Каштаны на память

— Вы приземлитесь в соединении Сидора Артемьевича. Поблагодарите его за хлеб-соль, и… как говорят партизаны, ноги и мины на плечи — вперед, на юг. Пересечете три железнодорожные ветки на Киев с запада и юго-запада. По пути ставьте мины замедленного действия вместе с партизанами, которые будут вас сопровождать. Вы должны научить местных подрывников, как применять эти мины. Мы с полковником Веденским считаем МЗД грозным оружием в борьбе с вражескими эшелонами на железных дорогах.

— Еще бы! — сказал Гутыря. — Нам бы еще в войне на рельсах использовать радиомины. А здорово мы подорвали штаб генерал-лейтенанта Брауна в Харькове!

— Да, к слову. Ваш пленный гауптман Гейден, которого вы взяли под Миргородом, подтвердил взрыв радиомины полковника Веденского в Харькове.

— А нашей радиограмме не поверили? Да я сам был на руинах по Дзержинского.

— Гейден был послан в Генеральный штаб. С ним говорил и товарищ Сталин.

— Такое недоверие было к радиомине? — спросил Гутыря.

— Радиомина не только оружие, но и осуществленный на практике факт управления по радио аппаратами за сотни километров. Это же открытие! Радиомины у вас, партизан, пока в будущем. Сегодня главное у вас оружие — мины замедленного действия с химическими взрывателями.

— Понятно.

— И еще вам одно задание и моя личная просьба к вам, хлопцы мои, — тяжело вздохнул Шаблий. — Сделайте все, чтобы увести из села мою тетку Софью Шаблий. Узнайте также, где она хранит саблю моего предка — запорожского полковника Шаблия. Немцы сейчас развернули тотальный грабеж исторических реликвий, картин, музейных ценностей, церковной утвари. Подпольщики сообщают, что только в киевском Русском музее они упаковали для отправки в Германию восемьсот картин. В описи фашистских ценителей чужих ценностей значится и сабля наших славных предков — запорожских казаков, сабля рода Шаблиев. Не должна она попасть в грязные руки Гитлера. Сабля должна остаться на Украине — она народная реликвия.

— Почему в сорок первом не эвакуировалась ваша тетка? Немцы, видимо, сразу узнали, чья она родственница, — спросил Гутыря.

— «Если случится умереть — умру на своей родной земле», — сказала она нашим товарищам, которые упрашивали ее эвакуироваться. Не могла Софья поверить, что мы можем отступить так далеко и так надолго. И болит сейчас у меня за нее сердце. Как она там сейчас? — будто у самого себя спросил Шаблий и добавил со вздохом: — Если еще жива…

— Все сделаем, чтобы спасти ее, — пообещал Гутыря и тоже добавил: — Если еще жива…

Они помолчали, глядя друг другу в глаза.

— Будьте же осмотрительны, товарищи, — предупредил Семен Кондратьевич. — Помните: посылаем вас внедрить в практику применение мин, от которых зависит успех битвы на рельсах. Это задача не только нашего штаба, но и Ставки Верховного Главнокомандующего. Поэтому не ввязывайтесь в стычки с паршивой полицией, если фашистские прихвостни прямо не мешают вашей работе, главной работе. Ваше дело — железные дороги, станции, узлы. Вот там и разговаривайте с противником, — напутствовал он своих минеров.

— Недостает в десанте еще Андрея да Максима Колотухи, — сказал Мукагов. — Вчера я был в партизанской школе, встречался с ними.

— Как они там?

— Старшина Колотуха говорит, что убивают двух зайцев — раны залечивают и партизанскую науку постигают, — ответил Шмель. — Андрей тоже повеселел, скоро выпишут.

— Да-а, у них еще будет работа. И Андрей, и Максим, и Леся не останутся без дела. Будут они на самых ответственных местах, на самых первых рубежах!

15

Генерал Шаблий сидел в приемной Председателя Государственного Комитета Обороны. Он держал папку — «План диверсионных и боевых действий…». Этим планом, в частности, предусматривалось из полесских районов Украины, где была образована партизанская зона, соседствующая с зоной белорусских партизан, послать 15 соединений и отрядов в рейд на юг и юго-запад Украины, к железнодорожным уздам Козятин, Жмеринка, Шепетовка, Здолбунов, одновременно усилив удары по Ковельскому, Сарненскому и Коростенскому узлам. Штаб Шаблия детально разработал мероприятия по активизации деятельности небольших отрядов и разведывательно-диверсионных групп в степной части Украины — в Запорожской, Николаевской и Одесской областях, куда полетят десятки партизанских десантов, вооруженных новыми минами, надежно обеспеченных радиосвязью. Семен Кондратьевич на память знает необходимые цифры, о которых он будет говорить. Чтобы перебросить из Москвы в партизанские отряды Украины людей и грузы, потребуется более двухсот пятидесяти самолето-вылетов транспортной авиации. Это значит: каждую ночь в течение трех недель к партизанам должно прилетать по дюжине самолетов.

— Семен Кондратьевич! Товарищ генерал!

Голос этот показался знакомым, и Шаблий быстро поднялся, расправив полы кителя.

Перед ним стоял генерал-полковник Федоренко и рядом с командующим бронетанковыми силами — майор Майборский.

Они только что вышли из кабинета Председателя ГКО. Шаблий крепко пожал руку танковому генералу, а Майборского обнял за плечи, не находя в это первое мгновение слов: такой неожиданной оказалась встреча.

Он хотел было поблагодарить и командующего и Майборского за то, что раненные в бою под Сталинградом Андрей Стоколос и Максим Колотуха были помещены в госпитальной палате вместе с комбригом Гуменным, поблагодарить вообще за братское отношение танкистов к партизанам в те страшные дни августа и сентября сорок второго года. Однако сказал Шаблий совсем другие слова:

— И вы здесь, Виктор?.. Таки добился своего — не захотел в кавалерию, когда не было тридцатьчетверок, а пересел на танк.

— И правильно сделал, — ответил за майора генерал-полковник.

— И как? — обратился Шаблий к бывшему старшему политруку.

— Вопрос не в бровь, а в глаз… — снова заговорил за Майборского генерал Федоренко. — Привез ваш и наш теперь Майборский в Москву на железнодорожной платформе живого «королевского тигра». Это новинка, шедевр немецкого танкостроения.

— Молодчина!

— Не спешите хвалить, Семен Кондратьевич! — предупреждающе поднял руку Федоренко. — Эти «королевские» сожгла почти весь танковый батальон Майборского под станцией Томаровка, вблизи Белгорода.

— Было дело, — тяжело вздохнул Виктор и виновато опустил голову. — Наши Т-34 и КВ не смогли пробить броню «королевского тигра», даже когда подкрадывались к нему на четыреста и меньше метров. А он поджигал нас за километр…

— Вот, чтобы оправдаться, майор со своими танкистами взял в плен «королевского тигра» вместе с экипажем и притащил этого зверя на налыгаче, как сказали бы у нас на Украине, в Москву — на полигон, дескать, попробуйте, командующие артиллерией и бронетанковыми частями, какова крепость брони этого «тигра».

— И что же?.. — заинтересовался Шаблий, сочувственно посмотрев на Майборского.

— Попробовали. Уже есть решение… — Федоренко продолжил почти шепотом: — В темпе надо перевооружить Т-34 и КВ, заменив на них орудия новыми, большего калибра. Знаете, конструкторы наших танков будто бы предвидели и такую ситуацию. Башни наших танков примут орудия и удвоенной силы.

— Молодцы ваши конструкторы, — похвалил Шаблий. — Выходит, Виктор Петрович, что «королевский тигр» спас вас от больших неприятностей? Вот так история!