Каторжанин

– Ну, есть варианты…

– Мне деньги нужны, а не работа. Вернее, такая работа, чтобы деньги были.

– Жаль. Ничем не могу тебе помочь.

– Да я это уже поняла… Куда вы едете?

– Куда еду? Да есть одно место… А ты, значит, от бандита ушла?

– Скорее, сбежала. Так же, как и вы, – усмехнулась она.

– Как и я?

– А разве ваш Костя не бандит?

– Бандит?!. Да, бандит… С бандитами дружит, и сам бандит… Он меня этим бандитам и заказал…

– Вы уверены?

– Ну, мне сказали…

– Кто?

– Не важно…

– И что теперь?

– Я же говорю, есть одно место…

– У Лики? – не без сарказма усмехнулась Рита.

Оказывается, Сергей Викторович еще тот ходок.

– У Лики? – громко крякнул он. – Я, конечно, уже не молодой, но еще не выжил из ума… Лика подставная!

– Седина в бороду, все такое. Бывает… – грустно усмехнулась Рита. – Шалут, он тоже не молодой был. А на меня залез. Молоденького захотелось… Матвей его убил. И правильно сделал…

Молотов резко глянул на нее, но не нашел слов, чтобы ответить, только нижнюю губу закусил.

– И Гена все правильно сделал… Не везет мне с теми, кому седина в бороду… – с горечью продолжала она. – Был еще один такой… На дачу меня повез… Руку мне заломил, на диван уложил… А ему нож в спину… Я думала, это Матвей, только он мог так сделать… Зря обрадовалась. Это Гена был. Бандит Гена. Паша братве задолжал, они его приговорили, поехали за ним… Не любила я Гену, а замуж вышла. Дура!..

– За бандита?

– Я же говорю, везет мне на воров, на бандитов, на старых развратников… Не жизнь, а фильм ужасов.

– У меня не лучше, – вздохнул Сергей Викторович. – Матвей душу вырвал, теперь вот с бандитами проблемы… Я знаю, Костя не успокоится, пока не решит со мной…

– А Валентина Михайловна где?

– Валя? Ну, с ней ничего не случится, – криво усмехнулся он.

– Почему вы так уверены?

– Знаю… А Марина с мужем… Далеко Марина. И хорошо, что далеко… Это не Москва! Это ад какой-то! – с отчаянием в голосе воскликнул Молотов. – Бежать отсюда надо!

Рита кивнула. И за ней в Москве черти гоняются. Будь у нее возможность, она бы тоже сбежала отсюда… А может, она уже появилась, эта возможность? Может, она едет сейчас в одной с ней машине?

Глава 11

Сорок восемь лет, из них двадцать два года прошло в неволе. И кто сказал, что двадцать два не делится на три? Очень легко делится. Шесть лет на первый ход, восемь – на второй и десять – на третий. За плечами – три срока, за душой – воровская корона, такой вот багаж на склоне лет. А впереди снова борьба за власть…

Воркутай поднял стопку, чокнулся с пацанами, выпил. Неплохо его встретили в Красносибирске, братва «малину» подсуетила, «поляну» накрыли. Он – вор уважаемый, за ним большая сила – сибирские тюрьмы и зоны, сколько корешей там срок мотает – и воры среди них законные, и жулики козырные. И «быки» там, и «гладиаторы», и прочие «торпеды». Да и на воле бойцы гуляют, собрать бы их в кулак, и в дело. А он соберет…

Вдоволь он по зонам побродил, по горло сыт решетками, колючками, овчарками, сторожевыми вышками. Дом он свой хочет, большой, у реки, с красивым видом на горы. И чтобы грудастая краля там с ним жила. И петухи… Обычные петухи, те, которые на рассвете кукарекают. Но само по себе такое благо в руки не дастся, его вырвать надо. Красносибирск – город богатый, и, если его взять под себя, все будет, тем более что свято место, считай, пусто. Нет в городе законного вора, который мог бы встать на положение. Шушера есть, а серьезного вора – нет. Надо будет коней по зонам разослать, пусть воры прогон сделают – на положение. А они сделают…

– Кто он такой, этот Матвей? – спросил он, глянув на Соболя.

Молодой он пацан, из ранних. Резкий, шустрый и даже борзый. На таких, как он, вся новая бандитская волна держится. Внаглую спортсмены-рэкетсмены действуют, беспредельно, ничего не боятся. Зато барыги их ох как боятся… Соболь и сам спортом занимался – бокс, культуризм, все такое, и бригада у него из таких же накачанных «быков». Территория у него своя, бараны там, с которых он шерсть стрижет. Но у него понятия, не хочет он жить по законам бандитского беспредела, потому и подъехал к Воркутаю. Прямо на вокзале его со своими пацанами и встретил. Сам узнал о нем, сам и встретил…

– Ну, я мог бы сказать, что никто, – покачал головой Соболь.

Он потянулся к банке со шпротами, пальцами, унизанными золотыми печатками, подцепил за хвост копченую рыбку, набросил ее на ломтик черного хлеба.

Бригада у него небольшая, с полдюжины стволов, и надел маленький. А он расшириться хочет, потому и нужен ему Воркутай. Они оба друг другу нужны.

– Мог бы сказать, – повторил он, – но не скажу. Матвей реально в авторитете. И за городом «смотрит». Все здесь через него решается.

– Кто его на положение ставил? – скривился Воркутай.

– Сам себя и поставил, – пренебрежительно усмехнулся Соболь.

– Нельзя так, не по понятиям это!

– Так, я и не спорю… А у кого бы Матвей прогон спрашивал, кто бы ему постанову дал? Он вроде как за вора, но его никто не знает. Темная лошадка. Непонятно, откуда взялся, непонятно, как поднялся… Не было, не было, а потом раз!.. Раджина завалил. С Раджином Атарик был, и его тоже… Барам еще был, тоже сгинул. Поехал в Барсан и сгинул…

– Ну, за Раджина я бы спрашивать не стал, – поморщился вор.

И Пиночета он знал, и Чалика, и Конопатого, и Янхеля. А с Конопатым он еще и пересекался, после того как бродягу закрыли. Раджин Конопатого подставил, это без вариантов.

– А Евстигней спросил… – цокнул языком Соболь. – Есть «маза», что Евстигней Матвея выпас, предъявил ему… Только Матвей сейчас при делах, а Евстигней как в воду канул…

Воркутай понимающе кивнул. Евстигнею нужен был повод, чтобы докопаться до Матвея, и он его получил. Только вот, по ходу, воспользоваться не сумел… И Воркутаю такой повод нужен, чтобы предъявить Матвею. И спросить…

– Евстигней вор уважаемый. Нельзя было с ним так…

– Да Матвею до фени, уважаемый он вор или вообще не вор, – усмехнулся Соболь. – Он тут по-своему дела решает. Если что не так, «на перо», и в яму…

– Кто он вообще такой? Откуда взялся?

– Ну, Евстигней тут «утку» пустил, типа, Матвея за «мокрое» «закрыли». Вора он убил. И в зоне вора «замочил». Братва ему предъявить хотела, а он «на лыжи встал»… Евстигней что-то конкретно про него знал, но, я так понимаю, он теперь могила, с него не вытащишь… Короче, темная он фигура, этот Матвей. Но город реально держит…