Карусели над городом (журнальная версия)

Алексей Палыч взглянул в сторону окна, откуда сверкнул этот странный луч, и увидел на стекле аккуратную дырочку.

Борис посмотрел на Алексея Палыча, стараясь понять, на самом деле учителя ударило током или это только показалось.

Вообще говоря, ничего страшного не случилось. В катушке произошло короткое замыкание. В таких случаях перегорает либо катушка, либо предохранитель. Так происходит в любом месте нашей планеты. Но почему-то не так вышло в Кулеминске.

— Ну, ничего… — сказал Алексей Палыч, все еще не поняв, что означает дырочка на стекле. — Перегорел внешний виток. Сейчас мы ее перемота…

В эту секунду Алексей Палыч боковым зрением уловил какое-то шевеление на столе. Он повернулся, застыл на месте, зажмурился, помотал головой, открыл широко глаза.

Алексей Палыч боковым зрением уловил шевеление на столе. Глаза его расширились… Мальчик.

— Б-боря… Это что?.. — спросил Алексей Палыч.

Борис, встревоженный тоном и выражением лица учителя, медленно повернул голову, и глаза его тоже расширились.

— Кажется… мальчик…

На столе, возле катушки, в окружении безмолвных приборов, лежал голый младенец.

— Чепуха… — пробормотал Алексей Палыч.

Он сорвался с места и подбежал к двери, подергал ее. Дверь была заперта. Ключ, как обычно, торчал с внутренней стороны.

— Дурацкие шутки! — сказал Алексей Палыч.

Младенец снова коротко завопил, и крик его на этот раз был вполне человеческий и вовсе не похож на петушиный.

— Это ты его принес? — спросил Алексей Палыч.

— Да, Алексей Палыч… — проговорил Борис и умолк.

Тут до Алексея Палыча наконец дошло, что дверь была заперта, что Борис все время находился у него на глазах и что еще минуту назад на столе не было ничего, кроме всевозможных приборов.

Алексей Палыч на цыпочках подошел к столу и, склонив голову набок, уставился на младенца. Сейчас учитель был похож на курицу, которая увидела червяка, но не решается его клюнуть.

Он медленно протянул руку и дотронулся до мальчика. Палец его ощутил живое тепло. Мальчик зашевелил губами.

— Дурацкие шутки, чепуха, — ровным голосом произнес мальчик.

— Что? — спросил Алексей Палыч, но тут же не поверил ни глазам своим, ни ушам и повернулся к Борису.

— Это ты сказал?

— Это он сказал, — ответил Борис.

— Он не имеет права говорить! — крикнул Алексей Палыч Борису. — Ему всего месяца три-четыре!

— Три-четыре, — тут же отозвался младенец. — Сейчас мы ее перемота…

— Он повторяет ваши слова, — сказал Борис.

— Да ты пойми, Боря!.. — с отчаянием сказал Алексей Палыч. — Он не может ничего повторять! В его возрасте не говорят еще ни мама, ни папа.

— Папа, — сказал младенец.

— Боря, ты что-нибудь понимаешь?

— Не очень.

— Но ты его видишь? — спросил Алексей Палыч.

— Вижу, — ответил Борис.

— Какой он?

— Голый такой… маленький… голубой немножко.

— Да-да… — согласился Алексей Палыч. — Голубой… Двоим одинаковый сон присниться не может. Ты никому не давал ключи?

Борис пошарил в кармане, достал ключ от наружного замка, ключ от двери и показал учителю. Алексей Палыч вздохнул и снова уставился на малыша, словно на гладком его животике, слегка отливающем голубизной, надеялся прочитать ответ.

На гладком животике…

На совершенно гладком!

Именно сейчас, глядя на малыша, Алексей Палыч уловил какую-то неправильность в его теле; чего-то там не хватало. Когда же Алексей Палыч понял, чего, то так изумился, что забыл, как это называется.

— Что это такое? — Алексей Палыч осторожно, прикоснулся пальцем к младенцу.

— Живот.

— А что тут должно быть? — спросил Алексей Палыч.

— Живот и должен… — неуверенно ответил Борис. Поведение учителя начинало ему не нравиться.

— Тут должен быть пупок, — упавшим голосом сказал Алексей Палыч.

— А пупка нет, Алексей Палыч! — радостно провозгласил Борис, будто на этом открытии кончались все затруднения.

— А где же он? — тихо спросил Алексей Палыч.

— Пупка нет… — равнодушно промолвил младенец.

— И он говорит, хотя и не должен… и двери были заперты… и… и… — Алексей Палыч запнулся, потому что догадка, мелькнувшая в его мозгу, была невероятна и… совершенно реальна.

Алексей Палыч медленно повернулся к окну. Аккуратная дырочка в оконном стекле оставалась на своем месте. Дырочка, которой пять ми нут назад еще не было. Сквозь нее виднелся кружочек темного неба с неяркой звездой.

И внезапно Алексей Палыч сложил в единый ряд все события. Эти события прошли перед его глазами, словно кадры на фотопленке:

Рука Бориса, тянущаяся к розетке.

Вспышка на боковой стороне катушки.

Голубоватый луч, протянувшийся к этой вспышке.

Младенец, словно из воздуха возникший на столе.

Возникший, словно из воздуха.

Да, из воздуха…

И крик послышался в то же мгновение.

И младенец заговорил, хотя не мог, не дол- жен был этого делать!

И у него не оказалось пупка…

— Ты знаешь, Боря, — запинаясь, сказал Алексей Палыч. — Кажется, у него… кажется, ему не четыре месяца. Ему… всего несколько минут.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ Так вce это продолжилось

Борис Куликов если и удивился, то вовсе не тому, что младенец прибыл ОТТУДА, а скорее тому, что это случилось так просто. А вот Алексей Палыч, когда все понял, то понял, что ничего не понял.

— Боря, — сказал Алексей Палыч чужим голосом, — он не из солнечной системы.

— Это, вы думаете, из-за пупка? — спросил Борис.

— Нет. Просто ни нa одной из планет этой системы нет условий для жизни такой… такой формы.

«Форма» спокойно лежала на столе и, скосив глаза, внимательно слушала Алексея Палыча. Затем «она» потянулась рукой к катушке.

— Нельзя! — воокликнул Алексей Палыч. — А то будет это… бобо будет!

Мальчик отдернул руку.

— Понимает! — отметил Борис. — Откуда он русский знает, а, Алексей Палыч?