Каторга
Шрифт:
– Эй, дядя!
– окрикивает "ловкач" дядю сарая.
– Что у тебя фармазонская, что ли, копейка, что ты ее в узелок завязал?
– Кака-така копейка?
– простодушно спрашивает "дядя сарай".
– А така, что в платке завязана. Дура, черт! Чувырло братское! Завязал копейку да и ходит.
– Будет заливать-то! Заливала-дьявол! Не копейка, а двоегривенный!
Дядя сарай прячет высунувшийся угол платка в карман. Кругом собирается толпа.
– "Двоегривенный"!
– передразнивает его "ловкач".
– Да ты видал ли когда двоегривенные-то какие
– Ах ты, такой-сякой!
– выходит из себя дядя сарай.
– Ты что ж срамишь меня перед всеми господами арестантами? Хошь парей? На десять целковых, что двоегривенный?
– На десять?!
– То-то, на десять. Прикусил язык голый!
Толпа хохочет.
– Слышь ты, нет у меня десяти целковых. Ставь красненькую, мне потом целковый дашь!
– шепчет "ловкач" новичку.
Новичок колеблется.
– Наверняка ведь! Сам видел.
– Ставь!
– подуськивают в толпе.
А пока идут эти переговоры, дядю сарая якобы "отвлекают" разговорами, чтобы не заметил.
– Вот он за меня ставит!
– объявляет "ловкач", указывая на новичка. Выкладывай красный билет!
Оба "выкладывают" по десяти рублей.
– Давай платок! Ты и развязывай!
– передают платок новичку.
Новичок развязывает узел и бледнеет: двугривенный!
– Так-то! А говоришь, дурашка, копейка! Не лезь в чужом кармане саргу считать.
– Да это мошенство!
– вопит новичок, хватаясь за деньги.
Но у него вырывают десятирублевку, а если не отдает, бьют:
– Проиграл, плати. Правило.
Только тут он узнает, что и прикинувшийся дядей сараем, и "ловкач", все это одна шайка жиганов и игроков.
"Фокус" объясняется просто: дядя сарай должен только успеть развязать в кармане узелок, вынуть копейку и завязать двугривенный. Перед прибытием новой партии к этой "ловкости и проворству рук" специально готовятся.
А в другом углу камеры разыгрывается, между тем, другая сцена.
– Ах ты, татарва некрещеная! Бабай проклятый!
– орет перед несколькими новичками арестант на простофилю, у которого он только что незаметно срезал высунувшийся из-под рубахи крест.
– Какой же я бабай, - запальчиво орет простофиля, - ежели я крещеный человек и у меня крест на шее есть?
– Нет у тебя креста на шее, у бабая!
– Как нет? Парей на пятишку.
– Ребята!
– обращается арестант к новичкам.
– Сложим пять целковых, утрем бабаю нос.
Все видели, как крест был срезан, а деньги в каторге ой-ой как нужны. Пять рублей немедленно составляются.
– Расстегивай ворот.
Спорщик расстегивает рубаху. На шее крест. Тут все, конечно, состоит только в том, что на человеке было два креста.
Новички ошеломлены, требуют деньги назад: "Мошенство!" - но напарываются на кулаки всей тюрьмы:
– Плати, коль проиграл! Правило!
Не будем особенно долго останавливаться перед новичком, который с изумлением повторяет, глядя в свой кошелек:
– Как же так? Было двадцать целковых, а стало десять.
Значит, украли! Этак я жалиться буду!– Попробуй! Свези тачку! Легаш поскудный!
С ним сыграли ту же шутку, какую специалисты "подкидчики"* устраивают часто на улицах и Одессы и всех вообще больших городов.
_______________
* Иначе это называется на воровском языке "работать на бугая", т. е. обрабатывать человека, глупого как вол.
Вдвоем с арестантом они нашли кошелек и только что хотели приступить к дележу добычи, как перед ними словно из-под земли вырос владелец потерянного кошелька.
– Мой!
– А твой, так возьми!
– Стой! А куда же два серебряных целковика делись. Тут два серебряных целковика были!
– Никаких мы целковиков не видали.
– Ан, врешь! Это что ж? Воровство? У своих тырить начали?
– Да хоть обыщи, дьявол! Чего лаешь!
Арестант выворачивает карманы и показывает кошелек. То же по необходимости делает и новичок.
Владелец двух якобы пропавших рублей роется в его кошельке, двух целковиков, понятно, не находит и отдает кошелек обратно.
– Знать, другой кто взял! Не взыщите! Вижу теперь, что вы люди честные!..
И уходит искать два пропавших целковых.
Только потом новичок, заглянув в кошелек, увидит, что из него во время осмотра исчезло десять рублей.
Тут дело снова в "ловкости и проворстве" да в том, чтобы во время осмотра кто-нибудь сзади будто нечаянно толкнул новичка, заорал, вообще заставил его на секунду отвернуться.
Пойдем к группе, собравшейся около игрока. Тут идет игра "в наперсток". Два наперстка, под одним есть шарик, под другим - нет. Игра идет на маленькой скамеечке, во время обеда заменяющей стол, поставленной на нарах. Игрок с такой быстротой передвигает наперстки, что нет возможности заметить, который из них тот, под которым шарик.
– Закручу! Замучу!
– орет игрок.
– Ставьте, что ли!
– Ишь, черт, дьявол, лешман! Ни свет ни заря, спозаранку за игру принялся!
– раздается сзади игрока в толпе.
– А тебе какое дело, треклятому?
– отзывается игрок.
– А такое, что непорядок! Вот какое!..
– А ты что тут за порядчик такой выискался? Тебя кто порядки уставлять звал? Ты что за шишка?
– А ты не лайся! Звездануть тебя в душу, черта...
– Молчи, пока арбуз не раскололи!
– Расколол один такой...
Вот-вот запустят руки за голенища, и пойдут в ход "жулики" - ножи. Лица озверели. Игрок забыл и об игре. Повернулся лицом к обидчику.
А в это время арестанты подглядывают, под каким наперстком хлебный шарик.
– Ставь, ставь красненькую!
– шепчут они денежному новичку, около места которого и затеялась игра.
– Ставь! Чего его жалеть! Всех обыгрывает! Надо и его! Ставь наверняка ведь. Вот так, прячь деньги под карту...
– Да будет вам, дьяволы!
– обращаются они к ссорящимся.
– Ишь, волынку затерли, дьяволы! А тебе что! Не ндравится, проходи, а огня из человека добывать нечего. Скипидаристый, право, человек!