Каторжанин

Впрочем, долго усердствовать они не стали: один остался, а остальные распалили небольшой костерок в сторонке, уселись возле него и принялись жарить курицу, насаженную на палку, как на вертел.

Я вытащил из колчана длинную стрелу с плоским широким наконечником, наложил ее на тетиву и плавно поднял прихватизированный у айнов лук. За время своих средневековых похождений, я стал неплохим арбалетчиком, из лука стрелять тоже научился, правда гораздо хуже, но на расстоянии в двадцать метров, все равно уверенно попадал в небольшую тыкву. Примерным размером с башку среднестатистического японца.

Коротко тренькнула тетива — стрела с легким свистом спорола воздух и с глухим стуком впилась в затылок одного из солдат у костра. Почти стразу же завалился прямо в огонь второй — айн, как всегда, сработал на отлично.

Мерзко запахло паленой шерстью, японец в будке встревоженно обернулся и тут же рухнул на колени, тоненько вереща и судорожно пытаясь дотянуться правой рукой до засевшего под лопаткой древка.

Я быстро добежал до него, пинком опрокинул и коротко рубанул по затылку томагавком. А потом ухватил за воротник шинели и поволок в кусты на обочине дороги. Лука туда же разом оттащил остальные трупы.

Я глянул на часы и удовлетворенно хмыкнул.

— Лиха беда начало…

И отмахнул айну.

В воздухе тут же раздалось громкое уханье, а еще через несколько минут из зарослей начали выскакивать едва заметные в темноте фигуры.

Окраины проскочили быстро, огородами, затем отряд разделился. Максаков с двумя десятками бойцов помчался сразу к пристани, а я со своими направился к резиденции генерал-губернатора.

Северней работал отряд Собакина, держа направление на тюрьму: выстрелов слышно не было, значит им тоже удалось войти в Александровск без шума.

Задумка простая, скрытно проникнуть в поселок, ударить по ключевым точкам, а дальше сразу отступить к причалам и сесть в глухую оборону, дожидаясь пока Максимов раскочегарит японскую лоханку.

— Так… — я притормозил, сориентировался по угадывающемуся в темноте куполу церкви и рысью припустил по улице. Рядом бежал интендант, чуть поодаль Лука с Тайто, а основная группа позади всех.

Но только выскочил из переулка, как нос к носу столкнулся с японским патрулем из пяти солдат.

— Твою мать… — ругнувшись от неожиданности, я снес первого прямо на ходу, с налета рубанув томагавком по черепу, в развороте секанул второго, отпрянул в сторону, чтобы выбрать следующую цель, но Свиньин уже закрутился в серии размашистых ударов и, в буквальном смысле, раскромсал остальных.

После чего виновато пожал плечами, мол, извините, сам от себя не ожидал.

Я одобрительно кивнул ему, показал топором направление отряду и зашипел:

— Живее, живее…

Когда до резиденции оставались считанные метры, от тюрьмы рванул треск заполошной стрельбы. И почти сразу же застучали выстрелы со стороны причалов.

— Давай сюда! — я резко затормозил и отмахнул топором по сторонам, разгоняя бойцов по укрытиям, после чего сам сиганул за каменный заборчик и залег.

Ждать долго не пришлось, уже через пару минут, от бывшей резиденции генерал-губернатора, нам навстречу рысью понеслась большая группа японцев, во главе с несколькими офицерами в немалых чинах. К счастью или к несчастью, тучи разошлись, луна светила в полную силу, и я прекрасно рассмотрел самураев.

И дождавшись пока они приблизятся, проорал команду.

Треснул нестройный залп — первые ряды японцев словно корова языком слизнула, хотя японцы все еще по инерции продолжали бежать к нам. Но когда гулко забухал французский пулемет Луки, солдатики рванули в рассыпную по сторонам, залегли и принялись отстреливаться.

— Держи их здесь ровно полчаса… — приказал я поручику Петухову. — Затем уходишь к причалам.

А сам, со Свиньиным, айном и отделением бойцов, нырнул в переулок и по соседней улочке понесся к резиденции.

Харагучи, мать его так! Мне нужен генерал Харагучи! Живым, мертвым, все равно, но пока я не достану этого ублюдка — не успокоюсь. По показаниям пленных, именно командующий японской группировкой отдавал команду уничтожать мирных жителей.

По пути наткнулись на нескольких японцев, удумавших обойти наших и в короткой схватке положили их всех до единого. Свиньин вошел во вкус и сам срубил двоих, остальных просто перестреляли.

Еще несколько минут сумасшедшего бега и мы выскочили к торцу здания резиденции.

— На месте! — Я поднял руку и прислушался.

Над Александровском стоял сплошной треск винтовочной пальбы, сквозь которые прорывались короткие гулкие очереди Гочкиса Луки. Взрывов слышно не было, значит японцы не успели пустить в ход орудия.

На втором этаже резиденции, в личных покоях бывшего губернатора Ляпунова, светились все окна, а через отрытые форточки слышался японский говор. У парадного, за каменными клумбами залегло с десяток солдат, в проемах окон первого этажа тоже угадывались силуэты японцев.

— Здесь, родной… — радостно ощерился я и жестом подозвал к себе бойцов. — Так… парни, чуть ниже перебежите улицу и обстреляйте косоглазых, но вперед не лезьте, только обозначайте активность — надо просто отвлечь внимание. Работаете минут сорок, дальше уходите в порт. Поляков — за старшего. Алесей Федотович, Тайто, вы за мной…

Я выждал немного, проскочил по улочке вдоль каменного забора резиденции, а потом подпрыгнул, потянулся и перескочил на задний двор. Следом перелез Свиньин и айн.

К счастью, обороне тыла японцы не уделили ровно никакого внимания, и мы остались незамеченными.

Пробежался по мощеной булыжниками дорожки мимо беседки и клумб и прильнул спиной к стене здания возле заднего входа.

Осторожно провернул ручку, но дверь оказалась закрыта.

— Черт… — пошарил по стене здания взглядом и едва не выругался от радости — окно в кухню оказалось открытым. Решетки на нем тоже не было, как и на остальных окнах.

Со стороны улицы полыхнула ожесточенная пальба: бойцы начали обстрел резиденции, а японцы принялись остервенело отвечать.

— Я — первый! — перекрикивая выстрелы, скомандовал я и для верности ткнул себя пальцем в грудь. — Алексей Федотович — вы за мной. Тайто — последний. Но только по команде. Постарайтесь по возможности не стрелять, пока не доберемся до второго этажа, работайте холодным оружием.

Интендант хищно ощерился и нежно провел ладонью по клинку сабли, а айн вытащил из-за пояса свой страхолюдный меч-нож.

— Я ведущий — вы только прикрываете. Вперед…

Отодвинул рукой занавеску, глянул внутрь, после чего рывком перемахнул в кухню и тут же, на чем-то оскользнувшись, с размаху грохнулся на пол.