Кармелита. Наследники: игры на вылет

Внедорожнику было тесно здесь и это чувствовалось. Даня, выбрав для себя выгодную внутреннюю полосу, опять вдавил газ в пол – он нехило оторвался, но дорога перешла из нормальной в бугристую и теперь, чтобы не перевернуться нужно было притормаживать.

Правила боя просты:

Или тебя, или ты.

Всё, что в тебе – с тобой,

Бросайся в бой!

Протяженность выбранного маршрута составила порядка 36 километров. Как ни уговаривал Малик своего вдохновителя, тот велел сделать трассу кольцевой, а не линейной. Раз стартовали на Фитш, то и приезжать должны туда же. Возможно, это логично. А главное, дешевле! Трасса состояла из четырех отрезков: сам стадион, равнина с сюрпризом в виде булыжников, городской квартал с кучей поворотов и болотная трясина. Последний обещал погубить много гонщиков. Только единицы могли пройти этот путь, не слетев. Самоуверенность переполняла их всех, но уверенность Малика была просто железной. Просто он знал эти места как свои пять пальцев.

На каждой машине был прикреплен специальный датчик. Он помогал отслеживать местонахождение водителя зрителям и сообщал, если кто-то отклонялся от маршрута слишком сильно. Малик помнил, как он разорился, покупая эти маячки. А сколько раз его ловили менты! Сколько раз приходилось платить, чтобы наладить контакты с рынком запчастей и нанять мастеров на время гонки.

Правила боя просты:

Или тебя, или ты!

Платишь за всё судьбой,

Правил нет – вой!***

Гончаров матерился что есть силы. Он опоздал. Литеха доложил обстановку. Стадион был окружен почти по всему периметру, но выезд оказался слишком далеко от основного въезда, и никто не подумал, что блокировать его нужно было в первую очередь. Менты лишь проводили взглядом удаляющиеся с молниеносной скоростью машины.

Гончаров протиснулся в центральный ряд верхнего яруса. И заметил внедорожник Жданова. Парень явно был не промах. «Хорошая позиция, сукин сын!», – хмыкнул полицейский, думая ещё и о том, что нужно бы найти Малика.

– Товарищ майор, можно объявлять план-перехват? – лейтенанту не терпелось. – Объект выехал со стадиона…

– Погодим пока что. Если сейчас устроить ещё одну побочную гонку, то можем навредить.

– Как это?

– Вот так это, – Григорий помнил обещание, данное Стасу. – Здесь его дождемся. Финиширует – возьмем!

– Вы шутите?!

– Нет, – майор знаком показал помощникам, ждущим внизу, чтоб пока не дергались. – Тебе авария нужна что ли?!

– Никак нет.

– Тогда найди мне Малика!

Литеха отдал честь и сконфуженный удалился.

====== Глава 26. ======

Всякая женщина – зло,

но дважды бывает хорошей:

Или на ложе любви,

или на смертном одре.

П. Мориме «Кармен»

КОВАЛЬСК.

Злость. Ревность. Апатия. Обида. Отчаяние. Опустошение. Ступеньки, уводящие вниз. Туда, где не видно просвета. Туда, где нет уверенности в завтрашнем дне. В пропасть собственного ничтожного эго. Николай чувствовал себя омерзительнее некуда. Это, кажется, вошло в привычку за последние несколько дней. А причина одна – это Волкова! Сколько же мужских жизней и душ загублено женщинами! Опыт. Везде нужен опыт. И приобретается он только в процессе отношений. Увы. Другой формулы нет.

Женщины в ссоре могут говорить любые вещи. Они могут делать больно, вести себя некрасиво, на грани мерзости. Поддавшись эмоциям, они могут совершать безрассудные и необъяснимые вещи. Одни ведут себя яростно, наступают и оскорбляют, другие, наоборот, молчат, но потом тихо, как по капле яда выдавливают из себя обиду. Потом женщина может уйти, сказав, что отношений больше нет… В этот момент многие мужчины совершают ошибку — отпускают ее, чтобы она остыла. Они надеются, что пройдет время, и она успокоится. Да, так и будет, она остынет к своему мужчине и найдет нового, который ее не отпустит. Женщины всегда ждут, чтобы их вернули, в любой ссоре. Неважно, что она была зла, неважно, что она говорила, она хочет, чтобы ее вернули…

Николай не мог точно сказать, зачем ему так нужна Волкова, после их разговора в больнице, но сдаваться не собирался. Она отказала ему, но он покажет ей ошибку, ткнет носом в самое дерьмо и уйдет красиво… Он уйдет, а не она! Николай лелеял такие надежды, строя планы на будущее. В его забитой воспоминаниями голове роились доводящие до абсурда мысли.

Куда можно пойти и с кем поделиться? Хуже всего, когда ты окружен людьми, но никто из них тебе не ровня. Милехин знал почти весь табор, но не было среди цыган никого, кто бы до конца понял его. Или просто попытался бы не осуждать. О родителях и говорить не приходилось. Отец больше не был ему другом. Да и раньше тоже. Коля всегда чувствовал себя рядом с Миро ущербным. Парень не произносил вслух этого слова, но оно созрело в сознании, как только он узнал его значение. Ещё в детстве. Мать никак не годилась в советчики. Сашка по пьяни мог сказать что угодно, а остальные воспринимали Николая чужим среди своих. Или это просто чрезмерная мнительность? Нет. Это горькая правда. Мальчишки-сверстники, с которыми Николай иногда общался, давно были при девчонках и собирались жениться. Рассказывали о любви до гроба и мечтали о детях. Идиоты! Не так ли?

Николай заметил Джуру, стреляющего сигареты у Стёпки. Парень подошёл первым и вытащил из кармана пачку.

– Держи.

– Спасибо, мне бы и одной хватило! – цыган взял всю пачку, не поморщившись. – Редко ты тут появляешься. Родители не пускают?

– Пошли они в жопу! – отмахнулся Коля.

– Понимаю. – хмыкнул Джура. – Особенно папочка, верно?

Милехин посмотрел в глаза собеседнику – неужели он нашел единомышленника? Это не шутка?

– Допустим.

– Твой папаня умеет на мозги капать. И себе и другим. Было время он себя королем считал… хуже не придумаешь! Пиздец!

Джура крепко затянулся и прикрыл глаза от удовольствия.

– Где твой дружок?

– Ты о ком?

– Не прикидывайся белым и пушистым! – Николай понизил голос. – Я знаю, что ты прячешь у себя Банго… или как там его?

– Банго лучше не трогать, – таборный цыган был прав. – Иначе убьет…

– Уже от страха задрожал.

– Колян, – мужик ещё раз затянулся и вышвырнул окурок в траву. Не опасаясь возможных последствий. – Не лезь куда не просят…

– Не лезу я, – брюнет покачал головой со снисходительной улыбкой. – Он мне за другим нужен…

– Смелым стал что ли?

– Да я и был ничего.

– Скажи мне, а я передам, – Джура навострил уши.

– Так не пойдет. Отведи меня к нему лично.

Цыгане под подозрительные взгляды прошли к палатке Джуры. Правду говорят: «Мой дом – моя крепость». Палатка хоть мало походила на дом и уж тем более на крепость, но мало кто рисковал сюда заходить даже в присутствии хозяина. Николай не сразу, но заметил в углу странный мешкообразный свёрток. Видимо, вещи. И судя по всему, краденые. Ясно. Ребятки зря времени не теряли…

– Зенки сломаешь!

– Толкать будешь?

– Толкают тачки из ямы! – ноздри у Джуры раздулись.

– Хорошая отмазка…

– Это комплимент?

Милехин скорчил гримасу:

– Считай, что так… скажешь всем, что я к тебе за консультацией приходил. Ты у нас вроде один из лучших бездельников?

– Садись и рассказывай! – почти приказал разозлившийся цыган. – Конспиратор херов! Мне указаний водить кого попало к нему на свиданку не было!

– Хочешь меня убедить в том, что тебе можно доверять?

– Мне три кучи насрать на твоё доверие! – мужик сверкнул далеко не всеми жёлтыми от никотина зубами. – У меня есть инструкции. От того, кто мне платит. Не будешь говорить – вали!

Николай стряхнул с себя оцепенение и решился.

– Хочу его попросить кое-кого припугнуть.

– Цена вопроса, – сразу сказал Джура.

– Деньги есть. Сколько нужно? – Николай улыбнулся. Мелочиться – это не про него.

– Он назначит.

– Когда?

– При личной встрече. – съехидничал Джура.