Катастрофа
Шрифт:
Военный корабль сигнализирует. Капитан Баррас читает сигнал и командует;
– Тихий ход.
– Что? Тихий ход?
– Ундерлип не согласен.
– Максимальный! Максимальный ход! Надо улепетывать.
– Нам сигнализируют остановиться. Мы должны подчиниться, - заявляет капитан Баррас.
– Подчиниться?
– Ундерлип требует... Нет, не требует, а просит... Умоляет, если хотите. Наибольший ход.
– Среди бела дня мы никогда не улизнем, - пожимает плечами капитан.
– Чек на миллион, капитан.
– Попробую, но предупреждаю: нефть на исходе. Если попытка удастся,
– Скорее! Скорее!
Капитан Баррас отдает команду. Яхта вздрагивает всем корпусом и устремляется вперед. Лопасти винтов бешено дробят воду.
Бум!
Глухой удар сотрясает воздух. Ядро с шипением падает в воду в двух шагах от яхты, подняв вверх облака пара. Яхта накренивается и сейчас же упруго выравнивается.
– Стоп!
– командует капитан Баррас.
– Почему стоп? Почему, черт бы вас взял?
– Потому что нас разобьют в щепки. Быстрее ядра нет хода.
– Значит?
– Значит...
Ундерлип бежит в каюту. Бумаги, бумаги! Он выбрасывает их из ящика стола и сует за драпировку, под ковер, под шкаф. Его высочество! Да, да, скорее!
Ундерлип бежит в каюту его высочества. Его высочество и его свита должны спуститься в трюм. Матросское платье. Оно дурно пахнет? Запах не имеет значения. Или напротив: имеет значение. Чем хуже пахнет, тем лучше.
Его высочество глядит стеклянными глазами на Ундерлипа. Он ничего не понимает.
– Кокаин! У вас есть кокаин?
– Да, да, будет кокаин. Наденьте это платье.
Его высочество впал в полный идиотизм и покорно подставляет ноги и руки спешно одевающему его лорду Рою.
Военное судно - в нескольких десятках шагов от яхты. Капитан Баррас вбегает в каюту его высочества и грохочет ругательства.
– Черт и его бабушка! Разве этот маскарад поможет? У революционеров на плечах не капусты, а головы. Они спросят документы.
– Что же делать?
– растерянно лепечет Ундерлип.
– Лезьте в цистерну из-под нефти, - советует капитан.
Ундерлип, король - в нефтяной бочке! Принц, наследник английской короны - в нефтяной бочке! И лорд Рой. И свита его высочества. Измазавшись с головы до ног в нефти, задыхаясь от нефтяной вони, они сидят, притаившись в цистерне, и со страхом прислушиваются к шагам на палубе.
Король хлеба! Нефть затекла за его воротник, пропитала его шелковое платье и ест его холеное, жирное тело. Долларами, настоящими долларами заплатил бы он за то, чтобы не сидеть в этой бочке. Половину состояния. Все состояние. Разве жизнь - это доллары?
Король хлеба плачет. Да. Да, настоящими слезами. Льются из его маленьких щелок-глаз, падают на измазанную нефтью грудь. Слезинки, не смешиваясь с жирной нефтью, застыли на его груди круглыми алмазными горошинками.
А там, наверху, офицер осматривает документы. Капитан Баррас ерошит свою золотую бороду.
– Отчего вы не остановились, когда вам сигнализировали?
– допрашивает офицер капитана.
– Черт и его бабушка!
– подбадривает себя капитан Баррас.
– Я не заметил сигнала.
– Ваш рейс?
– В Мадеру.
– Откуда? Пропуск.
Капитан пускает в ход "штучку":
– Яхта, изволите видеть, вышла из Нью-Йорка за два
дня до этой каши.– Сказки! Где вы мотались десять дней, капитан? Да, загнул! Где они мотались десять дней? Нельзя же сказать этому красному, что они все время улепетывали от красных.
Капитан Баррас изворачивается:
– Была авария. Яхта ремонтировалась.
– Где?
Это не штука, что капитан знает океан, как свою каюту, и может назвать любой островок на нем. А вот штука назвать такое место, где за эти десять дней и не пахло революцией. Но... смелости, смелости больше. Капитан Баррас называет наудачу маленький островок на Атлантическом океане.
– Мы чинились там пять дней.
– Я полагаю, что вашу яхту надо арестовать, - раздумчиво произносит офицер.
– Зачем? Мы все равно далеко не уйдем,- опять пускается на "штучку" капитан Баррас.
– У нас совсем нет нефти.
Сказал и прикусил язык. А вдруг офицер задумает проверить цистерны с нефтью. Ведь в пустой цистерне имеется знатный груз: принц крови и король хлеба. Хорошая добыча для красных.
Так оно и происходит. Офицер идет в трюм с электрическим фонариком в руке. Капитан Баррас исключительно словоохотлив. Он обращает внимание уважаемого офицера, что эта яхта отличается исключительной быстроходностью и сопротивляемостью переборок. Он высчитывает количество лошадиных сил машины и рассказывает об особой конструкции ее котлов. Он предлагает офицеру попробовать вот эти сигары, настоящую гавану.
– Какой аромат! Какая мягкость табака! И обратите внимание на плотность пепла.
Офицер ощущает аромат и мягкость гаваны и обращает внимание на плотность ее пепла, а капитан Баррас юрко снует между цистернами. Щелкает по цистерне, в которой сидят его пассажиры. Она издает глухой звук.
– Пустая,-говорит он и рискованно предлагает: - Может быть, вам угодно заглянуть внутрь?
– Не стоит. По звуку слышно, - отвечает офицер. У-ф-ф! Отлегло! Словесный поток капитана Барраса сразу иссякает. Офицер, осмотрев трюм, прощается с капитаном.
– Причальте к Мадере и дальше не пускайтесь без пропуска в путь. Вот вам удостоверение, что ваше судно осмотрено. Оно действительно до первой стоянки.
Офицер козыряет. Капитан тоже козыряет. Военное судно снимает трап и уходит. Из трюма, измазанные нефтью, выползают пассажиры капитана Барраса.
Король - снова король. Разве он плакал? Ничего подобного. Он выпрямляет спину и громко, по-королевски приказывает:
– Дик. Долой с меня эту дрянь! Ванну!
Приняв ванну и переменив платье, он надевает не кепку, а цилиндр. Он, король, окончательно уверовал в свою звезду.
Машина молчит. Винты замерли. Топлива больше нет.
Ни литра нефти. Яхту несет течением. Куда? Зачем? Может быть, ее прибьет к берегу? Но может быть, ее отнесет в открытый океан. Может быть.
Начинается шторм. Море бугрится и вздымает зеленые бугры. Яхта всползает на водяные горы и скользит с их гребней вниз между двумя водяными стенами. Может быть, ее разобьет штормом, как яичную скорлупу? Может быть...
Его высочество .лежит на качающейся койке в каюте. На желтом лице застыла бессмысленная улыбка. Засохшие, потрескавшиеся синие губы шепчут: