Кастор
Шрифт:
– Кор, я не думал, что ты такой сообразительный и знающий человек! – сказал Востур.
– Теперь знаешь, - флегматично ответил я, думая о Куле.
Таким образом, проблема с водой была на время решена, и теперь настало время подумать о еде, запасы которой тоже подошли к концу.
Наутро вся местность искрилась от капелек влаги, - ночью не переставая накрапывал дождик, и мы спускались с холма по влажной, ещё не обсохшей траве старательно обходя участки размокшей глины.
– Есть хочется.
– Пошли к реке, там обязательно кого-нибудь шлёпнем.
– Как в прошлый раз?
Местность представляла собой чередование открытых участков с зарослями и «залысинами» холмов и нам ничего не оставалось, как идти по склону, чтобы не увязнуть во влажной почве низин. В желудке было пусто и голод подгонял нас как нельзя лучше. Наконец, гряда холмов закончилась и впереди открылась равнина. Я достал бинокль и стал осматривать местность. Далеко впереди, километрах
– Нужно подойти поближе. Слишком далеко, - сказал он и передал бинокль Востуру.
– Ветер дует со стороны реки, так что они нас не учуят, - заметил он.
Осторожно, прячась в траве, стали подкрадываться, на что ушло полчаса. За это время животные переместились правее, и когда я высунул голову из-за куста, то никого не увидел. «Где они?» - и взяв бинокль, стал осматривать местность. Тут мой взгляд остановился на пятне, которое медленно двигалось среди травы, полностью сливаясь с ней. Только в сильный бинокль можно было заметить, как этот хищник, умело маскируясь, подкрадывался к добыче. Я сделал знак друзьям, чтобы они следовали за мной, а сам крадучись стал сокращать дистанцию. Стадо находилось в 350 – 400 метрах от нас. Хищник был ближе и находился примерно в ста метрах от них, высматривая жертву. Он обладал крупным, длинным телом с короткой шерстью песчано-бурого оттенка и массивной головой. Он стлался по земле, выбирая участки с высокой травой, пользуясь каждой ложбинкой и укрытием. Видно было, что это умелый охотник. Мы осторожно крались вслед за ним, и неясно было кто за кем охотится. Я пожалел, что не захватил с собой камеру, это были бы бесценные кадры, и их можно было выгодно продать на Вастомире!
Наконец хищнику удалось подкрасться на близкое расстояние к отставшему от остального стада животному, он подобрался и сделал мощный прыжок, покрыв сразу большое расстояние. У него были мощные лапы, вооружённые когтями, однако длина конечностей говорила о том, что он не сможет догнать жертву, если она разовьёт максимальную скорость. Весь расчёт основывался на внезапности*. Жертве не удалось далеко отбежать. Развив максимальную скорость, хищник вытянул переднюю лапу вперёд и ухватил бедное животное за заднюю часть, тут же подмяв его под себя. Мы не стали дожидаться окончания охоты и встав во весь рост пошли прямо на него. Мы шли развёрнутой цепью, не таясь, а хищник тем временем, увлечённый добычей душил свою жертву, ухватив её за шею. Наконец он услышал наши шаги, обернулся и оскалил окровавленные клыки. Вид его был страшен и Гон крикнул:
– Стреляйте прицельно, пока он не кинулся на нас!
Я присел на одно колено и тщательно прицелившись, дал короткую очередь. Послышались ещё выстрелы, но зверя было не остановить. Он страшно зарычал и начал набирать скорость. А мы продолжали стрелять, попадая ему в голову, шею и грудь. Только когда до нас осталось около четырёх метров, он из последних сил сделал попытку прыгнуть но его ноги подломились и он растянулся во всю длину. Весь окровавленный он лежал возле наших ног, всё ещё живой и истекая кровью.
– Пойдём, а то ещё кто-нибудь примчится. Возьмём того ослика и потащим в лагерь.
Найдя длинный прямой ствол деревца, мы привязали к нему добычу и вернулись в лагерь.
Глава VI. Битва гигантов. Бессонная ночь
Время шло незаметно и я стал делать зарубки на столбе навеса с того дня, как мы выстроили лагерь, прибавив туда недостающие зарубки за предыдущие дни. Я начал считать, сколько дней прошло с тех пор, как мы покинули корабль. «Три – четыре дня в челноке, затем четыре шли по плато, затем ещё несколько дней отдыхали у водопада и потом у реки, итого выходит около трёх недель. Лагерь мы возводили восемь дней, итого прошёл месяц со дня крушения».
После строительства лагеря все силы мы направили на сбор сухих сучьев и поваленных стволов деревьев и перетаскиванием их на вершину холма. Пока работали в чаще, кто-нибудь с оружием в руках охранял нас, затем менялись. Через два месяца каждую ночь нам предстояло зажигать сигнальный костёр и не один! Я планировал зажечь ещё два или три костра на соседних холмах, чтобы было видно издалека. Можете представить, чего это нам стоило! К счастью, всё подножие холма заросло кустарником и зарослями небольших деревьев и топлива для костра было сколько-угодно. Труднее было взбираться по склону с тяжёлой ношей и поэтому самую тяжёлую работу старались делать утром. Древесных стволов нужно было перетащить очень много, ведь мы не знали, сколько ночей придётся жечь костры! Когда кончалась еда мы выходили на охоту и были предельно осторожны. Представьте себе, что на этой равнине и среди холмов обитало
множество зверей и малых и больших. Кого только мы не встречали! Небольшого размера животные то и дело попадались на нашем пути и поначалу они удивлённые стояли и рассматривали нас, не зная, что ожидать*. Звучал выстрел, потом второй и вкусный трофей попадал в котёл. Впоследствии обитатели соседних холмов прознали о нас и больше не подпускали близко. Охотиться приходилось уходить дальше к реке.Другая опасность, которая предостерегала нас – это пернатые хищники. Они могли спикировать на наши головы в любой неподходящий момент, нисколько не смущаясь размерами человека. Некоторые из них достигали размаха крыльев семи – восьми метров и мы однажды подстрелили одного.
Дело обстояло так. Наш друг Востур вышел по нужде в отхожее место, которое мы соорудили на краю лагеря в том месте, где склон шёл вверх. Сделали подкоп, положили короткие бревна друг на друга, и нужник был готов. Пока он сидел, эта птица высмотрела его, а когда распрямился и стал надевать штаны, спикировала прямо на его голову. Я услышал крик и клёкот хищника, схватил ружьё и побежал другу на выручку. На его счастье, на нём была куртка из плотной материи, в которую хищник вцепился своими страшными когтями. Видимо он не рассчитал свои силы, потому что оторвать от земли нашего друга ему не удалось. Грянули выстрелы, и птице оторвало голову крупнокалиберной пулей винтовки Гона. Он стоял и смотрел, как Востур выбирается из-под неё. Мне было смешно, но я сдерживался, потому что вид у парня был перепуганный. Он отделался порезами на спине и дырками на куртке.
Опасность подстерегала нас повсюду. Когда вы идёте по лесу, то сверху на вас может прыгнуть какая-нибудь когтистая тварь, поэтому мы постоянно были начеку и смотрели в оба. В кустах нам попадались гнёзда птиц или небольших зверьков, которые выкармливали детёнышей*. В лагере мы находились в относительной безопасности, но представьте себе, когда вы видите зубастого хищника с проворным гибким телом ростом с человека и массой более чем полтонны! В этот момент вы начинаете подумывать, что ваша изгородь является вовсе не надёжным укрытием, как казалось раньше. Когда подходила моя очередь дежурить, я поднимался на смотровую площадку, которую мы соорудили, связав высушенными жилами концы стволов и жердей. Я осматривал местность в бинокль и видел вдалеке, как паслись стада животных довольно крупных размеров. Но по-настоящему побудил нас рыть укрытие произошедший вскоре случай.
Шёл второй месяц нашего пребывания в дикой саванне, как однажды ночью нас разбудил шум, доносившийся из-за изгороди. Я быстро встал, схватил ружьё и подбежал к смотровой площадке, гдев это время дежурил Востур. Следом бежал Гон, на ходу проверяя винтовку. К этому времени по всему периметру мы изготовили смотровые площадки, чтобы можно было вести наблюдение. Стояла звёздная ночь, и отражённый лунный свет ярко освещал склон холма. Поднявшись на площадку, я увидел, как большие животные в несколько метров высотой сгрудились возле нашего лагеря. Они были чем-то взволнованы, и среди них я разглядел детёныша. Их было четверо – две самки, один двухлеток и огромный самец с длинными изогнутыми клыками, выходящими из верхней челюсти. Он стоял впереди них и закрывая стадо своим телом, прядал ушами и вытянул хобот вперёд, с шумом вдыхая им воздух. Вот он заметил кого-то и стал раскачиваться всем корпусом, затем трубно заревел. Одновременно раздался страшный рык, и огромный зверь* метнулся к мастодонту*, затем отскочил, ловко увернувшись от удара бивнем и прыгнул на незащищённую шею противника. Он вцепился когтями в его кожу и вонзил свои клыки в шею. Мастодонт взревел от боли и стал пытаться стряхнуть хищника, но тот держался очень крепко, пытаясь найти уязвимое место на шее и кусая того. Он стал крутиться вокруг своей оси, приближаясь к нашей изгороди, и затем сделал отчаянный рывок и ринулся на наш частокол и со всего маху насадил хищника на колья. Теперь тот взревел от боли, и разжал челюсти, а наша изгородь в этом месте затрещала и разлетелась в щепки. Не давая опомниться мастодонт поддел противника бивнем и подбросил того в воздух. Затем бросился на него и начал топтать передними ногами. Подбежали самки и тоже стали топтать хищника. Самец напоследок ещё несколько раз поддел бездыханное тело бивнем, и всё стадо покинуло место битвы.
Невозможно передать наши чувства, когда в нескольких метрах от нас разыгрывалась эта драма. Когда всё стихло, я осветил фонарём вырванные колья и зияющий проём в ограде.
– Что делать будем? – спросил Гон.
– Сейчас ничего не сделаем. Нужно стеречь проём.
– Я точно не усну после такого, - ответил Востур.
– Боюсь, что ты прав. Бьюсь об заклад, не пройдёт и часа, как сюда явятся гости.
– Это ты о чём? – опасливо спросил мой друг.
– О великой песне благословения саванне, которую будут петь нагрянувшие на дармовщинку ночные хищники. Шум драки был слышен далеко в эту безветренную ночь, так что нужно ребята принимать меры.