Кавалеры

Целая толпа слуг вошла в залу с блюдами в руках. Все они были наряжены в ливреи - но какие разнообразные! Один из слуг был одет камердинером, в панталонах и чулках; другой - в накидке из тигровой шкуры; третий сверкал гусарскими позументами времен Марии-Терезии; четвертый был выряжен в гайдуцкую форму старого образца - одежда на челяди сидела, разумеется, плохо, ибо шилась не на нее.

Хозяин, сдвинув брови, поглядывал на воспитательницу, хлопотавшую вокруг стола.

– Мадам Врано, что это за пестрые попугаи подают на стол?

– Вы часто говаривали, сударь, что любите старинный стиль, - оправдывалась мадам Врано, - любите вспоминать о тех временах, когда за столом вашего отца и деда прислуживала многочисленная челядь.

– Да, это верно… Enfin [9] , признаюсь, вы правы, - проговорил Чапицкий, заметно умиротворенный.
– Я действительно с удовольствием погружаюсь в воспоминания прошлого, и эти средневековые одежды помогают приблизить вкусы и обычаи наших предков к современным привычкам и вкусам.

9

В конце концов (фр.).

– Вы мастер на эти дела, Чапицкий, - похвалила его госпожа Слимоцкая, разглядывая слуг в лорнет.

Случайно или же от привычки презрительно поводить носом, но только лорнет госпожи Слимоцкой соскользнул прямо в тарелку с супом.

– Ах, какая же я неловкая!

– Ничего страшного. Право же. Эй, Жан, тарелку! Слышишь, осел! Ну, что рот разинул?
– разразился бранью Чапицкий.
– Разве я не сказал тебе уже, что ты - Жан?

Бедный Янош, несмотря на свой прекрасный костюм, готов был сквозь землю провалиться от стыда и смущения.

Инцидент благополучно сгладился; угощение было превосходным, а что касается вин, то они были просто великолепными. В довершение ко всему хозяин мог столько рассказать о каждом вине, - из чьего оно погреба, какого года, - что так и хотелось поскорее отведать его. Вот это - любимое красное вино короля; хозяин получил его от вагуйхейского настоятеля… За сухими винами следовало сладкое.

– Ну, это специально предназначено для слабого пола, - угощал дам Чапицкий, - нектар, достойный божественных губок. Его называют «сиропчиком»; во всем мире имеется всего-навсего лишь одна бочка такого вина, и та находится у меня. Из какого винограда? Где изготовляют? Бог его знает! Одно точно - равного ему теперь нет. История этого напитка, между прочим, следующая: в тысяча восемьсот двадцать седьмом году продавали с молотка вина вацкого епископа, - после его смерти, разумеется, - и в подвале открыли помещение с заваленным входом. Там оказалась целая галерея винных бочек. В одной из них был «сиропчик». Когда обвалился вход в эту галерею, никто не знал. Так на чем же я остановился? Ах да, один харчевник купил «сиропчик» за бесценок, а мой отец случайно перекупил его для нашей семьи. Ясное дело, пьем мы его, лишь когда кто-либо из Чапицких рождается, женится или выходит замуж.

Гости наполнили свои бокалы «сиропчиком» и весело чокнулись.

– Оставьте хоть что-нибудь на свадьбу мисс Мери, - балагурил старик, подливая «сиропчик» гостям направо и налево.

Мисс Мери недовольно потупилась и в смущении покусывала шаль.

– Ах, папа, папа!..

Между тем одно блюдо сменялось другим - неожиданным, хитроумно приготовленным, своего рода шедевром поварского искусства: жаркое разных видов, компоты и сиропы, снова жаркое, всевозможные лакомства. Лукуллов пир и то не мог быть изысканнее.

Дамы не переставали восторгаться:

– Ну и ну, да это же чудо! Кто это приготовил? Ведь это от эперьешского кондитера, не правда ли?

– Нет, нет, - скромно отнекивался Чапицкий, - все это, так сказать, домашнего изготовления. Мы люди бедные, живем просто и питаемся чем бог послал. Я не терплю бахвальства. О нас, о бедных шарошанцах, все болтают, что мы нос задираем. Не рискнешь даже хорошую сигару закурить.

Тем временем тарелки менялись все чаще и чаще и появлялись все новые яства. Кое-кто из гостей стал уже протестовать.

– Пора и честь знать! А слуги все подносят и подносят! До коих пор это будет продолжаться? Мы здесь состаримся, господа.

Наконец Чапицкий сжалился над ними, словно даруя собравшимся княжескую милость, бросил слугам:

– Ну, шалопаи, кончайте! Смотрите не вздумайте подать еще какой-нибудь снеди - пристрелю на месте. Все прочее оставьте на кухне.

Повинуясь этому приказу, гайдуки, гусары и лакеи беззвучно выскользнули из зала. А мне казалось, что, не распорядись предупредительный хозяин, изысканные кушанья еще целый день и целую ночь нескончаемым потоком следовали бы одно за другим.

В застекленной двери, которая была открыта, чтобы улетучивался сигарный дым, вдруг появилась здоровая баба. Нетрудно было догадаться, что это повариха. Ого, верно, она пришла браниться из-за оставшихся блюд.

Чапицкий вскочил с места, смущенный и рассерженный появлением поварихи. Я сидел как раз у двери и ясно слышал, как она сказала (хотя говорила она тихо):

– А кучерам что дать поесть?

– Ничего, - сердито буркнул Чапицкий.

– Да как же… ведь им и выпивка полагается…

– Неужели?
– язвительно бросил хозяин дома.

– Уж поверьте, ваше благородие, коли четыре графа с голоду помрут, и то не будет такого шума, какой поднимет кучер, если его как следует не накормят.

– Гм, пожалуй, верно, - проговорил Чапицкий задумчиво.
– Так дайте им, душа моя, тетушка Макала, все, что только они пожелают.

Хорошие вина возымели свое действие: господа забыли о времени; тосты следовали один за другим: поздравляли жениха, невесту, счастливого отца. На тосты полагалось ответить - одна речь следовала за другой; кто-то уводил в сторону, это порождало новые тосты, а они вызывали ответные выступления. Пожалуй, лишь бациллы множатся так же быстро, как тосты, черт бы их побрал!

– Господа, господа, не следует забывать, что мы еще не добрались до места и стоим на пороге великой задачи.

– Мы-то уж добрались.

– Глупости! Задача-то ведь не перед нами стоит, а перед Эндре.

Наступил так называемый amabilis confusio [10] , все заговорили одновременно; молодые люди пододвинули свои стулья к барышням и, образовав таким образом целую группу, занялись ухаживанием; особенно жужжали они сейчас вокруг Вильмы, одной из дочерей Недецкой, напоминая шмелей, вьющихся над цветком. Вильма была мастерицей светской болтовни, она рассыпала искры острот. И как свободно, непринужденно вступала она в споры и защищала свое мнение! Когда она выйдет замуж, то станет чертовски ловкой дамой.

10

Приятный беспорядок (лат.).

Остальные девицы, по-видимому, тоже прекрасно себя чувствовали; впрочем, не скучали и мамаши, ибо благовоспитанные молодые люди из Шароша были обучены и мастерству заговаривать зубы.

– Послушаем дядю Богоци. Послушаем хрюкание резвящихся поросят, послушаем, послушаем!

– Не приставайте!

– Да полноте! В Лажани все равно будет не до этого, там-то уж будет празднество по всей форме, а здесь мы сами себе хозяева и не связаны этикетом.

Эндре в отчаянии то и дело поглядывал на часы.