Картофельное счастье попаданки

За Армель я сейчас переживала особенно сильно, но из всех нас она оказалась самой спокойной. Она привыкла переезжать с места на место и безропотно забралась в карету. То, что мы отправлялись неизвестно куда, совсем не напугало ее. Правда, когда Торсен едва не пнул разгуливавшую по двору Пеструшку, ее тоненькие ручки сжались в кулаки.

Когда мы выезжали со двора, мой взгляд упал на картофельное поле. Сердце снова болезненно сжалось. Если я ничего не придумаю, то урожай пропадет. А Торсен или новый владелец дома даже не будут знать, что со всем этим делать.

— А ты говорила, что в дом ведьмы не сможет войти никто посторонний, — горько сказала я.

— Поверьте, госпожа, этот месье еще пожалеет, что стал его хозяином, – откликнулась Рут. — Вот только куда же мы поедем сейчас, мадемуазель?

— Мы можем попроситься на постой к мадам Тафт, — предложил Кип, останавливая экипаж на развилке. — Она наверняка нам не откажет.

— И правда, мадемуазель! — поддержала его Рут. — И как я сама об этом не подумала?

Но я покачала головой. У мадам Тафт был слишком маленький дом, чтобы мы все смогли там разместиться. К тому же те деньги, что у нас были, рано или поздно закончатся, и нам следовало позаботиться о том, чтобы у нас был хоть какой-то доход.

— Нет, мы поедем в Гран-Лавье!

Кажется, я знала, с чего нам следовало начать.

Глава 26

К месье Краузе я решила пойти одна. Кто знает, как он меня встретит? Возможно, спустит с крыльца так же, как и чиновника городской управы? Рут и Кип и так были сильно расстроены, и лишние переживания им были ни к чему.

Поэтому я попросила Кипа поставить экипаж на одной из тихих улочек близ Рыночной площади. На площади и рядом с ней было много таверн, в которых можно было и подкрепиться, и немного отдохнуть за чашечкой чая.

Но Рут заявила мне, что совершенно ни к чему тратить деньги на еду, если у нас с собой целая корзина всякой снеди, и я не смогла ее переубедить. В итоге мы сошлись на том, что они пообедают и отдохнут прямо в экипаже, который Кип поставил в тени деревьев на Каштановом бульваре.

Я пыталась бодриться, но когда я поднялась по ступенькам на крыльцо дома месье Краузе, доблесть почти оставила меня. Наверно, если бы у нас был какой-то еще вариант размещения, то я повернула бы назад. Но другого варианта не было, и я напомнила себе, что два часа назад я приняла решение взять на себя ответственность за людей, которые от меня зависели — за Кипа и Рут (которые были мне скорее друзьями, чем слугами) и малышку Армель. И я дернула за шнурок, что висел сбоку от двери.

Колокольчик звякнул один раз, потому другой, третий. Но на его звук никто не отозвался.

Что, если месье Краузе нет дома? Или он просто решит не открывать мне дверь? О таком варианте развития событий я даже не подумала. А если я проявлю настойчивость, то только еще больше его рассержу.

Но и просидеть целый день на его крыльце я тоже не могла себе позволить. И я, перестав терзать колокольчик, постучала в окно. Стекло было пыльным, давно немытым, а маркиза, что висела над ним (а вернее — ее остатки), как и стены дома, давно потеряла свой первоначальный цвет. А ведь когда-то этот домик наверняка был таким же ярким и веселым, как и остальные строения на улице Белошвеек.

Возможно, я провела бы на этом крыльце не один час, если бы к дому не подъехала повозка молочника. Мужчина в простой деревенской одежде спрыгнул с козел и достал из телеги один из стоявших там жестяных бидонов. Потом он поднялся на крыльцо и, почтительно мне поклонившись, тоже взялся за шнурок.

На сей раз дверь отворилась, и я увидела в проеме старого хозяина. Он взял у молочника бидон с молоком, а тому протянул пустую емкость и медную монету. Крестьянин поблагодарил его и стал спускаться с крыльца. А месье Краузе вознамерился захлопнуть дверь как раз тогда, когда я вознамерилась в нее войти.

— Месье Краузе, здравствуйте! Могу я с вами поговорить?

Он окинул меня хмурым взглядом.

— Не имею чести знать вас, сударыня. И не имею желания с вами разговаривать.

Он чуть наклонил голову и снова стал притворять дверь.

— Прошу вас, месье! Всего несколько минут!

— Найдите себе более молодого и приятного собеседника, мадемуазель, — посоветовал он.

— Но мне нужны вы! — заявила я. — Вернее — ваш дом!

Он впервые за всё время нашего разговора посмотрел на меня чуть внимательнее.

— Мой дом? — переспросил он. — Вы хотите его купить? Но он не продается.

— Я знаю, месье. И даже если бы он продавался, у меня всё равно нет денег, чтобы его купить.

— Тогда что же вам угодно? — удивился он.

— Я хотела бы снять у вас первый этаж, — выпалила я.

Он хмыкнул:

— Разве вы не заметили, мадемуазель, что я предпочитаю вести весьма уединенный образ жизни? И посторонние в моем доме мне совершенно ни к чему. Поверьте, вы не первый человек, который делает мне такое предложение. Но вы получите тот же самый ответ — нет!

— Но мне доподлинно известно, сударь, что городская управа вот-вот оштрафует вас за то, что фасад вашего дома не обновлялся уже много лет. А если вы не сможете заплатить штраф, то вас просто выселят отсюда. Неужели вы не боитесь лишиться дома, которым так дорожите?

Он заметно помрачнел, но решения не переменил.

— А вот это уже не ваше дело, мадемуазель! — и снова взялся за ручку двери.

— Меня и мою семью выселили из дома сегодня утром, — сказала я. — Судебный дознаватель дал нам двадцать четыре часа на то, чтобы мы забрали свои вещи.

Дверь, которую он уже почти закрыл, снова распахнулась.

— За что же было вынесено столь суровое решение? — всё-таки полюбопытствовал он.

— Я не смогла расплатиться по долгам покойной матушки. И теперь нам негде жить. И я подумала — а почему бы нам с вами не помочь друг другу? Вы сдадите нам первый этаж, а мы приведем его в порядок. И мои слуги, и я сама очень трудолюбивы. Я слышала, что когда-то у вас была чайная. Может быть, мы сумели бы вместе ее возродить?

Мне показалось, что на мгновение в его взгляде мелькнул интерес. Но лишь на мгновение, потому что уже через пару секунд он покачал головой.

— Прошлого не вернуть, мадемуазель. Того, что было, никогда уже не будет. Поэтому прошу простить меня, но я ничем не смогу вам помочь.

Я едва не расплакалась от досады. С чем я вернусь к Рут и Кипу? И где мы проведем эту ночь? Конечно, можно снять комнату в той же таверне, но на сколько нам хватит тех денег, что у нас оставались? На неделю? На две

— Если из-за вашего упрямства, месье, вас выселят из этого дома, и он перейдет в чужие руки, то кто знает, что здесь сделают новые хозяева. Возможно, тут откроют мясную лавку или магазин зеленщика.