Каторжник император. Беньовский

— Серьёзная новость. За Измайловым и Зябликовым следи.

— Уже наказал боцману и ещё кое-каким людишкам, чтоб следили. Есть среди них матрос Андреянов, человек надёжный и мне верный.

— А ты подучи своего верного пса вызвать Измайлова или Зябликова на откровенный разговор. Пусть Андреянов поплачется им, что, дескать, не нравится ему вся эта затея, что сожалеет он, пошто не остался на берегу.

— Хорошо придумано.

— Пообещай ему двадцать целковых, коль поможет вывести на чистую воду смутьянов.

И на следующий день матрос Андреянов поведал приватно штурману о своём разговоре с Измайловым. Матрос поступил так, как научил его Чурин, — пожаловался, что недоволен главноначальствующим, затеявшим недоброе дело и склонившим обманным путём людей к бегству. Затем он стал проклинать свою неосмотрительность — пошто он не решился остаться на берегу, как другие. Измайлов поверил в искренность Андреянова и предложил ему участвовать в захвате судна. Матрос ответил, что дело хорошее, но как его осуществить? Тогда штурманский ученик раскрыл ему свой план. Захват судна надо приурочить к тому дню, когда «Святой Пётр» бросит якорь у берегов одного из островов. Наверняка сам главноначальствующий и его ближайшие помощники отправятся на берег. Именно в это время надлежит внезапно напасть на тех доверенных людей Беньовского, кто останется на судне, и всех их перебить. После этого останется лишь отрубить якорь и возвращаться в Чевакинскую гавань. Андреянов сделал вид, что замысел Измайлова пришёлся ему по душе, и сказал, что готов участвовать в захвате судна, но хотел бы подумать, прежде чем дать окончательный ответ.

Чурин тотчас пересказал всё то, что сообщил ему матрос, Беньовскому. Тот остался доволен.

— Молодец Андреянов, — сказал Морис. — Пусть сегодня же даст свой ответ Измайлову, что согласен с его предложением. И пусть постарается выведать имена всех сообщников. Получит от меня свои двадцать целковых.

Тем временем галиот, миновав несколько островов, подошёл к скалистому острову, называемому курильцами Икоза. Русские же называли его просто Коза. Беньовский распорядился, чтобы экипаж занялся ремонтом такелажа, снарядил на берег команду матросов за пресной водой, приказал сшить из кусков цветной ткани английские и голландские флаги и вымпелы — на тот случай, если придётся прикрываться чужим флагом.

В тот самый момент, когда «Святой Пётр» бросал якорь в удобной бухте, Андреянов сообщил Чурину, что к Измайлову и Зябликову присоединились камчадал Паранчин с женой и человек десять матросов. Главное лицо среди них Измайлов, Зябликов у него правая рука. Среди матросов выделяется Софронов.

Чурин привёл Андреянова к Беньовскому. Матрос повторил свою информацию.

— Вот тебе двадцать целковых, — сказал Беньовский, протягивая Андреянову две десятирублёвые монеты. — Я держу своё слово.

— Премного благодарен.

— Иди, иди, братец. Ты заслужил своё.

Беньовский немедленно созвал весь свой штаб: Хрущова, Винблада, Батурина, Степанова, Панова, Чурина. Совещались недолго. Было принято решение арестовать всех смутьянов и примерно наказать. Провезти аресты было поручено Панову и Чурину. Штурман подобрал для этого вооружённую команду надёжных людей. Допрашивал арестованных сам Беньовский. Первым привели к нему Измайлова, державшегося дерзко и вызывающе.

— Так это ты с твоим дружком Зябликовым накляузничал на нас воеводе Нилову?

— Пытались только. И сожалеем, что нас не выслушали.

— Ты изменник и предатель, Измайлов. Изменил делу государя нашего Павла Петровича.

— Нет, это ты изменник и предатель, бусурманин нечестивый.

Лицо Беньовского перекосилось от злобы и побагровело, задвигались желваки на скулах. Но он сдержал себя и продолжал допрос.

— Что заставило тебя, Измайлов, подбивать команду на бунт?

— Искал истинных сынов отечества, коим и себя считаю. Да вот в одном ошибся.

— Прикажу-ка я, сын отечества, вздёрнуть тебя на рее.

— Это ты можешь. Законы для тебя, разбойник, не писаны.

— Я сам себе закон. Покайся, может, и прощу.

— В твоём прощении не нуждаюсь.

— Ишь храбрый какой! Пожалеешь.

Зябликов, в отличие от Измайлова, сразу же сломался. Попытался взвалить основную вину на него.

— Не мой сей замысел, — твердил он.

— Допустим, не твой — Измайлова. Что же заставило тебя стать его сообщником? — вопрошал Беньовский.

— Обида. Пошто умыкнули нас на судно, словно рабов каких?

— Вот и пеняй на себя, коль такой обидчивый.

Камчадал Паранчин на все вопросы Беньовского отвечал жалобами. Почему его и его жену оторвали от домашнего очага и забрали на судно? Из сбивчивого рассказа камчадала Морис Август узнал запутанную историю. Паранчин был работником у одного из большерецких купцов и находился у него в долговой кабале фактически на положении крепостного. Сей купец имел дела с Хрущовым. Ссыльный капитан гвардии в зимние месяцы довольно успешно промышлял охотой на соболя, искусно ловил ценного пушного зверька в сконструированные им самим ловушки. Пушнину он сбывал тому купцу, задолжавшему Петру Алексеевичу значительную сумму. Скупой, прижимистый, купец не очень-то спешил рассчитаться с Хрущовым. Когда же заговор Беньовского осуществился и заговорщики готовились покинуть Большерецк, Пётр Алексеевич, настроенный весьма решительно, пришёл к купцу за расчётом.

— Нет у меня денег в наличности, — хитрил купец.

— Рассчитывайся, купец, или найдём на тебя управу.

— Бери работника моего Алёшку с женой Лушкой. Людишки работящие. Будут у тебя в услужении.

Хрущов волей-неволей согласился и увёл Алексея Паранчина и его жену Лукерью. Так они оказались на судне. Сообщником Измайлова Паранчин стал из оскорблённого чувства бесправного человека. Он стремился обрести свободу и вернуться на родную землю. Примкнувшие к Измайлову и Зябликову матросы объясняли свой поступок просто: «Одумались. Хотели бы вернуться на родную землю».

Решал судьбу смутьянов Беньовский вместе со всем штабом.

— Измайлова, главного зачинщика, предать смерти. Вздёрнуть на рее. Чтоб другим было неповадно, — высказался Морис Август.

— Не слишком ли? — усомнился Степанов. Его поддержали Батурин и Винблад.

— Экипаж полезно припугнуть, — настаивал на своём Беньовский. — Измайлов дерзок, самоуверен.

— Я категорически против казни Измайлова, — настойчиво произнёс штурман Чурин. — Слишком крутые меры вызовут недовольство экипажа, а может быть, и открытый бунт.

— Штурман дельно говорит, — согласился с Чуриным Винблад. — Зачем ожесточать людей?

Никто не согласился с Беньовским, и он был вынужден уступить.

— Считаясь с вашим мнением, господа, на казни не настаиваю, — сказал он. — Но примерно наказать Измайлова и его дружков считаю своим долгом. Моё решение таково — сечь принародно бунтовщиков кошками, а потом высадить на этом острове.

— Сей остров, похоже, необитаем, — заметил Чурин.

— Тем хуже для смутьянов.