Катрин Денев. Красавица навсегда

Съемки проходили «в эйфорическом настроении», так как Бунюэль, какую бы ужасную историю ни собирался поведать, никогда не терял чувства юмора. Как всегда, на съемочной площадке он был нетерпелив и жаждал как можно быстрее иметь готовый материал, особенно если речь шла о так называемых «пикантных сценах». Казалось, он страдал, если ему приходилось множество раз слышать от актеров один и тот же текст и созерцать одни и те же жесты. Поэтому старался снимать только по одному дублю и тотчас же переходить к следующей сцене. Режиссер, словно стыдясь нажима, почти не пользовался словами, вернее – они не имели никакого значения. Он попросту ухитрялся ставить исполнителей в такое положение, что те были вынуждены сами делать все необходимое.

«Для Бунюэля «работа актера» никогда не составляла той трепетной, тщательно охраняемой сферы, какой она была и остается для множества режиссеров, начиная с Ренуара и кончая Бергманом, – пишет в своей статье о «Тристане» критик Латавра Дуларидзе. – Он всегда лишь «эксплуатировал» актера, стремясь максимально использовать все, что тот может предоставить в его распоряжение, – талант, внешность, пластику, личную психологическую характерность. Но только не его миф. В этом подходе к актеру, несомненно, есть известная жестокость. Но гораздо больше великодушия»^[15].

Сам Бунюэль категорически заявлял: «У меня нет особых пристрастий к тем или иным актерам. Приступая к постановке фильма, я все вижу объективно, говорю себе: этот тип мне подходит, этот – нет. У меня минимум друзей среди актеров… С остальными вступаю в контакт только во время съемок».

Катрин Денев не стала исключением, хотя однажды великий режиссер обмолвился, что она для него – идеал актрисы.

Получить такую похвалу от человека, отвергавшего любые формы идеализации, было лестно. Не всегда мастер, требовательный и к себе, и к другим, был столь же к ней расположен. Как-то с присущей ему безапелляционностью сказал: «Катрин Денев хорошо выступила в «Дневной красавице». В «Тристане» хуже, поскольку Тристана должна быть испанской девушкой из Толедо, а все знали, что это Катрин Денев… Она мне очень понравилась во второй части, когда играет калеку, остальное – плохо. Катрин Денев в роли сироты из Толедо – это абсолютная фальшь, одна из ошибок фильма, я признаю это… Денев – красивая, но холодная».

И такого рода резкость – тоже вполне в духе Бунюэля, во всем культивировавшего дух противоречия. Иногда во время работы над «Тристаной» он, полный злости, заявлял в лицо мадемуазель Денев, что презирает всех звезд. И даже, желая рассердить ее, сделал Тристану-калеку внешне гораздо ужаснее, чем это было в сценарии. Ужаснее и прекраснее!

Что он всегда ценил в Катрин, это ее образцовую дисциплину на съемках. И неизменно подчеркивал, что она – первоклассная актриса. В конечном счете они всегда находили общий язык, а Денев, преклонявшаяся перед гением, прощала ему «диктаторские замашки».

В статье, посвященной Бунюэлю, актриса пишет: «Часто его называют поэтом невысказанного, который инстинктивно воссоздает сны и продукты воображения, но забывают, что он, в первую очередь, потрясающий рассказчик и сценарист, который без устали трудится, чтобы сделать историю интригующей и захватывающей… Первая часть «Тристаны» показалась мне по актерской задаче намного труднее, чем последующая. Это вовсе не просто – играть наивность. А Бунюэль очень простой человек, который не переносит чрезмерной психологизации персонажей. Во время съемок он постоянно нам вдалбливал: никакой психологии! (…) Работая над «Тристаной», я почувствовала профессиональное удовлетворение, без которого не может быть и удовлетворения личного».

Сама актриса, в отличие от режиссера, оценивает свою Тристану выше, чем Северину. И она права. «Дневная красавица», как и большинство остальных работ Бунюэля, – фильм режиссерский. Катрин Денев, как мы знаем, охотно отдает свои исходные данные в распоряжение постановщиков, в которых верит. Тем более – когда речь идет о Бунюэле.

Вместе с тем Денев, как каждую актрису, не может не привлекать роль-бенефис, роль в определенном смысле авторская. Пожалуй, Бунюэль почувствовал, что актриса на сей раз оказалась чем-то большим, нежели послушным орудием. Не это ли вызвало его чрезмерную колкость?

После премьеры в Канне критика была более расположена к Денев, чем к самому фильму. И куда менее строга к ней, нежели сам режиссер. Все писали не только о ее выдающейся игре, но и об удивительной органике перевоплощения. В этой элегантной парижанке вдруг обнаружилась «вся крутизна волос, вся крестьянская твердость, весь жестокий огонь, вся легкость и весь трагизм самой испанской из испанок!»

Роль Тристаны была последней, где – хотя бы в экспозиции – она воплощала добродетельную, инфантильную юность. В свои двадцать семь лет, довольно-таки рано для актрисы, Катрин Денев перешагнула порог зрелости – и физической, и духовной.

Стало окончательно ясно, что ее успех определяет незаурядное, все более развивающееся психологическое мастерство. За «Денев романтической» открылась очень современная актриса, умеющая трезво, реалистично, до мельчайших деталей анатомировать внутреннюю жизнь своих героинь. В этом смысле у нее были во Франции только две соперницы – Жанна Моро и Роми Шнайдер, но обе развили в себе эти качества в зрелом возрасте. Денев же вышла на столь трудно достижимый уровень, когда ей было еще далеко до тридцати, сыграв в «Отвращении», «Дневной красавице» и увенчавшей этот период «Тристане».

Спустя четыре года после «Тристаны» судьба подарила Денев, к тому времени уже перешедшей возрастную отметку 30, эхо незабываемой встречи с Луисом Бунюэлем. Его сын Хуан Бунюэль пригласил актрису сыграть в фильме «Женщина в красных сапожках». Так бунюэлевский сюжет в жизни Денев нашел неожиданное продолжение.

До этого Хуан, наделенный почти двухметровым ростом и фигурой боксера, блистал в спорте – был мастером классической борьбы, капитаном футбольной команды. Потом работал как скульптор, и вот – решил попробовать себя в кино. «Женщина в красных сапожках» – его второй фильм.

Взяв за принцип слова Жана Ренуара о том, что надо жить и работать с людьми, которые тебе нравятся и которые тебя любят, он собрал хорошо ему знакомое артистическое окружение Бунюэля: его продюсера Сержа Зильбермана, его любимых актеров Фернандо Рея и Катрин Денев. Они работали на «Тристане», где Хуан был ассистентом. «Женщина в красных сапожках» и драматургически напоминает «Тристану». По словам режиссера, «противоборство героев составляет ядро конфликта: мужчина сеет враждебность, и начинается борьба не на жизнь, а на смерть, в результате которой происходит разрушение разрушителя, инквизитор сам сгорает живьем».

Мы знакомимся с богачом, самозабвенно коллекционирующим картины, и с молодой писательницей, неудачливой и в творчестве, и в любви. Он пленен встреченным в реальной жизни «шедевром» и преследует героиню по пятам. Поначалу в фильме преобладают детективные атрибуты – слежка с помощью фотоаппарата и микрофона, встречи в злачных местах, ядовитые таблетки и убийство. Но все это постепенно отдаляется на второй план, а на первый выходит символическая шахматная партия, которую разыгрывают между собой герои-антагонисты. Реальность перемежается с фантастическими грезами, житейские конфликты переходят в регистр борьбы экзальтированных воображений.