Кавалер ордена Улыбки

Скелетное вытяжение под грузом — классический способ лечения сложных переломов. На долгие месяцы прикован человек к больничной койке, мучается от неудобного положения тела, болезненных ощущений. Нарушаются физиологические условия жизнедеятельности организма. Даже у здоровых людей после экспериментального многодневного постельного покоя не сразу восстанавливаются двигательные функции. Еще Аристотель говорил: «Жизнь требует движения». Вот почему в обязательную программу космонавтов в космосе входят занятия физкультурой, «бегом», хотя и происходят они на одном месте на специальных снарядах.

Попробуйте согнуть свою здоровую руку или ногу и не разгибать некоторое время и уже скоро почувствуете, как они «немеют». А теперь представьте человека в гипсовом панцире много дней и ночей. Под броней его кожа не дышит, затруднено и нарушено нормальное кровоснабжение, ослабевают мышцы, суставы теряют подвижность…

Впервые гипсовую повязку при переломе применил великий русский врач, отец нашей хирургии Николай Иванович Пирогов. Многих раненых солдат и офицеров во время Крымской войны спас Пирогов от ампутации благодаря применению гипса. Тогда ведь даже самые простейшие переломы и повреждения кости заканчивались тем, что часть поврежденной руки или ноги отнималась, и человек до конца дней своих оставался калекой.

Использование гипсовой повязки, да еще в условиях военных сражений, было достижением отечественной хирургии.

Но, к сожалению, и гипс не способен создать травмированной кости идеальный покой и полную неподвижность: накладывается-то он не на обнаженную кость, а на руку или ногу вместе с мягкими мышечными тканями. Гипсовая повязка высыхает, отек мышечной ткани, сопровождающий перелом, спадает, и между ними образуется зазор — незначительный, незаметный, но для сломанной кости вполне достаточно, чтобы почувствовать свободу и свести на нет старания врачей.

Получив возможность «шевелиться», отломки и осколки вонзаются в мягкие ткани, причиняют боль, мешают быстрому заживлению и правильному срастанию, разрушая рождающиеся молодые костные балочки на стыках перелома.

Тяжелым грузом для больного человека становится его собственная рука или нога, запрятанная в гипсовый футляр. Без помощи костылей такую ногу и не переставишь. И мучительнее всего — неизвестность: как там, под гипсом?

И кроме того — осложнения, болезненный и длительный период долечивания. А результат всех этих способов лечения? Немало людей пожизненно остаются инвалидами.

«Единственная область травматологии, прогресс которой минимален, — это сроки заживления переломов. Они остаются без изменения с прошлого столетия», — вынуждены были признаться ведущие травматологи и ортопеды. В частности, к такому выводу пришел профессор М. О. Фридланд в 1952 году.

Но годом раньше курганский, мало кому известный доктор Илизаров предложил аппарат для лечения переломов, коренным образом отличавшийся от всех ранее существовавших, положивший начало совершенно новому методу лечения.

Что касается сроков заживления, так они резко сократились. Лечение перелома плеча общепринятыми методами, к примеру, занимало раньше от восьми месяцев до года. Аппарат Илизарова «справляется» с таким переломом за сорок пять дней. Заметно сократились и сроки лечения перелома бедра. Особенно незаменимым оказался аппарат при множественной сложной травме, когда за два с половиной-три месяца наступало полное сращение. Что же это за чудо-аппарат?

Первое сообщение о нем в печати появилось в августе 1952 года. Областная газета «Красный Курган» под заголовком «Новое в лечении переломов костей» сообщала:

«Больная К. в течение многих лет страдала туберкулезом левого колена. Нога стала для нее не опорой, а бременем, бесполезной тяжестью. Неосторожное прикосновение к ней вызывало боль. Желая избавить больную К. от «пытки гипсом», Илизаров решил применить свой аппарат. Через день после операции больная встала на костыли, а еще через 11 дней рентгеновский снимок показал полное сращение костей. К тому времени больная уже могла ходить на обеих ногах без какой-либо помощи. Нога снова стала ей опорой. Такого медицина не знала.

Сейчас хирург Г. А. Илизаров расширяет сферу применения своего изобретения. Недавно с помощью аппарата им было произведено удлинение конечности. Нога больного удлинилась на 12,5 см».

Чудо? Сенсация?

Гавриил Абрамович не любит, когда его аппарат и методы лечения называют чудотворными.

— Свыше данные, что ли? — недоумевает он и обижается совсем по-детски.

Нет, не в одночасье, не как озарение пришло открытие. Потом, позднее, скорые на перо писатели и журналисты, искренне желая придать образность научной мысли, будут выпытывать у Гавриила Абрамовича:

— Что послужило поводом? Что натолкнуло на идею?

И распишут во всех подробностях, как ехал деревенский врач в дальнее село к больному, сидел в санях и смотрел на хомут и дугу: это вот де хитроумная упряжь и осенила. Другие возьмут за основу колесо телеги, потому что заманчиво похоже устройство аппарата на колесо со спицами. А третьи вспомнят про туго натянутую тетиву лука со стрелой.

Конечно, тысячу раз видел перед глазами Илизаров и хомут и дугу, и неизвестно, сколько выездил на крестьянских телегах с теми самыми колесами, спеша на помощь больным, и лук с туго натянутой тетивой держал в крепких своих руках. Но главным было не это.

Была мысль, постоянная, неотвязная, был напряженный поиск верного решения, и вопросы, вопросы…

— Почему раны мягких тканей заживают сравнительно легко и в то же время простой перелом кости может сделать человека инвалидом до конца его дней?

— Может ли кость заживать как рана и, подобно коже, мышцам, регенерировать, т. е. восстанавливать утраченные свойства: пластичность, рост?

— Чем заменить тяжелую гипсовую повязку? Как намертво закрепить совмещенные отломки, не нарушая кровообращения, не повреждая мышечную ткань?

Он сам ставил перед собой вопросы и сам должен был отвечать. Трудно назвать день и час, когда прорастет зерно дремлющей мысля. А может, мысль вовсе и не дремала, а медленно вызревала в познании и опыте жизни?. Сначала на лекциях в студенческой аудитории, над учебниками и трудами ученых, а затем у постели больного, в маленькой операционной сельской больницы, куда был направлен молодой доктор Илизаров с дипломом Крымского медицинского института.

И был труд ума и труд души в поисках ответов на вопросы.

…Шел последний год войны, и молодых специалистов направляли на работу не на фронт, а в тыл. Они рвались на запад.

— Вы думаете в тылу легче? — сердито выговаривал старый профессор обступившим его выпускникам. — Вы даже не понимаете, как вы там необходимы. И вы будете единственными. Единственными, подчеркиваю, докторами на всю округу. Готовьтесь преодолевать трудности.

Кого из них учить преодолевать трудности?! Разве мало хлебнули они лиха вместе? Вывезли институт из-под огня, учились и работали в госпиталях. Может быть, Илизарова учить, который тянул еще мать и младших сестер и брата, у которого из теплой одежды один ватник — в институт, в госпиталь, на разгрузку вагонов.