Карты, золото, меч

— Кстати — твой громила за стойкой упоминал, что кто-то еще искал Вильгельма, — вдруг вспомнил Гилберт.

Клевер поморщился и вытряхнул пепел из потухшей трубки в ближайшую пепельницу.

— Да ходили тут всякие, скандалили и клиентов распугивали. Правда, какие-то доходяги — то лавочник какой-то, то вообще лесоруб. Ставлю зуб, что сначала шайка твоего дяди обкатывала свои мухлежные схемы на всякой мелочи, прежде чем перейти на рыбку покрупнее. Вы даже не представляете, как меня утомили эти простофили — они ж сюда шастали как на работу! Моим дуболомам, — он цыкнул глазами громил, которые, успев очнуться и подняться на ноги, теперь держались за головы и понуро буравили глазами пол, — пришлось даже паре особо ретивых на выход показать.

— Это все? Может быть, припомнишь еще что-то? — спросил Ивейн.

— Неа, — протянул лепрекон. — А хотя вру. Недавно тут еще Мартин ошивался — ну, заместитель капитана нашей доблестной стражи. Делал вид, что играет, а сам по сторонам зыркал, будто высматривал кого-то. Потом приперся ко мне и тоже про Вильгельма все талдычил. Судя по всему, это как раз после его, так скажем, «пропажи» было. Вынюхивал, не знаю ли я, куда делся Вильгельм и тоже как ты про его знакомых выспрашивал.

— И что ты ему ответил?

Лепрекон широко ухмыльнулся.

— А ничего. Знаю я — один раз стражникам поможешь, так потом они от тебя ни в жизнь не отвяжутся, хуже репья на хвосте. Я терпеть не могу тех, кто пытается меня надурить, но все же стражу я не люблю еще больше. Мартин, конечно, еще ничего — во всяком случае, на фоне своего начальства — но пускай оба катятся ко всем бесам.

— Чем так плох Ричард? — хмыкнул Гилберт. — Еще ни разу не слышал, чтобы кто-то в Распутье его добрым словом.

— Я могу сказать лишь то, в чем он хорош — выпивка, таскание за юбками и вымогание взяток с мелких торгашей, — фыркнул Клевер. — К крупным то особо и не подлезешь, они почти все под Синдикатом ходят, а там даже канцлер не поможет — давний дружок капитана, кстати говоря. Без него Ричард даже у крыс в сточной канаве вряд ли бы командиром стал.

— Огромное спасибо тебе за помощь, — искренне поблагодарил лепрекона Ивейн и протянул ему руку. — Ты даже не представляешь, как нас выручил.

— Да что уж там, — чуть смущенно пробормотал Клевер, пожав ему ладонь. — И вам подкову в руки. Надумаете поиграть — приходите. Только без своих карт, — он лукаво подмигнул.

Они уже было направились на выход, когда Гилберт, вдруг став на пороге, обернулся и произнес:

— Клевер, а ты можешь ответить на последний-распоследний вопрос?

— Что еще?

— В мою молодость, помнится, слухи всякие ходили про твой народ… Конечно, я понимаю, что это может показаться глупым, но… В общем, один дружок мой рассказывал, что у каждого лепрекона где-то припрятан горшочек с золотом. Это правда?

Ивейн зашипел и ткнул его в бок локтем, а Кремень сердито покачал головой, осуждая бестактность старика. Но Гилберт не обратил ни малейшего внимания на их намеки, видимо, решив сегодня раз и навсегда закрыть давно мучавший его вопрос.

— Так-так-так, — ухмыльнулся Клевер, скрестив руки на груди. — Значит, стереотипами мыслим, да? Каждый второй гном ювелир или шахтер, орки в чем мать родила вокруг костра пляшут и духов призывают, сатиры пьянствуют с утра до ночи, да на флейте высвистывают, а лепреконы над горшочком с золотом трясутся? А что если я скажу, что каждый человек — самовлюбленный великан с манией величия и слепой верой в то, что весь мир вращается вокруг его народа?

— Не могу с тобой не согласиться. Но не пойми неправильно — на кону стоит ящик весьма дорогой норской медовухи. Нет, если ты не хочешь отвечать, я не буду настаивать…

— Ладно, ладно, горшочек так горшочек, — хохотнул лепрекон и хлопнул ладонью по объемистому животику. — Правда, не вздумай задать этот вопрос какому-нибудь другому лепрекону — для многих из нас это все еще больная тема. Мой кузен однажды чуть вилами какого-то деревенщину не проткнул, когда тот к нему в сад залез и две клумбы перекопал, разыскивая золото.

— А, так вы горшочки все же в землю закапываете? — Ивейн усмехнулся и решил подыграть лепрекону. — На конце радуги?

— Ага, — улыбка Клевера растянулась почти до ушей. — И после каждого дождя вырываем и пляшем вокруг без порток, взявшись за руки. Иногда еще сатиров зовем и эльфов, чтобы на дудочках нам подыграли. Скажу так, — он подмигнул и обвел рукой вокруг себя, — «Блеф» и есть мой горшочек с золотом. Ладно, парни, не в обиду, но у меня и впрямь куча дел.

Глава 8

Первейшая проблема любого профсоюза состоит не сколько в том, чтобы заставить объединиться непохожих людей и нелюдей под одним знаменем и заставить их платить членские взносы, но в том, чтобы в процессе этого воссоединения они не поотрывали друг другу головы…

Ш.Б. Милкинс, «История развития гильдий Скордской Республики»

Свежий воздух (пускай и изрядно сбавленный ароматом из ближайшей выгребной ямы) показался им просто даром свыше после насквозь пропитанного смогом «Блефа». Они уже давно покинули казино, спеша оставить позади Пустой Карман, но голова Ивейна все еще кружилась, в горле першило, а запах дыма, казалось, так и не выветрится. Правда, в последнем все же были свои плюсы — во всяком случае, теперь им почти не досаждали комары и прочая мошкара, у которых, видимо, была аллергия на табак (или же они являлись столь редкими в Распутье приверженцами здорового образа жизни).

Гилберт, весь их путь рассуждавший о горшочках с золотом (он до сих пор сокрушался, что позабыл спросить — передаются ли они по наследству или же каждый лепрекон начинает запасаться монетами самостоятельно), вдруг умолк и потянул Ивейна за рукав. Проследив за его взглядом, тот увидал в конце квартала знакомую сгорбившуюся фигурку, торопливо семенящую вниз по улице. Остановившись возле какого-то игрального дома, господин Гридер воровато огляделся по сторонам, а после потянул на себя дверь и шмыгнул вовнутрь.

— Надо же, — поправил шляпу Гилберт. — А канцлер оказывается не такой уж и зануда, каким может показаться. Нет, ты только подумай: сразу после вашего ареста я попытался было с ним побеседовать — как никак я два с половиной дня посещал курсы адвокатов-любителей — но уже через пять минут он приказал страже выставить меня вон и пригрозил бросить за решетку, если я когда-нибудь к нему приближусь.

Кремень громко хмыкнул, но трудно было понять, удивился ли он появлению Гридера или выразил с ним солидарность. Воистину, с первого взгляда по канцлеру и не скажешь, что он любитель подобных развлечений. Впрочем, у всех есть свои маленькие слабости — пускай зачастую весьма сомнительные с точки зрения морали и закона — но у них сейчас были куда более важные дела, чем забивать себе голову Гридером и его времяпрепровождением.

К дому Крысло они подошли полные решимости вытрясти из негодяя всю правду — но уже через мгновение их боевой настрой сменился разочарованием. Увы, как и боялся Ивейн, парня простыл и след — в жилище, перевернутом с ног на головы, не было ни души. Это окончательно укоренило подозрения Ивейна в том, что Крысло тем или иным образом причастен к похищению Франца и убийству Вильгельма, однако теперь это вряд ли поможет.

После этого они направились к Дорану, жившему неподалеку, но и там их тоже ждала неудача в виде закрытых окон и запертой двери. Быть может, Крысло сбежал вместе со своим подельником, захватив заодно их последнюю надежду отыскать Франца? Это был бы полный провал — скорее всего, оба жулика уже залегли на самое глубокое дно, а кроме этих двух у них нет ни единой зацепки. От досады Ивейн несколько раз пнул ни в чем ни повинный косяк, чтобы услышать сверху возмущенный голос: