Катенька

Особенно рад был этой поездке я — Кемерово стал для меня отчасти родным городом, там же жил мой любимый армейский друг Толя Белюков. Возможность увидеться с ним за государственный счёт очень грела мою душу. Кто бы знал, что именно эти гастроли окажут решающее влияние на большой отрезок моей жизни, а, возможно, и на всю жизнь.

Директором Кемеровской филармонии тогда только что назначили Юрия Львовича Юровского. Это была личность огромного масштаба. Казалось, ему было подвластно решительно всё. Он перевёлся из Омска, в те времена никем не оспариваемой культурной столицы Сибири. Именно он создал в своё время всемирно известный Государственный русский народный хор.

Юровскому очень хотелось сделать захолустный Кемерово городом большой культуры, чтобы лучшие гастролёры, по крайней мере Советского Союза, считали за честь посетить этот шахтёрский край. Однажды он пригласил в Кемерово на гастроли Большой театр в полном составе. Оказалось, что в городе нет площадки, способной вместить весь коллектив. Тогда за ночь он перестроил сцену, чтобы туда могла поместиться опера «Хованщина», и на треть увеличил оркестровую яму, дабы влез весь прославленный оркестр Большого театра.

Каждый год 28 августа, в День шахтёра, проходил концерт, которому могли позавидовать в Кремлевском дворце съездов. Все гастролёры страны почитали за честь выступить в этом провинциальном городе.

Когда Юровскому нужен был какой-нибудь артист, он мог совершить невозможное. Однажды даже развернул в воздухе самолёт, на котором Елена Образцова летела на гастроли в Японию. Юровский посадил самолёт в Кемерово, Елена Васильевна отработала концерт в городе, вернулась на борт и полетела дальше. А ещё он ухитрился провести в Кемерово съезд Союза композиторов, единственный раз за всю историю СССР это мероприятие прошло не в Москве.

Но для подъёма общей культуры в городе кроме многочисленных гостей, приезжающих на гастроли, должны были появиться и собственные, местные коллективы. А где их взять? Даже если начать создавать их с нуля, вбросив в этот процесс большие деньги, то и тогда для возникновения доморощенных деятелей культуры нужны многие годы и как минимум сильные педагоги, способные обучить молодых людей. Позвать талантливого режиссёра или дирижёра на постановку не составляет особого труда. А вот воспитать тех, кто способен воплотить его идеи, не только понять и поверить в замысел творца, но и адекватно воспроизвести его на сцене, для этого необходимы время и своего рода подвижничество.

Но Юровский пошёл по иному, на тот момент более продуктивному пути. Он решил пригласить на работу в филармонию молодые коллективы, не имевшие перспектив у себя в регионах, либо крыши над головой. Именно таковыми мы в той или иной степени являлись. Мы приехали на гастроли в Кемерово, ещё не будучи единым коллективом, но у нас было всё для того, чтобы им стать. Мы обладали единой актёрской школой, схожим отношением к проблемам театрального искусства, любимым руководителем Леонидом Абрамовичем Хаитом, которому безоговорочно доверяли, устоявшейся системой взаимоотношений, когда все готовы были работать в группе, не теня одеяло на себя.

Именно во время кемеровских гастролей нам поступило предложение создать при областной филармонии самостоятельный коллектив под названием Люди и куклы. Уже само название говорило о том, что это не должен был быть традиционный кукольный театр с артистами, находящимися исключительно за ширмой. Мы предлагали равноправное партнёрство артисту и кукле, но человек всё же был более равным, получив в названии ансамбля первое место. Его художественным руководителем должен был стать наш мастер Леонид Хаит, а мы, вчерашние студенты, всем курсом — актёрами ансамбля.

Не скажу, что решение покинуть Москву далось мне легко. 3 июня мы поженились с Катенькой официально, и надолго расставаться с молодой женой не входило в мои ближайшие планы. К слову, нашей женитьбе предшествовали забавные события. Две мои соученицы как-то зажали меня в углу в театральной курилке и на полном серьёзе заявили, что если я не женюсь на Катеньке, они убьют меня. Смешно сказать, но в их словах было столько страсти, что я немного испугался. Не знаю, была это женская солидарность, любовь к Катеньке либо что-то ещё, мне неведомое, но я им пообещал, что всё будет в порядке. И я выполнил своё обещание.

Люди и куклы

Наша идея создания театра из ничего немного пугала. Хотя мы все были молоды, самоуверенность била через край, и желание совершить нечто в искусстве, репетировать сутками, доказывать себе и миру, что мы чего-то стоим, присутствовало в нас с лихвой. Понятно, что ребята и девочки, приглашённые в труппу к Сергею Владимировичу, рисковали больше. Мы не проработали в театре ни дня, но нам уже было, что терять. Руководство создаваемого ансамбля начало массированную обработку Катеньки, объясняя ей, что меня необходимо отпустить в Кемерово, что у меня там гораздо больше перспектив, а в Театре Образцова я ещё годы просижу за ширмой, играя заднюю ногу пятого кролика. В этом была своя логика. Действительно, особого движения в образцовской труппе не наблюдалось. Молодые актёры, которых, впрочем, в труппе было совсем немного, могли ожидать новых ролей годами. А в Кемерово нам предлагали практически карт-бланш, насколько это вообще было возможно при тотальном слежении партийных органов за искусством. К тому же к концу обучения я прочно завоевал одно из ведущих мест на курсе и соответственно в нарождающемся коллективе. Собственно говоря, у меня был лишь один серьёзный конкурент — Володя Агеев, явно превосходивший меня в искусстве кукловода, но проигрывавший мне в «живоплановых» ролях. Но нам это не только не мешало, а наоборот, помогло создавать прекрасный тандем, тем более что за время обучения мы очень сдружились. Думаю, эта дружбы продолжалась бы до сих пор, если бы Володя 20 лет назад не остался во время гастролей в Канаде. Там он сделал блестящую профессиональную карьеру, став художественным руководителем Государственного театра кукол в Монреале, культурной столице франкоязычной Канады. Я очень за него рад, никогда не сомневался в его подлинном таланте кукольника…

Сегодня, по прошествии более чем трёх десятилетий, я удивляюсь мужеству нашего учителя Леонида Абрамовича Хаита. Бросить место режиссёра и актёра в Театре Образцова, профессора Гнесинского института и уехать в полную неизвестность с некой эфемерной надеждой на чуть большие творческие возможности, открывавшиеся перед ним! А ведь он был уже далеко не мальчиком, много поездил, повидал и прекрасно понимал, что теряет, покидая Москву.

Наша юношеская бесшабашность была вполне естественна, но их, Хаита и Аси Левиной, решение кинуться с головой в полную неизвестность, да ещё и в далёкой Сибири, потрясает меня до сих пор. Каждый раз, когда бываю в Израиле, я посещаю их гостеприимный дом, стараясь хоть как-то выразить свою благодарность этим людям, столь значительно повлиявшим на мою судьбу. Раньше мы приходили к ним с Катенькой и вспоминали молодость, ансамбль, друзей. Теперь вспоминаем Катеньку…

При создании ансамбля с актёрами и главным режиссёром никаких проблем не было, сразу было известно, кто это. Но не хватало ещё одного важного, зачастую решающего элемента для начала нормального функционирования театра кукол. Нам необходим был художник и не просто театральный и талантливый, но человек, способный рисовать, придумывать и, главное, самостоятельно производить куклы. Таких специалистов всегда было очень мало. А ещё это должен был быть художник одной с нами крови, одной театральной веры, готовый с нуля начать создание нового коллектива. Таким человеком оказался Виктор Платонов, знакомый нам ещё по училищу.

Виктор Платонов работал мастером-кукольником в Театре Образцова. Никто не сомневался в его таланте и высоком профессионализме, но у него не было высшего специального образования, что по тогдашним бюрократическим правилам не давало ему возможность занять должность главного художника. Однако Леонид Абрамович Хаит рискнул, настоял на кандидатуре Платонова и никогда не пожалел о своём выборе. Витя стал человеком для театра незаменимым. Он придумывал спектакли, декорации, куклы и сам их делал. Мне же с ним повезло вдвойне. Он стал нам с Катенькой близким другом, сопровождавшим всю нашу жизнь, что называется, и в горе, и в радости. И сегодня, когда Витя вполне заслуженно считается одним из лучших и самых востребованных театральных художников России, я не расстаюсь с ним и в жизни, и в работе. Он и его жена Света помогают мне во всех моих начинаниях со студентами.