Катарсис. Том 2

— Как интересно! — воскликнула Люся. — Ты так грамотно все объясняешь… А пример привести можешь? Или показать на практике?

— Сейчас он покажет, — раздался мрачный угрожающий голос, и у столика появились трое молодых людей специфической внешности. Двое были крупногабаритными, с короткими стрижками, в том числе уже знакомый Дмитрию качок по кличке Мамонт. Третьим оказался Симон Калабриади. Они обступили Дмитрия со всех сторон, и хищноносый Симон продолжил:

— Ну, так что ты собирался показать дамам, чемпион?

— Демонстрирую, — спокойно обратился к Люсе Дмитрий.

В следующее мгновение он соскользнул со стула и очутился за спинами троих мордоворотов в черных костюмах, выхватил у Мамонта из-под мышки пистолет, вынул обойму, вставил обратно и всунул пистолет обратно в кобуру под мышкой.

Все это произошло так быстро, что никто не успел даже глазом моргнуть. И лишь когда пистолет оказался на месте, вытаращивший глаза бугай лапнул его мясистой дланью.

— Теперь я хоть знаю, с чем вы ходите, — простодушно сказал Дмитрий, перевел взгляд на Люсю. — Вот это и называется «целостным многовекторным движением с заполнением пространственно-временных ниш и голографической взаимовложенностью модулей спирально-закрученных процессов».

— Браво! — захлопала в ладоши Люся. — Ты великолепен!

Диана засмеялась.

— Ну, козел!.. — двинулся к Дмитрию ошарашенный Мамонт и остановился, замолкнув. Во рту его торчал бокал, донышко которого держал Дмитрий.

— Не двигайся, малыш, — сказал Булавин ровным голосом, — иначе он окажется у тебя в пищеводе, а я не уверен, что твой желудок способен переваривать стекло. — Дмитрий повернул голову к Симону, взявшемуся за рукоять своего пистолета под мышкой. — Еще одно движение, господин Калабриади, и я возьмусь за вас всерьез.

В глазах сынка бизнесмена всплыло сомнение.

— Уходите отсюда, Симон! — твердо, с нотками брезгливости проговорила Диана. — Я уже говорила, что не нуждаюсь в вашей опеке.

— Хорошо, мы уйдем, — согласился Симон, делая знак своим дружкам отойти. — Но с этим твоим новым кавалером мы поговорим в другом месте. Я такого обращения не прощаю никому.

Дмитрий вынул изо рта бугая бокал, поставил на стол.

— Я т-тебя, к-курва, вые!.. — прошипел Мамонт.

Хлестко прозвучала пощечина, заглушая последнее слово. Затем Дмитрий особым приемом перехватил руку мордоворота, завел за спину и повел к выходу через зал. Второй приятель Симона бросился к нему на выручку, но перед ним вдруг выросли трое парней во главе с Платовым, и начать драку он не рискнул. Дмитрий отпустил Мамонта, подождал, пока троица удалится из зала, провожаемая взглядами ошеломленных гостей ресторана, хлопнул Платова по плечу.

— Спасибо, Женя. Я бы и сам с ними справился, но лучше до драки ситуацию не доводить.

— Может, тебя проводить? Симон — злобная злопамятная мразь, он не отстанет.

— Не беспокойся, все будет нормально.

Дмитрий вернулся к столику с дамами. Люся была возбуждена и весела, начала сразу хвалить инструктора и восхищаться его смелостью и силой. Диана, наоборот, казалась грустной, и в глазах девушки прятались сомнения и страх.

— А вы, оказывается, скандалист, — сказала она.

— Я не скандалист, — не согласился Дмитрий, переживая тем не менее легкое чувство обиды. — Просто у меня такое выражение лица.

— Не обращай на нее внимания, — махнула рукой Люся. — Диана сегодня не в настроении. Мужчина должен уметь защищать свою честь. Как там в пословице говорится? Добро должно быть с кулаками.

— Если у него нет более современного оружия, — добавил Дмитрий.

Диана улыбнулась, и ее улыбка немного разрядила обстановку.

— Один мой приятель любит повторять: если тебя ударили по лицу, подставь другое. Вы тоже такой?

— По-моему, это лучше, чем подставлять другую щеку, — осторожно ответил Дмитрий, гадая, почему Диана снова стала обращаться к нему на «вы». — Но еще лучше не доводить ситуацию до стадии мордобоя. Прошу прощения, что не сдержался.

Глаза девушки оттаяли.

— Вы… ты прав, далеко не всегда надо демонстрировать свою удаль и героизм. Симон со своими «шестерками» ушел бы и без драки. А теперь он затаит зло и будет искать случай отомстить.

— Больше не буду, — сокрушенно опустил голову Дмитрий. — Дайте шанс исправиться.

Люся засмеялась, погладила его по волосам.

— Дима справится со всей шайкой Симона. Он не из тех, кто сидит на обочине и кричит «ура».

— Не поняла, — посмотрела на подругу Диана.

— Ну, есть такая поговорка: не все могут быть героями, кто-то должен сидеть на обочине и кричать «ура».

Диана фыркнула, Дмитрий улыбнулся.

С уважением поглядывая на Булавина, официант принес мороженое и кофе.

— Дима, — не унималась Люся, — а ты стихи любишь?

— Люблю, — кивнул Дмитрий, искоса посмотрев на Диану и встретив ее сочувствующий взгляд.

— Я тоже люблю, особенно Ахматову и Пастернака. А ты?

— Я люблю Бальмонта, — подумав, сказал Дмитрий. — И Эдгара По.

— Прочитай что-нибудь, если помнишь.

Дмитрий помолчал и продекламировал:

О, как молчаливы боги! И как разговорчивы люди! Наполню воздухом бронхи И пью его полной грудью, Назло пустым разговорам, Которых и так хватает…

Дмитрий замолчал, заметив предостерегающий жест Дианы, однако Людмила не разгадала намека, продолжая щебетать:

— Это Бальмонт?

— Это Сергей Андреев, современный поэт и мой друг.

— Чувствуется, что современный. А классиков не помнишь?

— Пошли, потанцуем, — прервала вдруг подругу Диана.

Дмитрий с готовностью подхватился со стула, подавая ей руку. Люся надула губки.

— Вот всегда ты так, охотница, перебиваешь разговор на самом интересном месте. Следующий танец мой, учти.

Диана и Дмитрий вышли на площадку перед оркестром, где уже танцевали три пары. Музыканты заиграли долгую томную мелодию. Диана положила руку на плечо Булавина, прижалась к нему, несмотря на то, что на них смотрели со всех сторон, шепнула на ухо:

— Она не отвяжется.

— Я это понял. Придется провожать вас обеих. Почему она назвала тебя охотницей?

— Диана — это Артемида в греческой мифологии, богиня охоты, вот она и дразнит.

— Твоя компаньонша завистливая женщина.

— Знаю, но приходится мириться. Без нее я не поднялась бы так высоко. — Девушка кивнула на зал. — Я не имею в виду внешний мишурный блеск. Если бы я не родилась такой, мне было бы легче, а так каждый крутой бык считает своим долгом затащить в постель. Если бы ты знал, чего я только не натерпелась! — Она вздрогнула. — Я и Симона терплю только потому, что он как бы отгоняет от меня кавалеров.