Катарсис. Том 2

Их разговор продлился до позднего вечера. Координатор Катарсиса уточнял детали нового Замысла и выслушивал сообщения о работе подразделений, чтобы составить полную картину не оперативного, а магического противодействия сил Сатаны, опирающихся на мощные финансовые, технические и силовые государственные структуры: Российский Легион, Академию национальной безопасности, палату мониторинга психического состояния при Совете безопасности, СТОКК и сеть баз.

— Положение осложняется, — сделал вывод Сергий в конце беседы, ловко и быстро накрывая стол для ужина. — Легион продолжает идти на полшага впереди, вынуждая нас ошибаться и спешить. Мы должны научиться воевать на его поле и его средствами, овладеть всеми новейшими научно-техническими достижениями, включая спутниковый контроль, компьютерную связь и прочие заморочки прогресса. Одной светлой с и л ы мало. Противник вовсю пользуется оружием на основе прогнозирования наших решений и скрытого характера рефлексивного управления, не считая прямого психотронного инициирования, мы должны научиться делать то же самое, использовать вербальные и виртуальные возможности, эксплуатировать науку и даже сами центры Проекта.

— Каким образом мы можем использовать организации Проекта? — скептически спросил Гаврила Рафкатович. — Запустить в них наших агентов? Это потребует времени и колоссальных расходов.

— Расходы оплатят сами исполнители Проекта, мы уже вышли на этот уровень с помощью хакеров, а что касается запуска агентов, то Асламов — первая ласточка, и, надеюсь, мы его не потеряем как Витязя. Я имел в виду другое: запуск «достоверной» дезинформации в сети Проекта. Вам обоим придется поразмышлять, как образовать канал просачивания. А идея, между прочим, принадлежит Льву Данильянцу, успешно обработанному нашей группой влияния. Он предложил захватывать рынки, в том числе рынок компромата на всех деятелей властных структур, и внедрять в структуры нужную нам информацию.

— То есть, по сути, заставить воевать криминал теневой с криминалом государственным, — кивнул руководитель «четверки». — А не окажется ли этот брянский мафиози подсадной уткой Проекта?

— Не должен, — возразила Нина Калистратовна. — Мы наблюдали за ним два месяца, он не связан ни с Легионом, ни с другими центрами Проекта.

— Но его порученец и строитель Георгий Мокшин тем не менее продолжает поддерживать связь с Братством Черного Лотоса, для которого он построил в Жуковке храм.

— Данильянц об этом не знает. Крутов по наитию предупредил Льва Арменовича о связи его советника с конкурирующей «фирмой», и это оказалось правдой. Данильянц проверил и убрал советника. Если мы подкинем ему информацию о связи Мокшина с Легионом, он может прореагировать излишне резко и подпишет себе смертный приговор. Нужна дополнительная обработка Данильянца.

— Крутов справится с этим делом?

— У него другие задачи. Для человека, не имеющего опыт трафиковика, Крутов сработал почти идеально, — сказала Нина Калистратовна. — Но ему нужна группа. Георгий довел его до траектории самостоятельного полета, но один он не справится.

— Может быть, привлечь к нему в группу его друзей, с которыми он уничтожил базу Легиона и лабораторию Проекта на Селигере? — предложил Плевин. — Федотова, Воробьева, Корнеева…

Сергий покачал головой.

— Можно попробовать, хотя все они — личности с реализуемыми творческими амбициями и не любят плясать под чужую дудку, ходить в простых исполнителях.

— Их неплохо цементирует один эмоциональный фактор, — улыбнулась Добужинская.

— Мария, — улыбнулся Сергий, — наш непревзойденный Ходок. Надеюсь, она поможет и на этот раз. Крутова же надо нацелить на вербовку грэя. Что у вас есть по академику Тиграну?

— По нашим данным, он обложен со всех сторон и в ближайшее время стоит ожидать повторной атаки на него. В прошлом году он отказался сотрудничать с конунгами, поэтому к операции подключены не только многие спецы Легиона с их подразделениями, но и конунги. Если Тигран снова откажется работать на Проект, его просто ликвидируют.

— Ну, ликвидировать серого мага совсем непросто, однако опасность велика. Трафик по Тиграну готов?

— Если его будет реализовывать Крутов со товарищи, то он может выйти на грэя через Умара Тимергалина. Однажды полковник уже спас Умара Гасановича, это облегчит понимание.

— В трафике по Тиграну три ключевых момента, в каком из них лучше использовать Крутова?

— Его, на мой взгляд, целесообразно использовать в конечной стадии трафика, — сказала Добужинская.

— Согласен, — кивнул Сергий, — хотя не люблю применять слово «использовать» в отношении людей. Итак, наша первая задача — спасти серого, вторая — заставить силы Сатаны поверить в существование единого центра Сопротивления в Юрьеве-Польском, чтобы отвлечь их на бесполезное зондирование, и третья — подготовить пакет информации о противозаконной деятельности Легиона и Братства Черного Лотоса для передачи в Думу.

— Я не верю, что это что-нибудь изменит, — хмыкнул начальник контрразведки. — Дума коррумпирована снизу доверху, и недаром с арабского это слово переводится как «куклы».

— По-древнерусски оно тоже звучало когда-то довольно красноречиво, — засмеялась Добужинская. — «Доума», до ума, значит. Итак, приступаем, просветленный? Закон сохранения справедливости должен заработать!

— Я знаю это, — сказал Сергий, поднимая рюмку с вином. — Нет в мире силы, способной остановить идею, время которой созрело. Это сказал Виктор Гюго, и это — закон!

Рюмки, сдвинувшись, тихо зазвенели в ответ.

Ковали — Москва КРУТОВ

Егор не смог выполнить приказ координатора явиться к одиннадцати часам утра ко входу в Троице-Сергиеву лавру. В понедельник двадцать шестого апреля он был в Ветлуге на похоронах Парамона Арсеньевича, троюродного дядьки Лизы, вечером двадцать пятого получив телеграмму от его сына, Петра Парамоновича Качалина.

Старику Качалину исполнилось девяносто семь лет, и умер он, по словам Петра, так же светло и тихо, как умели умирать только русские старики. За день до смерти он сходил в баню, затем надел чистую ослепительно белую рубаху, лег в светлице под образа и потребовал:

— Зовите всех прощаться, завтра уходить буду.

И ушел в шесть утра с улыбкой на губах, будто знал, что душа его попадет куда надо — в миры Слави-Ясуни или в Правь — мир Духовный, доступный лишь праведникам.

Крутов, узнав об этом, заикнулся было о вере старика в Бога и получил поразивший его ответ, что вера для русского крестьянина понятие не религиозное, а бытийное, что это — обычаи. Парамон Арсеньевич не был волхвом, как дед Спиридон, но тоже был хранителем русского тайноведения и верил в вечную жизнь.

Лишь после похорон Егор и Лиза, переночевав в своем бывшем «дворянском» доме на улице Герцена, где, как они когда-то мечтали, открылся музей старины, поехали в Сергиев Посад, не зная, будет ли Крутова ждать координатор трафика, представитель Катарсиса, и уже в дороге получили по телефону указание, предписывающее Егору явиться не к лавре, а в Юрьев-Польский, районный центр Владимирской губернии, где у собора Михаила Архангела его должен был встретить сам руководитель «семерки», службы реализации трафиков. Точное время не указывалось, и Крутов понял, что за его передвижением следят люди Катарсиса.