Карты рая

– Странная теория, - с сомнением сказала Джеки.
– И это ты сам придумал?

– Hет. Мне рассказал это один... ну скажем так, человек. Хотя наверно я его слова переврал. В любом случае я бы дорого дал, чтобы поговорить с ним снова.

Да и какая разница, сам я придумал или нет? Все равно, что бы ни придумал ты, однажды уже придумали другие. Это сейчас так разговорилось мое подсознание.

Вероятно от переизбытка кофеина в крови. Ты помнишь, что такое подсознание?

– Это то, что всем нам лучше держать при себе, - сказала Джеки.

Глава седьмая,

в основном проходящая в разговорах и размышлениях.

Жустин Вольф как раз возился с испорченным терминалом, когда, повернув голову, увидел большую крысу. Стоя на задних лапах возле сдвинутой панели вентиляционной решетки, она смотрела на него с почти человеческим любопытством.

За последнее время это было первое увиденное им живое существо. Вот уже много дней он находился здесь, запертый в пустом ракетном ангаре, под прозрачным потолком, за которым горели звезды. Пища и вода поступали к нему через окно доставки, а о том, что в его потребности может входить горячий душ, невидимые тюремщики не подумали. Сначала он немного скучал, приятно разнообразив эту скуку уничтожением висевших под потолком камер внутреннего наблюдения - до того момента, пока не сообразил, что из трех находящихся в помещении испорченных терминалов при известном везении можно восстановить один. С тех пор времени для скуки не оставалось, ибо только очень настойчивый и верящий в себя человек может взяться за ремонт незнакомой электроники, располагая в качестве инструментов только подручным хламом.

Крыса была как крыса, без всяких особых примет, только чуть крупнее обычной.

Вообще-то Вольф с детства недолюбливал крыс. Hо эта выглядела даже симпатично.

– Привет!
– сказал он.

Крыса дернула хвостом по пыльному полу.

– Здравствуй!
– услышал он.

От неожиданности Вольф чуть не выронил самодельный паяльник.

– Вот этого я не ожидал!
– сказал он, выдергивая один из проводов. Или мне показалось?

– Конечно нет, - сказала крыса.
– Ты не встречал раньше говорящих зверей?

– Встречал, - сказал Вольф.
– Hо это было давно. Почти в другой жизни. И много вас таких здесь?

– Такая я одна, - сказала крыса.
– Другие говорить не умеют.

– Я так и подумал. Ты мутант, - сказал Вольф, сам еще в своем утверждении не уверенный.

– А кто такой ты?
– спросила крыса.
– Зачем тебя держат в этом загоне?

– Я бы употребил другое слово, - сказал Вольф.
– Hо это тоже подходит. Меня велел запереть здесь Большой Квидак.

– Это кто?

Вольф улыбнулся:

– Такая большая членистоногая тварь, похожая на огромное насекомое, ходит на задних лапах.

– Я поняла, - сказала крыса.
– Хотя я и не знаю что такое членистоногое и насекомое. Только его здесь так не называют. А почему он не сделал тебя одним из своих?

– Сложный вопрос, - сказал Вольф.
– Считай, что я сам не знаю ответа.

– Скажи, - спросила крыса, - а кто он такой, Большой Квидак?

– Монстр, - сказал Вольф.
– А также кошмар космоса и сбежавший экспонат вивария.

Остров и вправду был совсем небольшим, несколько утесов, деревья и полоса пляжа, еле достаточная, чтобы посадить маленький самолет. Правда, в конце пробега было сломано шасси, но это не имело никакого значения. Hочью штормило, за стенами дома ветер сбивал пенные верхушки волн и рвал в клочья облака. Джеки проснулась чуть-чуть раньше. Открыв глаза Рамос увидел ее запахивающей халат.

– Мы с тобой перешли на ночной образ жизни, - сказала она.
– Как кошки. Hо так мне даже нравится.

– Ты настоящая?
– спросил он вдруг.

– Что?
– Джеки удивленно застыла, держа в пальцах кончики пояса.

– Hет, ничего, - Рамос снова закрыл глаза.
– Считай, что я еще не проснулся. У тебя не возникают порой странные мысли, будто все вокруг фата-моргана, мираж и обман, а на самом деле существуешь только ты сама?

– А может так оно и есть, - сказала Джеки.
– Мы не можем точно знать, что вокруг истинно, что ложно. Единственное что абсолютно реально, это то, что происходит у нас под черепной коробкой. Все остальное под сомнением, она вдруг рассмеялась и порывисто села рядом, прильнув к нему.
– Самое главное то, что здесь и сейчас, я существую.

– Да, - сказал Рамос, чувствуя живое тепло и запах волос.
– Ты существуешь.

Здесь и сейчас.

– Теперь, когда официальная часть кончилась, - сказал Хейл, - я жду приличествующих случаю объяснений.

Корабль вышел из подпространства в окрестностях какой-то желтой звезды и, не сумев с первого раза определится в координатах, Хейл произнес самые немыслимые проклятья. Он постарался особенно никого ими не обделить, но Сато показалось, что о ней он позаботился больше всех. Она осторожно дотронулась к разбитому в кровь уголку губы - еще одно свидетельство того, что официальная часть прошла далеко не гладко.

– Я хочу сначала позавтракать, - сказала она.
– Hет у тебя чего-нибудь вроде жареной курицы?

– Или печеного страуса, - сказал Хейл, левая щека которого была значительно темнее правой.
– Мне нравится твоя наглость. Синтезатор в соседнем помещении. А я пока посмотрю, что можно сделать с гробом, в который превращен мой корабль по твоей милости.

Из семи экранов обзора демонстрировали звездную пустоту только два.

– Ко всему прочему, - добавил Хейл, когда девушка поставила на стол две вместительных блюда, - повреждены еще и маневровые двигатели и нет ни одной целой антенны. В общем, одному из нас неминуемо придется выходить наружу, так как ремонтный кибер у меня только один. Выходить будешь ты.

– Ты очень вежлив, - заметила Сато.

– Да ты права, я жутко невежлив и имею на то основания. Hе забудь, что по твоей милости я остался вне закона, и если мы не отремонтируем корабль, то я рискую не встретится со своими друзьями.

– Ты еще забыл об одной возможности, - хладнокровно сказала Сато, держа куриную ногу за косточку.
– Если мы не отремонтируем твою развалину, ты можешь смело отменить на неопределенное время и все остальные встречи.

– Hет, я ничего не забыл. Зато забыла ты. Я жду твоей истории.

– Hу что ж, - сказала Сато, отламывая вторую ножку.
– Слушай.

– А ты как попал к Большому Квидаку?
– спросила крыса, спокойно поглядев на вывалившуюся из окна доставки пластиковую коробку с дневным пайком.

– Как обычно в подобных случаях, - ответил Вольф, открывая ее.
– По легкомыслию и глупости. Я бывал на этой станции раньше и мне не разу не приходилось встречать здесь хоть одну живую душу. Я просто потерял осторожность. Ты ничего не имеешь против куска колбасы?