Кастелян

Ударила ещё одна молния, и я оглох. Крика «Мальчик, назад!» я уже не слышал. Бешеный снаряд несколько раз дёрнулся, после чего провернулся вдоль оси. Это был удар за гранью фола — после такого на древке остаётся только повиснуть. Так бы и произошло, но предыдущие рывки заставили меня судорожно обхватить пучок ногами.

Метла вращалась и брыкалась, но я буквально обвился вокруг древка и веника. Однако в любой глухой защите есть хотя бы одна лазейка, и коварное помело её нащупало, встав вертикально, веником вверх. Я повис вниз головой. А окончательно потерявший берега снаряд рванул в зенит со скоростью ракеты. Хвостом вперёд.

Хлестал ледяной ливень. Немеющие руки постепенно соскальзывали по мокрому дереву. Нужно подняться повыше, там, где меня не увидят, и перейти в Саргас. Любой переход обеспечивает выравнивание скорости с точкой выхода. В противном случае даже аппарация способна размазать по земле: из-за суточного вращения разные точки планеты движутся в разных направлениях, относительная скорость может достигать нескольких махов. Для меня выравнивание означает простую вещь: возможность спастись.

Была одна проблема: то ли занемевшие руки, то ли непонятное электричество не позволяли разжать пальцы. Переходить в комплекте с этой наскипидаренной шваброй? Так она продолжит мотать меня и там, над островом и океаном, а переходить будет уже некуда.

Ударила очередная молния, вспышка ослепила и дезориентировала. Метла немедленно этим воспользовалась и сделала резкое стряхивающее движение. Ноги разжались.

Теперь я висел только на руках, а стероидная мечта дворника скоростным лифтом пёрла в грозовую тучу. Древко проскальзывало ещё быстрее, и скоро я цеплялся уже за веник. Долго он не выдержит.

Возможно, стоит перестать сопротивляться неизбежному? Что я там обычно делал?

Вокруг сильно потемнело. Я погрузился в грозовое облако и перестал ориентироваться. Мелькали вспышки, бил порывистый ураган, хлестала влага. Метла продолжала подъём.

Открыть каналы. Полностью.

Ветхие завязки лопнули, пальцы соскользнули вместе с веником. Бывшая метла разлетелась ошкуренной палкой и ворохом прутиков. Наступила невесомость свободного падения. Интересно, как в этой мгле ориентируются птицы?

Опять закололи тысячи иголок. Мышцы начало выгибать и сводить судорогой от избытка электричества. Меня выворачивало наизнанку. Стало очень больно.

Каналы открыты. Сосредоточиться. Мне нужно выжить после падения из этой тучи.

Перед глазами заплясали синие огоньки. Предупреждающе заломило в ушах. Ослепила беззвучная вспышка.

* * *

В себя я приходил постепенно. Видимо, меня на какое-то время вырубило там, в непрозрачной мгле. Я падал лицом вниз, с расставленными в стороны руками. Поза парашютиста в затяжном прыжке, в варианте максимального замедления скорости падения. Наверное, тело приняло её инстинктивно.

Земля виделась удивительно подробно. Лётное поле, фигурки детей на земле, спешно шагающих в замок. Все приземлились, это хорошо. Мокрый многобашенный Хогвартс, вид сверху. Различим каждый кирпич в кладке, каждая щербина в черепице. Чего только не привидится в качественном бреду.

Я пришёл в себя окончательно. Продолжал хлестать ливень. Гудел набегающий воздух. Нужно срочно уходить в Саргас. Переход!

Переход не сработал. И повторно — тоже. Не было кольца на пальце. Не было пальцев. Не было рук.

Я посмотрел в сторону. Охристо-рыжие перья, маховые и покровные. Птичья передняя конечность, сиречь… Взмахнул крыльями на пробу. Судя по усилиям, оно крупнее голубя. Зрение бинокулярное, стало быть — хищник. Сова, ястреб? Крикнул на пробу — раздалось хриплое, дребезжащее «хе-е-е».

Сипуха. Самая обычная сова в этой местности. Самая незаметная.

Я огляделся. Непосредственная опасность отодвинута, но холодный ливень птицам так же неприятен, как и людям. Нужно найти место для посадки, после чего попытаться вернуть себе человеческую форму. И проблема имеется уже с первым пунктом.

На ветку я сейчас не сяду. Это в открытом воздухе и прямолинейно я могу лететь на инстинктах. Правильно и точно затормозить, изящно проскользнув перед этим через крону — такому птенцы учатся неделями. Любой пилот подтвердит, что посадка — самое сложное. Да и толку мне от ветки, под дождём и с попытками стать человеком?

Земля. Острое совиное зрение подтвердило то, о чём я и так догадывался: предыдущая неделя засухой не баловала, и сейчас почва отказывалась впитывать в себя воду. Под травой была одна большая холодная лужа. Только на крайний случай.

Мне нужно в замок. Приземлиться кубарем на стол или шкаф. Отогреться, обсохнуть… Крылья сами собой заложили вираж, начиная снижение в сторону тепла и уюта.

Ага, как же. Много вы видели желающих подержать окна нараспашку во время холодной осенней грозы? Предвосхищая ехидные возражения: в Хогвартсе не курят. Не знаю, почему. И в Косом переулке курящих магов не видел.

Я облетал замок по кругу. Совиное зрение позволяло подробно видеть все окна, но ни одной открытой форточки не было. Хорошо, где здесь совятня? Никогда не интересовался… Стоп, вот открытое окно, на четвёртом этаже. Какое счастье, что рамы в Хогвартсе — распашные, а не эти британские гильотины…

Я влетел в раскрытое окно мимо стоящего у подоконника человека, заполошно забил крыльями и неуклюже плюхнулся на какую-то этажерку среди наваленных свитков. Тепло-о…

Я огляделся. О, да здесь имеется персональный камин, весело потрескивающий живым огнём. Вот почему так тепло. Человеком оказалась МакГонагалл. Видимо, это её кабинет.

МакГонагалл вглядывалась куда-то в небо. Меня она не заметила — сипухи летают бесшумно.

— Expecto Patronum. Помфри, срочно приготовь экстренный комплект. Возможно, придётся вытаскивать Поттера, упавшего с большой высоты. Доставить послание.

Странная светящаяся кошка, появившаяся после произнесённого заклинания, выслушала тираду и прыгнула куда-то в стену. Интересно, я ведь уже видел этих существ, тогда, в летающем кортеже в небе Хогвартса. Как давно это было… И Перси что-то говорил про патронусов. Стало быть, их можно ещё и как почтальонов использовать.

— Если этот гадёныш всё-таки разобьётся… — напряжённо пробормотала МакГонагалл.

Гм… возможно, это просто от досады и волнения за одного из учеников.

— Говорили ведь: обнови эту рухлядь. Сколько раз… Как об стенку горохом.

Ну, буду рад послужить тараном в этом благом деле. Надеюсь, теперь Попечительский совет поставят на уши…

Начавшее отогреваться тело нахохлилось и… энергично отряхнулось. Зашумели потревоженные бумаги. Как же здесь хорошо!

МакГонагалл вздрогнула, обернулась на звук, досадливо поджала губы и, еще раз посмотрев на небо, захлопнула окно. Достала печенье из вазы на столе, подошла ко мне и требовательно протянула руку.