Кайа. История про одолженную жизнь (том Шестой)

— Желаю. Пусть ей вернут «барабанник». — велел царь, ясно осознавая тот факт, что приятель начнет его сейчас чихвостить.

— Она же нарко… — эмоциональным тоном начал было главный страж, у которого глаза разве что не на лоб вылезли, но…

— Все верно. У нее была и наркотическая зависимость, и попытка суицида, и…много чего другого, о чем ты даже не слышал, Петь. Мне все это хорошо известно. — перебил главного охранника царь.

— Ваше императорское величество! — главный охранник, встав на ноги, перешел на формальную речь, — Я категорически возражаю против такого решения! И если оно, Ваше решение, останется в силе, то я прошу Вас принять мою отставку! Не желаю становиться соучастником возможной трагедии, когда могу ее предотвратить!

— Не приму, но это мое решение, а значит, и ответственность за него тоже моя, не твоя.

Двое мужчин еще некоторое время весьма горячо спорили, но у главного стража так и не получилось переубедить царя.

— Зачем? — утомившись спорить, спросил Петр Сергеевич.

— Она…

Кошка, которая всегда падает на лапы. — подумал царь, сам до конца не понимавший, для чего он решил снова вооружить приемную дочь Жени. — Интуиция рекомендует. Но об этом говорить Феде точно не стоит, а то сочтет, будто бы я тронулся умом.

— … так нужно, Петь.

— Это нарушает все существующие протоколы безопасности. Знаешь, Федь, как такое называется? — поинтересовался напоследок Петр Сергеевич.

— Самодурством. — охотно согласился царь.

— Ладно… — сдался наконец Петр Сергеевич, добавив. — Но, прежде чем вернуть ей «барабанник», я желаю лично убедиться в том, что навыки владения оружием у этой особы…достаточны.

В этот момент беседу прервал царский адъютант.

— Ваше императорское величество, срочный доклад от начальника УВБ!

Первое апреля. Одна из деревень Санкт-Петербургской губернии. Около пяти часов утра.

«Временно закрыто». — надпись на табличке, приколоченной к дверям сельского магазина.

Ничто так не постоянно, как временное. — подумал Павел, переступив очередную лужу и разглядывая окружающую действительность.

Города, а также крупные сельхозпредприятия постепенно убивают деревню, высасывая из нее саму жизнь. Людей. Если деревня не находится в черноземной полосе, конечно.

И как раз по одной из таких деревень, мертвой…спящей летаргическим сном, точнее, ибо дома здесь стоят заколоченные, но пока еще целехонькие (в основном), медленно разрушаясь от времени и бесхозности…он теперь и шел…

Странное. Можно сказать, изрядно нереальное ощущение оттого, что люди здесь больше не живут, но уличное освещение тем не менее продолжает функционировать. Там, где в фонарях не перегорели еще лампы, разумеется.

…шел на зов, пришедший от организации и разделивший его нынешнюю жизнь на до и после.

И если, после выполнения задачи, он останется в живых, то придется начинать все по новой. А в 53 года делать этого уже совершенно не хочется. Особенно зная, что где-то позади имеется и семья, и налаженный быт…оставшиеся в этом самом до.

Вернуться к прежней жизни (под той же личиной) не получится, ибо это против правил организации, не имеющей юридического адреса, и правила эти нарушать нельзя.

Как бы то ни было, но ни его жена, ни его дети не будут испытывать материальных проблем, ибо Павел очень вовремя (вчера, прямо перед командировкой, из которой домой уже не вернется), получил преизряднейшее наследство от почившего в бозе двоюродного дядюшки, жившего где-то там у черта на куличиках. И перевел всё на счет жены, ибо именно она в семье распоряжается деньгами.

Как же все-таки хорошо, что у него имелись те несколько часов, проведенных в поезде, за которые он сумел и пережить крайнюю степень жалости к самому себе (если бы можно было кричать и выть, он бы кричал и выл), и примириться с реальностью.

И вернуться в норму.

Людей никогда и ни о чем не переживающих не бывает. Даже среди тех, кто прошел очень специальную подготовку в организации. Однако лица (или даже одно-единственное лицо, бог знает), принимающие решения в организации, крайне серьезно подошли к проблеме отбора кандидатов для «автономной консервации», чтобы в случае необходимости в строй вернулось как можно большее число «консервов». И во вменяемом состоянии.

«Консервы» создавались организацией на случай войны. На ту невообразимо ничтожную вероятность, если враг вдруг сумеет захватить какую-то часть территории государства, где таким, как Павел, и придется действовать против захватчиков.

Однако войны не было (официально объявленной по крайней мере), как не было и бесчисленных полков противника, занявших русские города и веси.

Однако приказ (один из его возможных вариантов) на «расконсервацию» был получен и именно по этой причине Павел теперь и стоит перед единственным из домов данной захолустной деревеньки, из окон которого льется слабый свет.

Адрес дома совпадает с тем, что был указан в объявлении.

Так себе местечко выбрано для сбора, ибо если присутствует гипотетический наблюдатель от неприятеля (или его\их технические инструменты), то те, кто здесь собираются, будут «срисованы», в деревне просто больше нет никого. Однако и гипотетическому наблюдателю также придется совсем непросто, ибо вряд ли резидент не подготовился. Такого просто не может быть.

Открыв калитку и поднявшись затем на крыльцо, Павел (хотя какой он теперь, к черту, Павел?) внезапно замер, заметив в небе болид.

Когда все закончится…если закончится хорошо…хочу вернуться домой, к жене и детям. — загадал желание он, а затем постучал в дверь.

— Тебе чего? — не слишком приветливо спросил неопрятный тип «за 50», открывший дверь.

Вчерашним вечером на видеофоны (его, жены и детей) пришло предупреждение о цунами. Ошибочное, конечно, ибо где Вологда, а где моря и океаны. Ошибку, разумеется, быстро признали, о чем было соответствующее уведомление.

Однако никакой ошибки не было. Павел лично убедился в этом, зайдя на губернскую виртуальную доску объявлений.

Некто продавал беспородных щенков (от очень крупных родителей) по совершенно безумной цене: триста рублей за штуку.

Всего в продаже было десять животных, некоторые из них имели цвет столь же невообразимый, как и их стоимость: бело-черный, бело-желтый, бело-коричневый, бело-синий и…бело-зеленый. Другие щенки Павла уже не интересовали.

Продавали щенков очень срочно. Только до 9 утра следующего дня. Причем хозяин собак номера для связи не оставил, только адрес, куда необходимо явиться (жуткое захолустье, до которого не добраться на автомобиле), чтобы забрать желаемого пёсиля.