Касси

«Богиня, прошу! Если найду её у Фарэса, обещаю, я буду очень аккуратно с ней обращаться! Буду беречь каждый день её коротенькой жизни!» - мысленно молил Чингар.

Последний месяц истрепал оборотню все душевные струны и намотал на невидимый кулак. Непонятная, постепенно затягивающая, тоска душила оборотня всё сильнее, отнимая желание что-либо делать, куда-то бежать, о чём-то волноваться. Почему-то волк отчаянно, до скрежета зубов, хотел именно эту маленькую человечку, которую он, вполне возможно, таки нечаянно убил. Чингар очень хотел, чтобы, в конце концов, она оказалась жива на любых условиях, а уж он уверен, что теперь сможет себя сдерживать с ней и всё будет по-другому.

Несмотря на глубокую ночь, альфа ментально опросил всех оборотней селения, до которых смог мысленно дотянуться, и выяснил, что Фарэс отправился в столицу с торговым обозом, простым сопровождающим товар.

Чингар понимал, что только бывший охранник сможет ответить на возникшие у него вопросы, прояснить все возникшие сомнения, а может быть, если Богиня милостива, Фарэс знает, где подарочная человечка.

«Как там её зовут? Касси? Даже если он взял её себе – это ничего. В этом случае, я, конечно, вырву ему горло, но девочку бережно упакую в мешок и заберу обратно. Лучше всего сразу отнести её во дворец в оазисе. Там всегда тепло. Малышке будет комфортно. И дочь к ней потом отнесу. Будут круглый год кушать фрукты и овощи. Люди, слышал, такую еду любят. Оттуда она никуда не денется. Охрану утрою. А её устрою в своих комнатах, они самые лучшие. У сладкой Касси не будет никаких обязанностей и забот, разве только, время от времени, я буду брать её. Постараюсь, как можно реже и очень осторожно, чтобы не убить и не покалечить. Главное, чтобы она была жива!», - мечтал альфа, который, даже не дождавшись утра, стремительно направлялся в столицу, с предельной скоростью преодолевая огромное расстояние, в волчьей ипостаси. Когда волк выбился из сил, он на постоялом дворе нанял возницу, который продолжал везти его в том же направлении, пока альфа беспокойно спал, лежа в повозке.

В последнюю ночь, перед возвращением в столицу, Фарэс даже не догадывался, что тень смерти издалека уже грозила ему острыми клыками Степного альфы и с каждой минутой становилась всё ближе. Уже не первый час в сильных руках воина испуганно билась Тилли, давно позабыв об удовольствии от нежных дневных ласк оборотня. Эта ночь должна была стать её первой брачной ночью с кузнецом Игорием, но вместо этого, сейчас вокруг девушки был только тесный тёмный шатёр и неистовое страстное волчье безумие.

Вечером, едва повозка остановилась, оборотни быстро утоптали рыхлый снег на поляне, развели костёр и натянули небольшой шатёр. Торговец неожиданно оставил своих наёмников и обе повозки с товаром, а сам со всех лап помчался домой в волчьей ипостаси.

– Завтра доставите груз сразу на Гостиный двор, в мою лавку, - деловито распорядился он на прощание.
– А я не могу больше. У меня появилась новая человеческая наложница со свежей меткой, я её с прошлой поездки в человеческий город привёз. Хочу её так, как ни одну волчицу не хотел. Последний день пути по нашей территории, перед самой столицей, всего с двумя повозками, вы, парни, и сами справитесь.

Тилли рассчитывала, когда Фарэс достал её из повозки, развязал и сдёрнул с её тела свой заплечный мешок, что сможет, наконец, спокойно справить естественные надобности и хоть немного пройтись, размять ноги. Полная луна светила необыкновенно ярко. Белый снег отражал её сияние и вокруг было светло, почти как днём. После тёмной крытой повозки и тесного мешка, прогуляться для девушки казалось сплошным удовольствием. Но нетерпеливый оборотень, едва она вернулась из-за заснеженных кустиков, схватил девушку за талию и утянул в шатёр, предупреждающе рыкнув на ходу в сторону своего напарника.

Тилли размахивала руками, пытаясь отбиться от Фарэса так, что даже сама себя ударила, когда кулачок отскочил. Пытаясь мягко прекратить её сопротивление, оборотень не придумал ничего лучше, чем, едва они оказались под пологом, в тот же миг, задрать длинную юбку пышного свадебного платья строптивице на голову, не замечая, что закрывает ей глаза, нос и рот, зато надёжно беря в плен непослушные руки Тилли.

Потом Фарэс мягко повалил девушку на что-то холодное, но более-менее не твёрдое и скрутил подол в узел над её макушкой, скрепив его обрывком какого-то ремешка. Тилли бешено пыталась выбраться из тряпочного плена, но ничего не получалось. Было темно, ткань липла к лицу, и девушка старалась отвести её ладошками подальше, чтобы можно было дышать.

Очень быстро после того, как верхняя часть тела Тилли, от талии, оказалась в импровизированном душном мешке, она была полностью беспомощно оголена снизу. Фарэс легко, но крепко удерживал брыкающиеся ноги чуть выше коленей и, помня об альфе и его ошибке с Касси, стал мучительно медленно проникать напряжённым до крайности членом в невероятно узкое девственное лоно. Оборотень глубоко дышал, наслаждаясь ароматом Тилли, и с невероятным усилием воли сдерживался, не позволяя себе сорваться и начать двигаться в бешенном ритме, как того желало всё его существо.

Но даже такое, мучительно медленное проникновение в сочетании с одуряющим запахом девочки доставляло Фарэсу бесконечное, доселе невиданное, удовольствие. Тилли, трепыхаясь в завязанном подоле, умоляла о чём-то, возможно, плакала. Он не слушал, точнее, не слышал, поглощённый своими небывало острыми ощущениями.

В какой-то оглушительно приятный момент, Фарэс почувствовал, как головка члена уткнулась, очень медленно натянула и, наконец, прорвала девственную плеву. Девочка пронзительно закричала под ним, задёргалась и затихла. Оборотень почувствовал, что проникновение стало легче за счёт влаги, наверное, крови девочки. После того, как больше некуда стало двигаться – он насадил крошку на член до упора в её матку, Фарэс так же медленно двинулся в обратном направлении… И снова медленно вперёд… и медленно назад…и вперёд...

Пытка Тилли всё продолжалась, она всё слабее, как муха в паутине, путалась внутри подола, всё меньше, как могла, изгибалась, всё тише кричала от боли и страха, охрипнув в какой-то момент. И, наконец, поняла, что просто задыхается в проклятых тряпках.

К счастью, Фарэс, наконец, решил, что сдерживался достаточно и начал долбиться с бешенной силой. Тут задыхающейся Тилли стало настолько больно, что она снова стала дёргаться. Подол слетел с её лица, но вдохнуть бедняжка не успела - в основание шеи вонзились острые волчьи клыки. В этот момент от боли и ужаса, что её насилуют и едят, Тилли, наконец, потеряла сознание.

Фарэс, умопомрачительно кончая, тоже на мгновение отключился из-за мощной разрядки. Придя в себя, он аккуратно расправил подол, прикрывая голые ноги девушки, и, довольный собой и своей выдержкой, посмотрел на личико своей человечки. И тут суровое воинское сердце ушло в пятки – его нежная малышка выглядела неживой.

Фарэс, как был, с полуспущенными штанами выскочил, прижимая Тилли к себе, из шатра. На залитой лунным светом поляне костёр уже не горел. Второй оборотень принял волчью ипостась, и спал, прикрыв пушистым хвостом нос, возле повозок.

Фарэс панически дёрнулся в одну сторону поляны, метнулся во вторую и… растерянно замер в центре.

Девочка лежала на его руках, безжизненно свесив вниз руки. Фарэс высоко поднял её, прижимая к груди, потом в ужасе поднял морду и завыл.

В метаниях, его штаны свалились на щиколотки, поджарые голые ягодицы щипал крепкий мороз, но Фарэс не чувствовал холода. Он был в отчаянии и не понимал, что сделал не так. Он же был с человечкой бережнее и аккуратнее, чем с любой волчицей, которую ему случалось брать. Какая же она нежная, его человечка! Что же теперь делать? Оборотень осторожно лизнул девичье личико.