Карта моей души

Он снова усмехнулся.

– Запрещать выходить из дома не буду, но об остальном не могу сказать с уверенностью. Теперь мне самому интересно посмотреть, чем все кончится.

Я досадливо поморщилась, а Леха весело добавил:

– Ты же понимаешь, я все равно узнаю, независимо оттого, тут ты останешься или съедешь.

– Я остаюсь, - угрюмо ответила я, он пожал плечами.

– Разумно. Выбирай любую комнату.

– Ты по-прежнему живешь один?

– Когда как.

– А сейчас?

– Не переживай, тревожить тебя никто не будет, и мне ты не помешаешь.

Посверлив его взглядом, я вдруг протянула ему руку, он посмотрел на нее, изогнув левую бровь, и у меня даже что-то всколыхнулось внутри.

– Будем друзьями, - сказала я, Леха хмыкнул, отложив ноутбук.

– Мы с тобой?
– спросил заинтересованно, но с издевкой.

– Да.

Он перевел взгляд с меня на мою руку, встал и пожал. Не успела я облегченно выдохнуть, как Леха притянул меня к себе и быстро заговорил на ухо:

– Я не имею привычки дружить с теми, с кем спал, и с теми, кто меня предает. Как видишь, ты попадаешь под обе категории.
– Он посмотрел на меня и, отпустив руку, якобы оправил края моей футболки, стряхивая с них невидимую пыль.
– Так что никаких друзей, Милана.

Леха снова сел перед ноутбуком, а я зло спросила:

– И кто же мы тогда? Враги?

– Почему же?
– пожал он плечами, - будем считать, мы заключили деловой союз. Я предоставляю тебе жилье, пока ты решаешь свои вопросы. А я с удовольствием послежу за развитием событий, в какой-то степени давая тебе покровительство. Узнав, что ты живешь здесь, народ наглеть не будет.

Он закончил и перенес все свое внимание в ноутбук, а я пошла в сторону спален. Квартира у Лехи большая: огромная прихожая, из которой попадаешь в гостиную, из той в кухню через арку. В прихожей стенкой к кухне примыкает ванная с туалетом, и вглубь уходит коридор, ведущий в спальни. Упирается он во вторую ванную с туалетом, а дальше расходится в две стороны: в одну комната Лехи, в другую еще небольшой коридор с двумя комнатами. Во времена моего пребывания здесь эти комнаты пустовали, в них никто не жил, сделаны они были гостевыми спальнями. Леха все думал одну переделать в кабинет, но руки не доходили. Я заглянула за обе двери и поняла, что так и не дошли. Комнаты выглядели точно так, как я их помнила.

– Постельное белье лучше сменить, - крикнул Леха, - найдешь в шкафу.

– Спасибо, - буркнула я, выбрав ту комнату, что была слева. Она была небольшая, напротив двери окно почти во всю стену, в углу - шкаф, напротив него кровать, рядом с ней тумбочка. Справа на стене большое круглое зеркало в раме. Никакой индивидуальности в комнате не ощущалось, может, потому, что наводить ее было некому. В шкафу я нашла постельное белье и перестелила кровать, отправив грязное в стирку. Леха не показывался и даже признаков жизни не проявлял, так что становилось ясно: дружбы точно не выйдет. Впрочем, он дал мне это понять. Остаток вечера я провела в комнате, лежа на кровати и пялясь в потолок. Размышляла о перспективах, о том, как себя вести. Леха, кажется, не сомневается, что я буду общаться с друзьями Витязева, как он их назвал, а не сбегу в очередной город, чтобы начать новую жизнь. А почему бы и нет? С другой стороны, мои слова будут проверять. Тогда сведений не было, искали нас на удачу, теперь будут проверять мои слова, а история моя не без белых пятен, что уж врать. Главное, убедить всех в том, что Витязев мертв, тогда меня отпустят, потому что брать будет нечего. Да, у меня нет доказательств его смерти, но не я же в этом виновата. Занять себя было нечем, и я против воли опять погрузилась в воспоминания, на этот раз в те роковые дни, когда моя жизнь снова круто изменилась.

Леха всегда увлекался картами, кладами, поисками, раскопками и прочей фигней, о которой я тогда даже не думала. Авантюристом он был по жизни, и эта сторона вполне вписывалась в его образ. До нашего с ним знакомства он уже лет пять как занимался кладоискательством. Простые, явные карты и места его не интересовали, только сложные случаи, такие, как он сам. В тот день он приехал на встречу взбудораженным и тут же выложил на стол карту.

– Это что?
– поинтересовалась я, и Леха быстро ввел меня в курс дела. Карта досталась ему по случаю от знакомого. Это был не оригинал, а всего лишь два фото: одной ее стороны и другой. Леха начал изъясняться на тему места, боев, проходивших там во время войны, и прочее в том же духе. Я не все понимала, зато почуяла, что грядет что-то интересное. Леха стал готовиться к походу. Искал людей и проводника. В это же время он разгадал кодировку карты. Мы сидели в постели и вырисовывали маршрут. Неожиданно для себя я очень увлеклась этой идеей, прямо загорелась. Кроме меня и Лехи кодировку, написанную на другой стороне карты, не знал никто. В экспедицию ее не брали. Мы запомнили на карте место, куда она указывала, посчитав, что этого достаточно. Все уже было готово, но в последний момент у Лехи случился какой-то аврал. Переносить экспедицию было слишком проблемно, и мы договорились, что я поеду с ребятами, а он подъедет, как только сможет. За несколько дней мы добрались до нужного города, там нас ждал проводник. Это и был тот самый Митя Витязев, который влез в мои мысли и сломал мою жизнь.

Первое время я старалась просто не обращать на него внимания, но все время ловила себя на том, что ищу его взглядом. Он же, казалось, не замечал меня вовсе. Если мы сталкивались, был неизменно вежлив и учтив, улыбался так, что у меня сердце начинало бешено стучать. Но не более, мгновенье, и он уже отошел, переключаясь на что-то другое. Мне кажется, это меня и доконало. Леха был моим первым мужчиной, достался он мне на раз-два, к тому же выполнял все мои прихоти. А тут... Короче, крыша моя ехала чем дальше, тем сильнее. А на третий день вечером мы все сидели у костра, и я вдруг поймала его взгляд, он так смотрел, что у меня заныло внизу живота. Не удержавшись, я шумно выдохнула, Митя, заметив это, усмехнулся, и перевел взгляд на кого-то другого. В ту ночь я долго не могла уснуть, ворочалась, пялилась на крышу палатки. Наконец, я задремала, как вдруг поняла, что не одна. Я почувствовала на своем теле руки, чья-то нога уперлась мне между ног, а губы, его губы стали целовать шею. У меня закружилась голова, перехватило дыхание, я закусила губу, чтобы подавить стон, он залепил мне рот поцелуем.

– Крики нам точно не нужны, - прошептал мне на ухо и нежно прикусил за мочку, отчего я вся подалась ему навстречу, изгибаясь. Он провел рукой по моей груди, большим пальцем потер сосок, и мне пришлось снова закусывать губу.

– Тут нельзя, - с трудом прошептала я, обхватывая его руками и ногами, он вжался в мое тело, и я легонько застонала, почувствовав его желание.

– Приходи завтра в три часа ночи к озеру, - прошептал он, целуя меня и лаская руками так, что я практически потеряла голову. Потом он выскользнул из палатки и растворился в темноте, а я лежала, не веря в происходящее. Все мое тело еще дрожало от его прикосновений, я чувствовала сладкую истому, проваливаясь в сон, я улыбалась.

Только на утро я смогла осознать произошедшее ночью. Я поддалась Мите, он мог делать со мной, что угодно, и я не только не противостояла, но, наоборот, желала этого. Для меня это все было очень странно. До этого момента ничего подобного в моей жизни не происходило, Леха вполне меня устраивал, и я не смотрела на других мужчин. Но то, что нас связывало, я не считала любовью. С самой первой встречи наши отношения развивались ненормально, мы были страстными любовниками, может, даже друзьями, но не возлюбленными. Так мне казалось тогда. Митя же сразил меня наповал. Я думала только о нем, о его глазах, об улыбке, о том, какой он человек, чем занимается, я хотела знать о нем все, я хотела быть рядом с ним. Знаю, для двухдневного знакомства выглядит странно, но мне было всего двадцать, я была достаточно оторванной от жизни девочкой, взращенной на французской литературе девятнадцатого века. Если вы хоть чуть-чуть представляете себе, что происходит в тех книгах, то мои романтические порывы не покажутся вам чрезмерными. Леха жил легко, и с ним я быстро к этому привыкла, бросаясь в любые авантюры с небывалым энтузиазмом. Я хотела влюбиться так, чтобы потерять голову, и как только в жизни появился достойный для того объект, я это сделала.

Весь день я ходила сама не своя, пыталась поймать Митины взгляды, но он ускользал, улыбаясь своей улыбочкой. Чертов Индиана Джонс. Под вечер я даже начала думать, не приснилось ли мне все, но уходя к себе, Митя кинул на меня такой выразительный взгляд, что я на месте заерзала. С трудом я дождалась нужного времени. Без пятнадцати три вылезла из палатки и, обогнув наш городок по большому кругу, двинула к озеру. До него было минут семь. Я шла аккуратно, чтобы не упасть, включать фонарь остерегалась. Выйдя к озеру, замерла, оглядываясь, глаза уже привыкли к темноте, но я никого не увидела. Не зная, что делать, я стала прислушиваться, и почти сразу на меня выскочил он, я даже не поняла, из-за какого дерева. Митя обхватил меня и, прижав к стволу, начал целовать. Я тут же забыла о всех своих страхах.

– Я думал, ты не придешь, - сквозь поцелуй выдохнул он.

– Я не могла не прийти.

Довольно усмехнувшись, Митя резко развернул меня спиной к нему, быстро стянул мои шорты вместе с трусиками вниз и почти сразу я почувствовала резкий толчок, вызвавший бурю эмоций. Я застонала, он, схватив меня за волосы, потянул вниз, чтобы мое лицо оказалось возле его и начал целовать, не останавливаясь. Это было что-то невероятное. Этот секс был совсем непохож на наш с Лехой, если в том было много страсти, взрыва, эмоций, то здесь была похоть и грубость, которые заводили меня очень сильно. Митя быстро понял, что мне надо, и я получала наслаждение за наслаждением, под конец забыв, где вообще нахожусь. Он кинул на землю свою кофту, и мы переместились вниз. Я потерялась в круговороте поз и оргазмов, наконец, он отстранился и упал рядом со мной, тяжело дыша. Я лежала на его кофте не в силах пошевелиться. Мы встретились взглядами, Митя усмехнулся.

– Что?
– выговорила я с трудом. Он качнул головой, потом положил руки под голову и уставился на небо.

– Трахаешься ты просто улетно.

Я тоже усмехнулась и, последовав его примеру, подняла глаза на звезды. Их в черном небе было множество. В городе я звезд вообще не видела, а если они появлялись, то в количестве одной-двух штук, к тому же такие блеклые, что и смотреть не хотелось. Здесь, в лесу, все было иначе. Звезды рассыпались вереницей ярких огней на черном куполе неба. Казалось, они так близко, что, забравшись на дерево, смогу достать их рукой. Они складывались в очертания, которым астрологи дали названия, и ярче всех сияла полярная звезда. На них можно было смотреть вечно, особенно лежа после секса рядом с любимым человеком. Я посмотрела на Митю исподтишка, он улыбался чему-то своему.