Каторжанин

– За городом «смотреть» хочешь? – спросил он, без нажима глядя на вора.

Взгляд спокойный, но изучающий.

– Я в законе, я должен «смотреть».

– Времена какие-то не такие пошли. Смутные времена. Не приживаются «законники» в Красносибирске.

– Ничего, я приживусь! – жестко отрезал Воркутай.

– Ну, вор ты уважаемый… И сибирские зоны за тобой.

– Я прогон от бродяг жду.

– Будет прогон, – с покладистым видом кивнул Матвей, – я в этом не сомневаюсь.

– За мной воровская правда. А твой беспредел – дешевый валет. Сегодня твоя карта в козырях, а завтра она уже не пляшет…

– А где ты беспредел видишь? Что я сделал не так?

– Воровская кровь на твоих руках.

– Голубая кровь, – усмехнулся Матвей. – Раджин сам себя опустил, ты должен об этом знать.

– Какой он масти, должен решать сход.

– Какой сход? Он весь сход в расход вывел. Ты и это знаешь.

– А Евстигней?

– Евстигней неправильно себя повел. Ты правильно повел, ты встречу назначил, мы с тобой нормально говорим. А Евстигней меня из теплой постели выдернул, в холодную тайгу вывез, к медведю-прокурору. Разве так можно?

– Все равно, ты не мог с ним решать.

– Его убили. Как бешеную собаку, которая кидается на людей… С бешеными собаками только так, – пристально глядя Воркутаю в глаза, сказал Матвей. – По-другому с ними нельзя.

– Кто его убил?

– Его убили мои пацаны. Но его кровь на мне. Как есть, так и говорю.

– За такие дела спрашивают! – выпалил Воркутай.

Он попытался надавить на Матвея тяжелым напористым взглядом, но не получалось. Не по зубам ему был молодой самозванец, и это его бесило. Но из себя выходить никак нельзя. Бешеных собак отстреливают, и Матвей не шутил, когда это говорил.

– Я знаю. И все понимаю. Но что было, того уже не вернешь.

– Можно и вернуть, – сказал Воркутай.

Голос его прозвучал неуверенно. И не убедительно. Он сам это понял, но останавливаться уже нельзя.

– Ты можешь уехать отсюда. Исчезнуть, как будто тебя и не было. И никто, ничего…

– Не уеду я отсюда, – с серьезным видом покачал головой Матвей. – И не исчезну. Я душу в этот город вложил. Может, поэтому все и получилось.

– Что получилось?

– Город мой, то и получилось… А ты за моим городом «смотреть» хочешь. На правах законного вора. На правах, которые дали тебе сибирские воры… Я не против. Пусть будет так.

– Что будет так? – не понял Воркутай.

Матвей произвел на него сильное впечатление, он казался крепким орешком, который никаким словом не расколешь, а тут вдруг такой поворот. Хочешь – будь…

– Будет прогон – будешь на положении, – спокойно сказал Матвей. – Будешь «смотреть» за городом. Как законный вор.

– Это правильное решение, – выдавил из себя Воркутай.

– Весь воровской ход будет за тобой. И «общак» я тебе сдам.

– «Общак»? – Воркутай почувствовал, как от возбуждения у него задрожали пальцы.

– Там очень большие деньги. Как решат воры, так в них и запрягайте.

– Ты это серьезно? – Воркутай пытался, но не мог поверить в свою удачу. Он чувствовал во всем этом какой-то подвох.

– Совершенно серьезно, – кивнул Матвей. – «Общак» за тобой будет, и я отстегивать буду… Все выплаты с моих людей только через меня. И все выходы на них – только через меня. С воровской общины снимай сам, а с моей пашни только через меня.

– Это постанова такая? – с агрессией в голосе спросил Воркутай.

Возможно, Матвей не такой уж и крепкий орешек, каким казался. Страшно ему стало перед силой воровской правды, потому и сдал назад… А раз он дал слабину, то его нужно дожимать.

– Это не постанова. Это условие. И если ты влезешь в мои дела, тебя убьют. Быстро убьют и без предупреждения.

Матвей сам надавил взглядом, и Воркутаю стало не по себе. Этот пацан действительно мог его убить. И быстро, и без предупреждения. Сила за ним реальная. И не беспредельная… Если он готов принять реальную воровскую власть, то какой может быть беспредел?

– А зачем я буду лезть в твои дела? – пошел на попятную вор.

– Лезут. Еще как лезут, – скупо, но доверительно улыбнулся Матвей. – Из Москвы братва едет – «пиковые», бандиты. Интерес к нашим краям большой, деньги у нас крутятся конкретные… От нас крутятся, через Москву, потоки жирные, потому и присосаться хотят… Я человек не жадный, но желающих много, дашь палец – откусят руку… Да и баланс в системе нарушится…

– Баланс?

– Без равновесия никак нельзя, – кивнул Матвей. – Не будет равновесия, все рухнет. Поэтому приходится оберегать баланс.

– И от меня тоже?

Матвей не ответил, но выразительно посмотрел на Воркутая. Никого не впустит он в свои владения. Воркутай, конечно, мог «смотреть» за ними, но только со стороны. «Смотреть» и не вникать, сполна Матвей отстегивает в «общак» или нет… А что ему еще остается делать?

Да и зачем биться головой об стену, когда можно спокойно жить и почивать на воровских лаврах? И «общак» у него будет, и большой стабильный отстег. Он станет ворочать миллионами, и никто не скажет, что Воркутай плохой «смотрящий». А с этих миллионов отпилит себе немного на дом у реки и будет жить там со знойной молодой женщиной, чтобы отсрочить свою старость…

Матвей же пусть занимается своими делами. А если он выдает себя за вора, то можно будет похлопотать за него. Может, со временем его коронуют… Да, нужно будет пообещать ему корону, и этим покрепче привязать к себе. И привязать, и влезть в его дела. Видно, там крутятся реальные деньги, если он так переживает…

Глава 12

Ресторан закрыт на спецобслуживание. И взят под охрану. Очень серьезная охрана: первое кольцо – сплошь братва, второе – самые настоящие омоновцы. Вензель сам лично с начальником ГУВД договаривался, и тот не смог ему отказать.

День рождения у Вензеля, двадцать пять лет – юбилей. Молодой он еще пацан, а уже в уровень живет. Полный хозяин в своем районе, бригада у него – монолит, никакими танками не сдвинешь. И дела у него идут лучше некуда.

Вензель по жизни не «быкует», пальцы веером перед людьми не выбрасывает, и его пацаны стараются вести себя скромно, не «бакланятся». Дела делают, но наружу свой бандитский героизм не выставляют, перед лохами не пыжутся, девок не насилуют. Спокойно там все у них. Потому и менты никаких претензий не выставляют. Более того, Вензель дружит с ментовскими шишками, в саунах с ними парится, водку пьянствует. И с городским начальством он тоже в корешах. Но в ресторане сегодня только свои, ментам и прочим чиновникам здесь не место.