Кармелита. Наследники: игры на вылет
Шрифт:
– Так точно.
– Знаешь, что означает узор?
– Никак нет!
– Лавровый венок – дань музе.
– И что? – полет мысли литехи закончился, не успев начаться.
– Ничего! – разозлился Гончаров. Его бесила тупость. – Иди, проветри мозги!
– Есть!
– Что же мы имеем? – мужчина достал папку и положил на неё чистый лист бумаги. Он щелкнул ручкой и начал выводить на бумаге какие-то буквы, которые в темноте разглядеть не смог бы даже сам.
– Вы будете заниматься этим? – спросил неожиданно Викторов, прервав поток мыслей коллеги. – Сможете оказать услугу?
–
– Мне.
– Что нужно? – без энтузиазма отозвался Гончаров.
– Держите меня в курсе.
– С какой стати? – выгнул бровь сочинский полицейский.
– Я не люблю оставаться в стороне, когда происходит подобное.
Гончаров оценивающе окинул взглядом Виталия. Да, он внушал доверие и вселял весьма серьезные надежды. Только когда? Двадцать лет назад? Сейчас же его никто не будет воспринимать как мента, хотя бы потому, что пенсионеры никому не нужны. Молодых полно.
– Это не в моей компетенции. Слыхали про служебную тайну?
– Естественно, но ведь я не только случайный свидетель, но и…
– Увольте, но я не могу! – Гончаров уставился в свой листок.
Виталий сразу понял, что ничего не выйдет. Не на того нарвался. Гончаров этот был зажравшимся сухарем, возможно, без чести и совести. Только вот показывать это первому встречному было ни к чему. Рыбак рыбака насквозь видит, а мент – мента…
– Роза, пойдем! – Вита резко развернулся.
– Постойте!
– Что ещё? – недовольно бросил Викторов.
– Я знаю, что здесь неподалеку цыганский табор стоит.
Роза сразу вздрогнула. Этого ещё не хватало.
– Это может быть их работа? – скорее утвердил, чем спросил Гончаров. – Что скажете, коллега?
«Коллега?!» – Виталий был готов взорваться негодованием.
– Знаете, вам виднее.
– Что значит виднее?! – Роза поняла, что сейчас они сделают то, что происходит каждый день и не только в России, но и повсюду – обвинят цыган, даже не найдя доказательств. Чертовы ублюдки!
– Гражданочка, успокойтесь, – холодно сказал Гончаров. – Я пока лишь сопоставляю скудные факты.
– Факты? – Роза сглотнула и почувствовала, как начинает закипать в ней бешенство. – У вас ещё нет ничего, кроме того, что найдено тело!
– Я же озвучил, что факты скудные.
– А не надо эти скудные факты переводить в прямые доказательства вины! – Саппоро уже повышала голос, откровенно нарываясь на скандал.
– Разборчивая бабулька, твою дивизию! – хмыкнул как можно тише Гончаров.
– Попрошу не выражаться! – сразу встрял Виталий, закрывая собой цыганку.
– Прошу прощения, – буркнул майор, усмехаясь. Ему не понравился этот дотошный старикан, приехавший из глубинки. Чего доброго он ещё и обскачет местных. – Давайте впредь каждый будет заниматься своим делом!
– Твоё дело маленькое, оборотень! – шикнул ему в спину Викторов, провожая уставшую донельзя Розу.
Пробежала полоса – широка, бела,
Разделила небеса с горем пополам,
Заглушила голоса, замела глаза,
Утонула полоса в девичьих слезах…
Я знаю – всё будет,
Забудьте, люди,
Я так больше не могу!
Подари мне первый танец –
Забери меня с собой,
Я повсюду иностранец
И повсюду я, вроде
бы, свой,Словно лодка в океане,
Затерялся берег мой –
Я повсюду иностранец,
Забери меня, мама, домой!
Сознание возвращалось медленно. В висках, не преставая, стучало – кровь билась в артериях и венах, будто пытаясь расплескаться. Лев чувствовал, что у него холодные ноги и горячие, ужасно потные ладони. Да и сам он как только что из ванной. Слабость была страшная – цыган еле открыл глаза, но повернуть голову ему сил не хватило. Саппоро мог только смотреть на белый потолок. Он что, в больнице? Хотя, вроде, запаха нет. Того самого, что сможет отличить любой, кто хоть раз был в лечебном учреждении.
Кончики пальцев занемели. Лев сделал попытку пошевелиться, но стало только хуже – тошнота, сопровождавшая его на протяжении всего дня, теперь перешла в стадию рвоты. Он быстро повернулся на бок и спазм, скрутивший изнутри, заставил желудок болезненно содрогнуться. Благо, на полу стоял тазик. Желчь. Не пища и даже не алкоголь, а желчь.
Черт. Всё действительно отвратительнее некуда! Парень начал догадываться, что с ним что-то не так, ещё давно, но сейчас все предположения выглядели, скорее, фактами. За окном уже рассвело. Неужели он пролежал в забытье целую ночь?! Или вообще сдох и сейчас в Раю? Нет! Это полный бред! В гребаном Раю не бывает так хуево! Во всяком случае, очень хочется верить в байки о том, что где-то есть покой. Просто покой. А почему он подумал не про Ад? Саппоро надеялся, что не успел ещё нагрешить настолько, чтоб его отправили в пекло без амнистии.
Пробежала полоса –
Зверем залегла,
Расколола небеса
На куски стекла.
Предложенья – на слова,
Близких – на врагов,
Материк – на острова
Богом нам готов…
Лев боялся того, что с ним происходило. Он боялся и от осознания этого хотел бы сбежать. Пусть мысленно, но сбежать. Туда, где нет действительности. Лев никогда прежде не был поставлен в такие жесткие рамки – он всегда оставался свободным, а теперь будто был заключен в чужое тело. Цыгану что-то слышалось. Отдаленные слова, складывающиеся в целые безумные реплики.
Я знаю – всё будет,
Забудьте, люди,
Я так больше не могу!
Подари мне первый танец –
Забери меня с собой,
Я повсюду иностранец
И повсюду я, вроде бы, свой,
Словно лодка в океане,
Затерялся берег мой –
Я повсюду иностранец,
Забери меня, мама, домой!**
Это уже напоминает психоз или шизофрению. Пора бы хоть немного успокоиться. Парень собрал волю в кулак и принял сидячее положение. Его кружило, но уже не так сильно, как до этого. Остатки алкоголя всё ещё давали о себе знать в виде жажды.
Лев огорчился тому, что в комнате никого не было. Ну что они себе позволяют?! А если ему вдруг станет плохо?
– Как ты? – этот вопрос прозвучал словно спасение. Зора с подносом, на котором уютно расположились тарелка с яичницей и стакан сока, вошла, внимательным взглядом окинув цыгана.
Саппоро слегка удивился её появлению в таком домашнем виде.
– А ты что здесь делаешь? – строго вопрошал парень. Он не хотел, чтоб она подумала, будто он рад её видеть.
– Завтрак тебе принесла.