Казаки в Первой русско-турецкой войне. 1768–1774 гг..
Шрифт:
Естественно, внимание привлекают традиционные соперники казаков – татары. Впрочем, у татар, судя по высказываниям современников, началось имущественное расслоение и деление сообщества на рядовых членов и профессиональную военную верхушку. «А что принадлежит для татар, то оных многочисленность быть может примерно так, как бы великое число посадить русских мужиков на лошадей, так бы сие представляло татарское войско. К тому же оне худо вооружены, и лошади весьма плохи, только к нужде крепки. А выбирается из них некоторое число доброконных и зажиточных, которых называют оне “панцырники”, как и в самом деле они все в панцырях. Полезны они для зимних нападениев на селения, где оне очень опасны» [89] . Это мнение А.А. Прозоровского, как ни странно, разделял Ресми-эфенди, турецкий министр иностранных дел. Он считал, что «эти пьяницы (татары), натурально, сделались слабыми и тяжелыми, а между тем Москва усилилась и пожелала отмстить им за свои обиды» [90] .
89
Прозоровский
90
Рассказ Ресми-эфенди… //war2 175x.narod.ru/doc/mmr_resm00.html
В поход татары брали с собой по 3–5 коней, но «в битву с казаками они вступали только тогда, когда в десять раз превосходили их своей численностью, поскольку на поверку их строй и такое множество лошадей были, скорее всего, непригодны к настоящему сражению» [91] .
Говоря о татарах, необходимо помнить, что непосредственно в степи перед Крымом, в соприкосновении с польской и русской территориями, жили не татары, а этнически близкие им и зависящие от них ногайцы. Ногайцы делились на 4 орды. Между Доном и Кубанью кочевала Джамбуйлукская орда, на левом берегу Днепра до Азовского моря располагалась Едичкульская (Перекопская) орда, на правом берегу Днепра и до Днестра кочевала самая многочисленная Едисанская орда, от Днестра и до Дуная оседло жила Буджакская орда. Две последние орды располагались на турецкой территории эялета Силистрия [92] .
91
Яворницкий Д. Указ. соч. С. 374.
92
Григорьев С.И. «…Кафир весьма крутого нрава»: А.В. Суворов и Крымское ханство (1771–1779). СПб.: Государственный мемориальный музей А.В. Суворова, 2015. С. 82.
Как и казаки, татары (ногайцы) охраняли свою собственную границу и посылали требуемые турками отряды на охрану границы по Дунаю. От них требовалось выставить туда 2–3 тысячи. Командовали этими отрядами «царевичи» Селим-Гирей и Максуд-Гирей. В реальности на Дунае у них «не было и ста человек настоящих татар, способных нести военную службу. Тот и другой набрали к себе в Румелии по 300 или 400 негодяев, висельников, сорвавшихся с веревки, и с ними явились, чтобы заготовленное на полгода продовольствие пожрать в сорок дней времени и разорить казну» [93] .
93
Рассказ Ресми-эфенди… //war2 175x.narod.ru/doc/mmr_resm01.html
В случае войны крымское население должно было выставлять 1 всадника и пару лошадей от каждых 7 жителей [94] .
Вооружены татары были примитивно, в основном – луком и стрелами. Одежда их зимой и летом состояла из шкур и мехов. За неимением обозов в походе они питались сушеной рыбой и сырым мясом, которое, тонко нарезав, возили под седлом и попоной, пока не пропитается конским потом.
У татар всегда была организована передовая стража. При походе перед каждой частью шел авангард в 400 всадников. «Пройти в день от 70–100 верст ничего не значило. Не окажется в реке брода – все бросаются вплавь, несмотря на ширину и быстроту реки» [95] . Тем не менее при переправе татары применяли плавательные мешки и вязанки хвороста.
94
Григорьев С.И. Указ. соч. С. 62.
95
Петров А.А. Влияние… С. 21.
Военные специалисты считали, что «татарская конница, в смысле выполнения стратегических движений на театре войны, представляла идеал, до которого никогда не доходила ни одна регулярная кавалерия. Выносливость коней и всадников была изумительна… Зато в тактическом отношении эта конница ничего не стоила, если не могла рассчитывать на неожиданность нападения» [96] .
По мере укрепления и развития русской армии татарская конница теряла свое значение. «Относительно нашей кавалерии она могла еще действовать с успехом, окружая ее со всех сторон и пуская в нее тучу стрел» [97] . Но русские пехота и артиллерия татарам были явно не по зубам. Отсюда вывод военных специалистов, что на русскую артиллерию ложилась «вся тяжесть боя» с турками и татарами [98] .
96
Петров А.А. Влияние… С. 21–22.
97
Петров А.А. Влияние… С. 22.
98
Петров А.А. Влияние… С. 22.
Командный состав турок отличался своеобразной автономией. В каждом военном округе, названном по имени главной крепости, в нем расположенной (Измаильский, Браиловский), был свой командующий – паша. Сильнейшими на Дунае считались Рущукский и Виддинский. Нельзя сказать, что каждый командующий округом безоговорочно подчинялся визирю, главнокомандующему армией, назначенному султаном. «Фактически визирь мог только рассчитывать на свою армию и не мог положиться на армию пашей» [99] .
Отчасти причиной тому было то, что «военные начальники и офицеры получали жалование не от казны, а от жителей занимаемых войсками областей» [100] . Гарнизоны крепостей были обеспечены всем необходимым. «Полевые же войска имели только то, что успевали сами добыть себе посредством грабежа» [101] .99
Петров А.А. Влияние… С. 19.
100
Петров А.А. Влияние… С. 15.
101
Петров А.А. Влияние… С. 19.
Фельдмаршал А.А. Прозоровский был очень невысокого мнения о турецком командном составе. «Турецкий командир никогда противной ему армии движениев, к какому концу они делаются, не понимает» [102] .
Турки сами признавали за собой «медленность сборов», которым мешали стужа зимой и жара летом. В походе они двигались беспорядочно, особенно по мостам и в дефиле.
В бою турки не демонстрировали «ни порядка в построениях, ни единства в действиях» [103] . Как считали военные специалисты, «совершенное разбитие обыкновенно бывает следствием их беспорядочных нападений» [104] . Во время боя они постоянно ломали строй, чтобы отрезать голову у убитого врага (за каждую голову им отдельно платили), вынести с поля боя своих убитых и раненых. При этом сказывалась слабая устойчивость войск – «если первый натиск не удался, то уже все потеряно» [105] . Командование никогда не требовало от войск строгой дисциплины, поскольку грабеж населения избавлял государство от траты лишних средств на содержание войска.
102
Прозоровский А.А. Указ. соч. С. 180.
103
Петров А.А. Влияние… С. 28.
104
Петров А.А. Влияние… С. 28.
105
Петров А.А. Влияние… С. 29.
Специалисты считали, что многие турки воюют под воздействием опиума, поэтому «первые их атаки чрезвычайно стремительны», но они «теряются при неожиданном нападении на них» [106] . Кроме того, войска находились под воздействием самых разных суеверий. «Если первый убитый турок падает головой к своим, армия падает духом» [107] .
Кстати, после войны 1768–1774 годов турки изменили тактику: стали готовить свои войска к общей атаке всеми силами на весь фронт неприятеля.
106
Петров А.А. Влияние… С. 32.
107
Петров А.А. Влияние… С. 331.
Стратегия турецкого командования была примитивна, но утилитарна – отрезать противника от рек, чтоб ему не подвозили продовольствия; отрезать от лесов, чтоб не спрятались от турецкой конницы. Верхом стратегического искусства считалось заставить противника двигаться по открытым местам, чтоб утомить его, а потом внезапно напасть, или ждать в засаде, чтоб противник перешел реку, а потом атаковать, сбросить противника в воду и утопить [108] .
108
Петров А.А. Влияние… С. 30–31.
Польский фактор
В 1763 году умер польский король Август III. Во время выборов нового короля русские войска были введены в Варшаву, и под их давлением на польский престол в следующем году польский Сейм выбрал Станислава Понятовского. За эту поддержку российская императрица потребовала у нового короля восстановить в правах диссидентов – притесняемых католиками православных и протестантские меньшинства. Сейм ответил отказом.
Русский посол в Варшаве князь Репнин арестовал главарей сеймовой оппозиции и выслал в Калугу.
Как писал французский посол в Порту, «по смерти короля Августа III русский двор возвел известными средствами на польский престол свою креатуру и возжег усобицу между поляками для своих выгод, наполнивши страну своими войсками» [109] .
Французы подбивали турок и татар вступиться за поляков. То же самое делал австрийский посол.
В октябре 1767 года молдавский господарь донес Порте, что в Подолию вступили русские войска и приблизились к турецкой границе. Тогда же в Турцию ушли три письма из Польши – от киевского воеводы Потоцкого, от краковского епископа Каэтана Солтыка и от каменского епископа Красинского. В письмах поляки просили Турцию вступиться за Польшу, дать об этом приказ крымскому хану. Турки ответили, что не потерпят приближения русских войск к турецким границам, но чтоб и поляки не беспокоили турок на границе.
109
Соловьев С.М. Указ. соч. Кн. 14. С. 217.