Карпов. Вера, Надежда, Любовь

На кухне он нашёл нехитрый завтрак: бутерброды на тарелке, приготовленные и заботливо накрытые хлопчатобумажной салфеткой, чтобы не зачерствели. Быстренько перекусив, он собрался и направился в ближайший к дому храм.

Стас осторожно ступил через порог. Время было послеобеденное, служба уже закончилась. Несколько молящихся стояли у икон. Его внимание привлёк ещё молодой худощавый мужчина, стоящий к нему спиной, на коленях перед иконой с изображением седобородого старца. Он отчаянно, со слезами на глазах, истово крестился, бормоча слова молитвы, периодически кланялся. Пройдя мимо него, Карпов услышал слова: «Укрепи меня, Господи! Не позволь моему гневу перейти границы. Не дай свершиться несправедливости!»

Стас ещё удивился: «Вот, ведь, как человек верит!» А мужчина вдруг утёр лицо, резко поднялся с колен, не глядя ни на кого, быстро выскочил из храма. Карпов был ошарашен, он узнал его: это был Константин Терентьев…

========== Часть 30 ==========

Стас спросил у древней бабульки, что управлялась со свечками, как поставить за упокой. Она отправила его в лавку, что находилась рядом. Он купил одиннадцать свечей и вернулся. Бабулька спросила имена усопших, хотела записать на бумажке, чтобы батюшка отслужил вечерню и помянул их в своей молитве.

– Не знаю я имён, - вздохнул Карпов.

– Ну, ладно, без имён тогда поставь! – она указала ему, куда поставить свечи.

Стас поставил их в подсвечник сразу все. Он подносил к ним другую зажжённую свечу, чтобы зажечь их. Но, удивительно: свечи не желали гореть! Они погнулись, искривились, погасли мгновенно. Стас даже растерялся: «Да что такое?! Почему не горят?» - недоумевал он.

Та же самая бабулька подошла к нему со спины и тихонько спросила:

– Что, не принимает Боженька твоё подношение? Милок, а ты, видать, большой грешник! Сперва прощения у него попроси за грехи свои тяжкие. Бог милостив, он всё знает и всё видит! – она указала перстом вверх, сразу перекрестилась. Карпов бросил затею со свечами, спросил:

– Бабушка, а у какой иконы чаще молятся?

– Да у разных, милок! Мамочки вон Богородице молитву творят, больные – Пантелеймону, отчаявшиеся – Николаю-угоднику, а грехи отмаливают - так больше перед Христовой иконой. Он - всем заступник и всем помощник. Надо только попросить искренне, от чистого сердца!

Стас посмотрел направо-налево, пожал плечами, подошёл к иконе Иисуса Христа. Стал разглядывать её внимательно. Глаза на лике были так искусно прописаны, казалось, будто они смотрят и видят насквозь. Пока Карпов рассматривал икону, в храм забежала девочка лет десяти. Маленькая, миловидная, с длинными тёмными волосами, заплетёнными в косу. Она громко и весело поздоровалась с той бабулькой, что разговаривала с Карповым. Потом сняла с себя школьный цветной рюкзачок, положила его на лавку у стены, прошла на клирос.

Стас невольно следил за ней взглядом. А девочка вдруг начала петь. С первых минут её пения Стасу стало не по себе. Это был невероятно красивый голос, совсем не детский, но высокий и чистый; звонкий, как серебряный колокольчик. Он звенел под куполом храма, буквально завораживал. В помещение стали заходить люди, кто был поблизости и услышал пение девочки.

Старушка вновь оказалась около Карпова. Она с умилением смотрела на девочку, по щекам потекли слёзы. Она вытирала их кончиками белого платка, что был повязан у неё на голове, улыбалась.

– Кто это? – тихонько спросил Стас, кивнув на поющую девочку.

– Это Аринушка, внучка старца Никифора. Блаженная она, касатушка наша! Чудо, что пришла сегодня и запела! – пояснила она, - Такое редко бывает. Когда она поёт, иконы мироточить начинают!
– бабулька всхлипнула, продолжая с восторгом смотреть на Аринушку и слушать её пение.

С Карповым стало твориться что-то странное: эмоции смешались в один ком, переполнили душу и сердце. Глаза вдруг невыносимо защипало, а в груди стало горячо. И такая необыкновенная благодать разлилась, накрыла его с головой, что рука сама сложилась в троеперстие. Он, сам того не осознавая, осенил себя крестным знамением, прошептал, обратившись к иконе Христа: «Господи! Прости мне мои прегрешения, вольные и невольные!»

Он вспомнил, как молилась когда-то его старенькая бабушка, повторил те же самые слова. И сейчас они шли от души и сердца. А потом стало совсем легко, накатила странная эйфория. Стас оглянулся. В храм пришло немало народу. Все смотрели и слушали чудесное пение. В лицах людей Карпов увидел немое обожание. Он обвёл всех присутствующих взглядом, машинально отметил невысокого мужчину, лысоватого, вполне прилично, но, немного небрежно одетого. Его лихорадочно-горящий взгляд был устремлён на девочку. Стас похолодел: такой взгляд был ему знаком! Да и нездоровый румянец на щеках выдавал психическое возбуждение. «Неужели ещё один?» - подумал Стас, внутренне напрягся.

А девочка перестала петь, улыбнулась, потом засмеялась, схватила свой рюкзачок и побежала к выходу. Люди почтительно расступились перед ней, освободив дорогу, а потом многие вышли из храма следом. Стас увидел, что тот мужчина направился за девочкой. Он шёл за ней, немного поодаль, с опаской поглядывая по сторонам. Карпов прибавил скорость, шел за ним. Аринушка шла по тротуару, не чуя беды, направляясь к высокому красивому дому из красного и белого кирпича. Дойти до дома она не успела. Незнакомец выбрал удачный, как ему показалось, момент, схватил Аринушку за руку, другой рукой зажал ей рот, поволок в буйные заросли цветущей сирени в палисаднике, что был около дома. Но, Карпов был наготове. Он не дал мерзавцу совершить своё грязное дело. Отбил у него девочку, ударил его с размаху, что было сил. Злодей повалился на землю, скорчившись, подогнул колени к животу, лежал и стонал от боли. Карпов набрал знакомый номер, объяснил, что и как. Немного погодя приехали блюстители порядка, маньяка забрали.

Аринушка молча стояла и внимательно смотрела на своего спасителя большими синими глазами. Испугаться она, видимо, ещё не успела. Потом подошла к нему, взяла за руку, повела к широким железным воротам, что были перед оградой её дома, нажала кнопку звонка. Из дома вышел пожилой седовласый человек, с длинной окладистой бородой, в черном монашеском одеянии. Девочка попросила его наклониться, что-то сказала ему на ухо. Потом старик выпрямился:

– За внучку мою прими от меня благодарность! Зовут меня старец Никифор, - представился он Карпову, протянул ему суховатую ладонь с тонкими узловатыми пальцами.

Тот пожал руку, назвался сам. Старец взглянул на него ещё раз, потом выдал:

– Зачем тебе прощение мёртвых? Проси прощения у живых! – с этими словами он взял внучку за руку и хотел уже уйти за ворота, но Аринушка его остановила, опять что-то прошептала деду на ухо. Он улыбнулся и сказал:

– Сына Дмитрием назови! – ворота закрылись.

Стас ещё пару минут стоял в ступоре, соображая: «Какого сына, почему Дмитрием?»

В голове у него был сумбур…

========== Часть 31 ==========

Карпов пытался проанализировать увиденное и услышанное: «ЧуднО! Я ведь только подумал спросить у него: почему мои свечи не хотели гореть? А он мне уже готовый ответ выдал. Странный этот дед, старец Никифор, да и внучка - тоже.»

Позади него опять оказалась та старушка. Она своим дребезжащим голоском ему разъяснила:

“Вот ведь какая тебе милость Божья выпала: сам старец тебе наставление дал! Он непременно тебя в своих молитвах помянет. Это, почитай, как благословение Божье! Счастливый билет! Теперь всё в твоих руках: какой путь выберешь, так и будет! Хороший ты человек, хоть и грешник большой…”