Кастинг для Генерального

В конце концов он закончил и обернулся ней:

— Вы поняли?

— Да, — процедила Лера.

— Можете идти.

Она пулей вылетела из кабинета.

***

Когда на следующее утро она вновь увидела генерального директора выходящим из комнаты отдыха с полотенцем не шее, в первый момент застыла, не веря своим глазам.

Потом подумала, как это развидеть, и прикрыла лицо ладонью.

Потому что на этот раз он изволил появиться с голым торсом. И смерил ее таким взглядом, как будто она насекомое. И естественно! Нужно было убрать в ванной и варить ему кофе. Хорошо, хоть постель за ним убрать не требовал!

Потом варила кофе, и зла не хватало на себя, что она пялилась на его мускулистый накачанный торс. Вот просто обидно было, что у всяких там боссов такие торсы! А вообще Лера вдруг представила — что если он сюда водит любовниц?

Это был бы верх бесстыдства! У нее даже чуть не убежала пенка с кофе (да, она стала варить его в турке, и себе тоже порцию). Но тут ей вспомнилось, что, убирая в ванной, она не обнаружила никакого постороннего присутствия.

Но мысль бродила на периферии.

И она опять замещала Серегу, которому просто позарез надо было отлучиться, и имела незабываемое «удовольствие» общаться с генеральным по телефону.

Когда это повторилось и на третий день...

Лера уже, кажется, начала привыкать, что директор по утрам разгуливает по кабинету с голым торсом. Просто не смотрела, и все. Хотя, надо отдать ему должное, он был хорош.

Такой...

Ровный. Сильный. Породистый. Красивый. Даже. Но это как существо с другой планеты — совершенно не для нее.

Она даже притерпелась к тому, что теперь регулярно сидит в приемной на телефоне.

Неприятность случилась на четвертый день утром.

Ее перед самым офисом выловил Лева и вручил досудебную претензию.

— Чего ты от меня хочешь? — не выдержала Лера.

Он, задрав нос, зло выплюнул:

— Ты же не захотела по-хорошему. Теперь будет по-плохому. Будем решать вопросы опеки.

И ушел.

Лера стояла как пришибленная. Отобрать у нее ребенка... Потом побрела на работу, а там этот... С голым торсом. Процедил:

— Тщательно уберите в ванной.

Она не выдержала, разрыдалась, слезы брызнули.

***

Николай просто оторопел. Эти три дня и без того дались ему нелегко. А тут. В конце концов!

— Послушайте, — начал он. — Я, кажется, не нагружал вас ничем неподъемным, чтобы...

— Да как вы не поймете! — вдруг взорвалась она. — Мир не вертится вокруг вас! Мне бывший муж грозит судом! Хочет отобрать у меня ребенка!

Она дрожала и кричала в голос, а слезы так и лились. В первый момент Николай был шокирован, но сориентировался сразу.

— Так, — сказал он. — Успокойся. Еще раз. Что ты говорила про суд и про ребенка?

***

— Что?.. — Лера не успела понять, о чем он.

А мужчина повелительно произнес:

— Успокойся. Сядь!

Так резко прозвучало, что она просто плюхнулась на ближайший стул от неожиданности.

— Вот так. Хорошо. Сиди. Я сейчас принесу воды.

И действительно ушел. Вернулся через несколько секунд, неся в руке полный стакан воды. Лера так ошалела от всего, что тупо на него уставилась, всхлипывая и размазывая слезы по щекам.

— Пей, — протянул ей стакан, который она покорно взяла.

А сам снова вышел. Зашел обратно уже одетый, верхние пуговицы застегивал на рубашке и поправлял галстук. Пиджак бросил на свое кресло, но прежде вытащил из кармана носовой платок.

— Держи. Вытри слезы. Успокоилась? Рассказывай.

Вернулся к креслу. Подхватил пиджак и, на ходу надевая его, отошел к окну.

Нет, Лера все-таки не могла понять. Поведение генерального ни в какие привычные рамки не укладывалось — как будто другой человек.

Но за это время она успела успокоиться и тихо спросила:

— Зачем вам это, Николай Павлович?

— Как зачем? — он обернулся и строго на нее посмотрел. — Ты работаешь в нашей фирме. Мы заботимся о сотрудниках, любой в коллективе может рассчитывать на юридическую помощь и поддержку.

Это так серьезно прозвучало, что у нее глупо открылся рот. А потом она все ему выложила. И про измены мужа, и про развод. И про то, что теперь бывший достает ее, а сегодня...

— Вот, — она прошептала и вытащила из внутреннего кармана курточки сложенный вдвое лист, на котором была напечатана досудебная претензия.

Он внимательно ее изучил, а потом кивнул:

— Сейчас.

И стал звонить кому-то.

***

В первый момент Коля был откровенно ошарашен. Сначала ему просто хотелось, чтобы эта девица успокоилась и перестала плакать. Не переносил он женских слез, а после Наташи все обострилось к чертовой матери, он просто перестал доверять и женщинам, и их слезам. В общем, двойной отвратный коктейль.

А когда услышал... Девчонка-то не врала. И по ней тоже прошлись катком, даже хуже чем по нему. У него хоть до абсурда не дошло, раньше вскрылся нарыв. Это в какой-то степени их уравнивало. И да, он хотел ей помочь. Потому что когда увидел эти корявые канцелярские формулировки, его аж затрясло. Шантажировать мать ребенком? Убил бы гада.

Но он сделал лучше — позвонил Иевлеву.

— Да, — почти сразу ответил тот.

На заднем плане слышались какие-то шорохи и влажный плеск, но Николай на это не обратил внимания. Он сказал просто:

— Помощь нужна, Владимир Янович. Тут... Одну мою сотрудницу шантажируют. Грозятся судом лишить опеки над ребенком.

— Кто? — теперь в голосе волчары-адвоката звучала сталь.

— Бывший муж. — Он оглянулся на девушку.

— Умм... Кхммм, — как-то странно прокашлялся Иевлев, но тут же добавил: — присылай данные. Займемся.

На миг повисла пауза, потом Коля спросил:

— Мама как?

Снова раздался шорох, ему опять почудились вздох и влажный плеск.

— Нормально мама, — проговорил Иевлев, только теперь у него в голосе были какие-то хитроватые мурлыкающие нотки.

Разговор прервался.

Все-таки было что-то мистическое в том, как мгновенно отреагировал этот прожженный всесильный адвокат. Коле прямо явственно показалось, будто завертелись некие незримые колесики.

Он повернулся к девушке и сказал: