Кавалер умученных Жизелей (сборник)

Догадка посетила Катю в тот момент, когда восторженная Вера стала вспоминать про конкурс вокалистов, кажется, в честь Глинки, что проходил в Москве в конце восьмидесятых, лихих годов минувшего столетья. Вера проигрывала на домашнем фортепьяно оперные арии, которые, ещё совсем девчушкой, играла конкурсантам, когда те распевались. И не могла не поделиться с дочкой:

– Как же папа твой пропел в последнем туре! Он, представляешь, стал лауреатом.

Девчонке лишь пошел одиннадцатый год. Она была самостоятельной, и снарядилась в Гнесинку, чтобы, как будто, встретить маму – она узнала, когда кончатся занятья. Приехала пораньше и зашла в библиотеку. Её подобрали несколько подшивок по вокальным конкурсам, прошедшим в городе Москве в течение тех лет. Там были фотографии лауреатов, с рецензиями, кто, когда, и как пропел. Она внимательно искала, кто вскоре переехал из России, и позже приезжал на родину не часто, или же вовсе никогда. Тогда-то и разобралась, вернее, подсказало сердце, кто её отец.

Отсюда, может быть, и фатализм, и твердая уверенность, что «мы ещё споем».

Вот, Агалтон, какие уж тут штуки!

* * *

Но это отступление прервало ход событий.

Антон Уланов был представлен маме Вере, как жених.

– Тогда я, можно, расскажу вам о себе, – Антон сообразил, что это нужно.

И получился небольшой рассказ, как бы вступление к семейной, новой жизни, в которую Антон звал Катерину. Он – коренной потомственный москвич. Брат матери – известный архитектор, семейный бизнес был его идеей, и, так случилось – начал процветать. Отец Антона называется «Заказчик», он контролирует строительный процесс. В Москве, Санкт-Петербурге, за границей построены различные объекты, и всюду, безусловно, хороши. А сам Антон – дизайнер интерьеров. Работал в Барселоне и Париже, сейчас откроет студию в Москве.

Хоть Вера и сказала: «Как же так», все же пошел процесс приготовлений. Екатерина дозвонилась тете Алле. Та, через паузу, сказала: «Хорошо. Я к вам смогу приехать на неделю. Вы распланируйте, чем я могу помочь».

Родители Антона удивились, но Катя не стремилась стать роднёй. У дяди все сложилось хорошо. Он, правда, все глумился над Антоном: «И, где ты эту девушку достал? Она тебе совсем не по заслугам. Настолько самобытна, и красива – не то, что этот массовый продукт».

Катюша распознала чувства дяди, и отыскала много нужных слов. Сравнила его, кстати, с Корбюзье, «не в плане, как подумаете, почерка, а в выплеске новаторских идей». И, почему-то, вспомнила Гауди, хоть не бывала в Барселоне никогда.

Антон не стал усердствовать в знакомствах. Он прямо так Катюше объяснил.

– Ты знаешь, много всяких есть людей, с которыми пришлось пересекаться. И, если старики устроят праздник, ты там, конечно, их увидишь всех. Давай поставим свадебный спектакль для избранного зрительного зала, а мы их поприветствуем со сцены, как главные герои торжества.

А Кате приходилось ставить точки – её уже звала иная жизнь. Она твердила вкрадчиво Аркадию, товарищу своих ребячьих игр:

– Ты мой – навеки, потому что – первый. И – не случайный, «это – по любви». И – знай: как там поется в нашей песне? – из сердца не исчезнет никогда. Не знаю – солнцами ли? Или, может, звездами? Как ни крути, но всё покажет жизнь. Ты знаешь, мой любимый Мумий Тролль, меня сейчас кружит в водовороте. В какую-то воронку по спирали. О, как центростремительна любовь! Выходит, что судьба неотвратима. Не унывай, Аркадий, мой любимый.

Аркадия, увы, терзал разрыв.

– Скажи Бугаевой, больной на всю катушку, – не удержался высказаться вслед, – что «Её мальчик далеко, в чужих морях. Пьет других девчонок сок, поет им песни. Может быть, не все и честно так. Но, зато, наверно, интересней».

И, Катя не сдержалась: «И-Д-И-О-Т».

* * *

Антон сказал, что дядя хочет свадьбу.

– Закончили строительство отеля, по дядиным проектам, мой дизайн. Там эксклюзивный классный ресторан, а нам в подарок – люкс-апартаменты. Кто, Катя, будет с вашей стороны?

– Ну, мы не позовем, кого попало. Родные, только самый узкий круг.

– И – правильно, – вмешался дядя Игорь, – вы мудрая, хоть молоды ещё. Хотите сверстников собрать – тогда в кафе. А в ресторане пусть достойные гуляют, чтоб чествовать невесту с женихом. Солидно, а не визги на лужайке.

– Моя родня – лишь мама с тетей Аллой. И, может, ещё тетушка отца. Она – литовка, непременно будет. Я не по возрасту людей определяю. Ведь все мы дети в сущности своей.

Тут дядюшка совсем развел руками.

* * *

– Ну, ты, Антон, и девушку надыбил! И, может быть, она ещё богата. Ты разом устаканишь все дела.

– Мать Катерины – аккомпаниатор. Её зарплата – весь доход семьи. У Кати, ведь ты слышал, нет отца. Я, дядя, окончательно влюбился.

– А как же ты оплатишь все кредиты? Я в долг – и не проси – теперь не дам. Со свадьбой, что же делать, помогу. Уж больно мне понравилась невеста. Но ты ведь должен деньги по распискам?

– Со свадьбой я на год переписал. Сказал, что у жены наследство будет.

– Ну, может, поиграешься ещё. Я только за сестру переживаю. А так – катитесь к черту, ты с отцом. Любимец старых дамочек, Антоша.

– Ну, дядя Игорь, ты же обещал.

– Ты дашь мне право первой брачной ночи?

– Я не могу её понять, такая странная. Да я таких красавиц для тебя!

– Шучу. Дай Бог, чтоб что задумал – вышло.

– Мне кажется, что Катя стоит свеч. Посмотрим, что за родственники будут.

* * *

Реальность превзошла все ожиданья. Антон, чуть не с испугом, наблюдал, как двое чернокожих иностранцев, разболтанных, как будто на шарнирах, ведомые какой-то томной девой, величественной, как Celine Dion, мгновенно окружили Катерину, и что-то говорили всей гурьбой. Сквозь общий говор вдруг прорвался возглас: «You, Katerina, really the best».

– Знакомься, Алла, мой жених Антон, – Уланов поклонился томной деве.

– Хоть русский, но есть что-то от Бандерас, – всё ж Алочка коверкала слова. – Вот, значит, это вы какой Антон. Я буду здесь подружкою невесты, но Кате – очень близкая родня.

– А это, тоже, сводные родные? – Антон невесту шепотом спросил.

– Да что ты, это Аллин бэквокал. Она концерты ради свадьбы отменила, а парни напросились с ней в Москву, они давным-давно сюда хотели. Сейчас – в отель, а там их встретит гид.

Антон доставил в «Марриот – Тверскую» – там Алочка любила поселяться – и сходу пригласил всех в ресторан. Но Алла на ходу сменила планы.

– Антон, я подустала от пути. И мне с Катюшей надо говорить – придется обсудить не очень мало. Билл с Томом – приготовлена программа, и ими заниматься будет гид. Давайте, вы с Катюшею решите, когда заехать, чтоб вести её домой. А с вами мы на свежие мозги.

Всё так и сделали. И Алочка сказала, когда услышала историю любви:

– По крайней мере, это, вроде, сказка. Эпиталама в прозаичном мире.

Невеста вспомнила про тетю Ингеборгу, спросила Аллу:

– Расскажи мне про неё.

– Она у нас старейшина семьи. Так правильно сказать, когда есть главный? Её просить приехать не пришлось. Как услыхала – тут же собралась. Она сестра твоей родной бабушки, ты влюбишься в неё, когда узнаешь. Она всю жизнь отдала для твой папа.

Но оказалось, что не до конца.

Из сверхкомфортного вагона сверхэкспресса на полотно перрона вышла леди, ну, только что, без свиты и пажей. Как будто из салона модельера: на ней был строгий деловой костюм, а серебро уложенной прически подчеркивало безупречный стиль.