Каролинец

— А если я арестую Лэтимера, как вы рекомендуете, случится то же самое и даже кое-что похуже. Я перестану контролировать ситуацию потому, что меня вышвырнут вон; да еще начнется гражданская война.

— Хорошо, но если Лэтимер остается на свободе и будет устраивать свои заговоры, то гражданская война вам также гарантирована. Так что вы находитесь между двух огней. Вы теперь поняли, с каким человеком имеете дело. Отчаянный авнтюрист и самый опасный бунтовщик в провинции. С каждым днем, проведенным на свободе, он становится все опаснее, ибо одновременно растет его популярность. Совершенно ясно, как с ним поступить, причем сделать это надо без промедления. Посадите его на английский корабль и отправьте в Лондон. Пусть там с ним разбираются.

Губернатор на минуту замер, размышляя.

— Это было невозможно вчера, — сказал он наконец, растягивая слова, — но, исходя из ваших же слов, это еще более невозможно сегодня.

— И будет окончательно невозможно завтра, — подхватил Мендвилл, — когда необходимость в этом станет неизмеримо острее. Колебания вашей светлости уже привели к теперешним трудностям. Эти мерзавцы играют на ваших сомнениях. Это трусы, злоупотребляющие вашим великодушием. Вы чересчур с ними нянчились начиная с самого своего приезда. Продемонстрируй вы сразу силу власти, покажи вы им, что отнюдь не страшитесь призрака гражданской войны, которым они всячески запугивают нас, и все сложилось бы иначе. Они играют на ваших сомнениях и ваших опасениях. Преодолейте их, нанесите удар, и вы увидите, как они замечутся в ужасе. Время выжидания, полумер и компромиссов миновало.

Наконец Мендвилл отчасти убедил губернатора — его напористость, твердость и то, что, не в пример лорду Уильяму, он не позволял сомнениям и опасениям парализовать свою волю, подействовали на лорда Уильяма.

— М-да, — неохотно, но все же согласился он, — вы правы, Мендвилл. Этот человек и впрямь слишком опасен, чтобы позволять ему и дальше мутить воду. Если уж так суждено, что за попытку избавиться от Лэтимера толпа растопчет меня ногами, по крайней мере, я выполню свой долг перед державой. Иннес, если вы подготовите ордер на арест Гарри Лэтимера и принесете мне после завтрака, я его подпишу. Мендвилл сформулирует обвинение.

Мендвилл победно улыбнулся и сказал:

— Поздравляю вашу светлость с мудрым решением.

Потускневшие глаза лорда Уильяма мрачно разглядывали конюшего.

— Хочется надеяться, что вы не ошиблись, — со вздохом произнес он. — Бог знает! — И губернатор отправился завтракать.

Завтракал он всегда наедине с леди Уильям в изысканном будуаре ее светлости, который находился на первом этаже, прямо под рабочим кабинетом.

Лорд Уильям был глубоко погружен в свои думы и не расположен к общению. И думы те, как заметила его супруга, были далеко не веселыми, но она приписала это жутким событиям прошедшей ночи.

Мудрая женщина, она не стала пытаться вызвать его на откровенность, а терпеливо ждала, пока муж сам поделится с нею новостями. Но завтрак подошел к концу, а Уильям по-прежнему пребывал в мрачной задумчивости, и она пренебрегла доводами разума, дав выход своему беспокойству.

Она вытянула-таки из мужа рассказ о нападении на почту, об ордере, который должен быть подписан вследствие этого нападения, и о прочих событиях. Все это сильно ее поразило. Гарри Лэтимер с детства был ее другом, он был также другом всех ее братьев и сестер, особенно Тома; с Миртль Кэри дружила она сама. И хотя леди Уильям Кемпбелл, пользуясь доверием Миртль, знала о туче, нависшей над отношениями влюбленных, она верила, что любовь их достаточно крепка, и в конце концов все тучи рассеются.

— Это… это разумно, Уилл? — спросила она.

— Надеюсь, — отвечал он устало.

— Так ты не уверен?

— Я уверен только в том, что это необходимо. Недопустимо, чтобы к моему авторитету и дальше относились с пренебрежением и чтобы Лэтимер, оставаясь на свободе, продолжал свою карьеру преступника.

— Ты говоришь, как капитан Мендвилл, — заметила она. — Это он тебя убедил?

Лорду Уильяму не хватило духу признаться, что ее догадка верна. В душе он стыдился, что позволил конюшему всецело подчинить его своему влиянию. Лорд Уильям ответил уклончиво:

— Вчера он пытался убедить меня, но я отказался его слушать. Но сегодня, после ужасного конца Фезерстона и налета на почту, больше нет необходимости меня убеждать.

— Ты понимаешь, во что это может вылиться? — строго спросила она.

— Я понимаю, что нам грозит, если я этого не сделаю.

— Ты думаешь, здесь, в Каролине, найдется хоть один суд, который признает Лэтимера виновным?

Ответ мужа умерил ее страхи.

— Нет, я так не думаю.

— Тогда зачем тебе выставлять себя в нелепом свете, арестовывая его?

— Его будут судить не в Каролине. Он будет отправлен в Англию, как предписано законом для такого рода преступников.

— Боже милосердный! — ужаснулась леди Кемпбелл. — Уилл, этого нельзя делать!

— Либо я это сделаю, либо нужно отказываться от губернаторства и самому плыть в Англию. Я и мистер Лэтимер несовместимы и не можем одновременно находиться в Чарлстоне. Это теперь не подлежит сомнению.

Леди Кемпбелл не успела оправиться от испуга, как слуга возвестил о приходе ее зятя Майлса Брютона. Она обрадовалась ему как ценному союзнику.

Брютон, импозантный, одетый по последней моде мужчина средних лет, был искренне привязан к лорду Уильяму. Невзирая на то, что сам принадлежал к патриотической партии, он не однажды помогал губернатору миновать мели и опасные проходы, и лорд Уильям охотно прислушивался к его мнению, ибо понял, что Брютон, по-видимому, так же консервативен и верит в конституцию, как любой сторонник короля. Благодаря своей расположенности к губернатору, Брютон не жалел сил для укрепления популярности родственника. Как раз на завтрашний вечер был назначен бал, который он устраивал в его честь.

Леди Кемпбелл поначалу предположила, что, быть может, это и послужило причиной раннего визита зятя, но тот вскоре объявил, что желает переговорить с губернатором конфиденциально. Они вышли прогуляться в сад, и ее светлость благоразумно не сделала ни малейшей попытки к ним присоединиться.

Ей не суждено было долго предаваться одиноким раздумьям: тотчас же прибыл новый посетитель, ее брат Том, принесший вместе с собой в маленькую комнату свойственное его особе настроение юной беспечности.

Том заглянул к сестре, чтобы прощупать почву и выяснить, насколько Гарри был прав в своей оценке Мендвилла и в том, что тот сознательно подставил Лэтимера. Том приступил к этому предмету с ловкостью молодого слона.

— Салли, говорят, в том, что случилось с Фезерстоном, обвиняют Гарри Лэтимера?

Она внимательно взглянула на него снизу вверх.

— От кого это ты услышал?

— От кого? — мастер Том пришел в замешательство, но нашел выход в правде. — Ну… от самого Гарри.

— А он откуда это знает?