебу приспичило заехать в больницу и навестить отца. Даня был против, во-первых, потому, что настроение его равнялось нулю – хотелось поскорее нажраться от души и забыть о мерзком, отвратительном дне, а во-вторых, потому, что не знал, как ему реагировать на лежащего в коме человека. Не чужого человека, а почти что родного дядьку.

Хабаров-старший очень любил сына своего друга и считал Даню своим. Как-то так повелось, что именно он стал крестным и одним из самых близких людей для парня, по настоянию Стаса. Бизнес, который планировался в самом начале знакомства, перерос в хорошую семейную дружбу, если бы ещё не Регина, то всё бы было гораздо лучше в последнее время. В последнее время они заметно отдалились. Жданов перестал звонить Хабарову и приглашать на ужин. Хотя, теперь уже Даня понял, почему Сергей перестал у них бывать – болезнь скрутила олигарха несколько лет назад, но окончательно он слег только на днях.

– Слышь, Кекс, – обратился к другу Даниил, когда такси подъехало к крыльцу больничного комплекса. – Давай ты один сходишь, а я в машине посижу.

– Чего это? – удивился Глеб. – Отсиживаться все могут.

– Кекс, ну ты же сам понимаешь – чего я отсвечивать буду…

– Не хочешь – как хочешь! – обиженный Глеб вышел и хлопнул дверцей. – Я думал, что он для тебя что-то значит…

– Да подожди ты! – Даня понял, что придется идти и поддержать товарища. – Иду я, иду!

Парни поднялись по ступенькам и в самых дверях столкнулись с мужчиной-брюнетом в дорогом костюме, который явно не обрадовался. Его плечо врезалось в плечо Глеба.

– Эй! – Даня внимательно посмотрел на незнакомца. Тот сразу же опустил голову и, не извиняясь, убежал за угол, откуда тут же вылетела черная иномарка, кажется, марки «Митсубиши».

Глеб не обратил на странного типа внимания – он был слишком взволнован.

– Что это ещё за крендель? – Жданов проводил подозрительную машину взглядом.

– Вроде, он на моего отца работает, не знаю, – промямлил Глеб, входя в помещение.

– Насколько я знаю, твой отец в коме, – назидательно сказал блондин. – Ему явно не до деловых встреч.

В палате царила тишина. Приборы были отключены. Хабаров не пришел в себя, но дышал самостоятельно. Когда Кекс спросил, есть ли улучшения, врач с бородкой, тот самый, который впервые встретил Глеба, ответил, что никаких улучшений ждать уже не следует. Главное, что удалось предотвратить отек легких. Хорошее лекарство помогло и дыхательная трубка пока что не нужна.

Подсчитав у больного пульс и, некоторое время постояв молча рядом с парнями, врач хмыкнул:

– Ваш отец крепкий орешек. Я таких за свою практику не встречал.

В глазах Глеба снова промелькнула искра. Вера. Только она могла сейчас сотворить чудо. Глеб не верил в чудеса, но он знал, что нельзя сдаваться. Однако суровая реальность, увы, редко считается с нашим мнением.

– Ничего, молодой человек, ничего, – врач положил руку на плечо Хабарову-младшему. – Надежда умирает последней.

– Спасибо.

– Вам стоит благодарить не меня, – мужчина посмотрел на часы и вышел, сказав, что медсестра их проводит тогда, когда они решат уйти.

– Ты в этом балахоне зеленом как санитар из морга в фильме ужасов, – вяло попытался пошутить Даня, чтоб разбавить тягостное молчание, повисшее между ними.

Глеб не оценил.

– Ладно, чего мы так и будем стоять, как на похоронах? – парень чуть стукнул друга по лопатке. – Садись вон… поговори с отцом, я слышал, что люди в коме способны воспринимать речь близких.

– Ага… – машинально отреагировал Глеб. Он сел на стул и

опустил голову на край кровати.

– Я пока позвонить выйду.

Даниил решил, что мешать при таком разговоре не стоит. Да и вообще, увидев Хабарова в таком состоянии, блондин вдруг остро ощутил тоску по своим родителям. Ощутил её так ясно и так внезапно, что хотелось завыть в голос. Такое чувство едва ли не в первый раз посетило Жданова. Захотелось сбежать домой, обнять маму и долго-долго её не отпускать. Сказать, что он её любит, потом поболтать с отцом и… наконец-то снять груз с души – признаться в том, что его выгнали из универа. Просто признаться и не мудрить ничего больше, и знать, что он останется для них лучшим сыном, не смотря ни на что…