Казань

Турки, лучше знавшие этот лабиринт улиц и улочек зашли сзади, перегородив выход с площади телегами. Из-за них раздались новые залпы и десятки новгородцев с криком упали на землю. Первый батальон оказался в западне, запертый на площади. Оставалось надеятся на подмогу, ибо оттеснить многотысячную толпу янычар со столь малыми силами не представлялось возможным. Узость улиц не позволяла врагу использовать свое численное преимущество и добить отряд, но она так же не давала укрытия от выстрелов турецких солдат. Пожилой секунд-майор приказал оттащить раненых в дома и вытащить из окрестных домов мебель, создав импровизированную баррикаду на входе и выходе с площади. Самых метких стрелков разместили на втором этаже старого кирпичного дома, стены которого когда то были розового цвета, но сильно поблекли и обшарпались.

Солдаты не потерявшие присутствия духа и понимавшие, что от быстроты и слаженности их действий зависит останутся ли они сегодня в живых, споро ринулись исполнять приказание командира. Тем временем майор писал послание Суворову, надеясь, что вторая рота сможет пробиться через переулки к основным силам. Запечатав письмо, он выстроил солдат перед домом какого-то купца. Лейтенант отдал ему честь шпагой.

– Братцы! Сегодня нам предстоит сделать то, о чем мечтали поколения наших отцов и дедов. Освободить поруганные христианские святыни и братские христианские народы от османского гнета, дабы навечно закрепить земли эти за империей. Ежели сможете пробиться обратно и приведете подмогу, то дворец, вон он! Две версты и мы пощекочем султана штыком.

Солдаты засмеялись.

– С Богом!

* * *

На Неве рубили лед под проруби… За рекой чернел шпиц Петропавловской крепости, Васильевский остров тянулся приземисто, и только бывший дворец князя Меньшикова блестел желтой краской.

Посланник Роберт Ганнинг, англичанин с розовым лицом, с серебряными волосами, рассевшись в широком комфортабельном кресле посольского дома, хохотал так, что его брюхо под малиновым камзолом прыгало вверх и вниз. Слуги накрывали на стол, за которым пил вино худощавый, бледный граф фон Сольмс. Прусский дипломат только недавно прибыл в Санкт-Петербург и теперь активно интересовался жизнью столицы и страны.

– Нет, это совершенно невозможно – продолжал смеяться Ганнинг– Я не застал смерти Петра III, но мой предшественник оставил вполне точные записки. Орловы убили царя, это совершенно точно.

– Значит, все-таки казак Пугачев – граф тщательно выговаривал все артикли английского языка, проявляя уважение к хозяину дома.

– Несомненно – сэр Роберт взмахом отпустил слуг, начал набивать трубку – Казаки – в прошлом привилегированные сословия в империи. Нынче дуют другие ветры, Екатерина урезала их вольности, о чем, наверное, сейчас сожалеет.

– К чему вы мне это рассказываете? – поинтересовался фон Сольмс.

– Вы спрашивали о причинах военных успехов Пугачева. Так вот. Он успешен до тех пор, пока действует на землях казаков. Как только вступит в центральную Россию – его ждет неудача.

– Как же восстания крестьян? – граф допил вино, отставил бокал в сторону – Говорят к Пугачеву стекаются десятки тысяч крепостных, которым он пообещал вольную. Это огромная сила.

– Крестьян не поставишь во фрунт – пожал плечами англичанин, выпуская клубы дыма – Посмотрите в окно Генрих, что вы там видите?

Пруссак встал, выглянул на улицу. По ней маршировал плутонг преображенских солдат.

– Гвардейцев Екатерины. Выглядят браво.

– Именно! Императрица уже отправила несколько полков в Москву с графом Орловым. Мой источник при дворе сообщает, что далее войска пойдут на Казань и Оренбург. Поверьте, дорогой друг, восстание скоро будет подавлено.

– Пехотинца надо учить минимум год – согласился граф – Да вооружить, да припасом снабдить.

– У Пугачева неплохая конница – согласился Ганнинг – Но зимой, в здешних сугробах, она практически бесполезна. Даже главные дороги не всегда проходимы.

В дверь, постучавшись, просочился невзрачный человек чиновничьего вида. Подал сэру Роберту какую-то сложенную вчетверо бумагу, прошептал что-то на ухо. Фон Сольмс лишь расслышал “от нашего человека”. После чего быстро поклонился и сразу вышел прочь.

Британский посланник начал читать документ и тут же охнул. Вскочил на ноги, подошел ближе к окну. Долго вчитывался в строчки.

– Сэр Роберт, что случилось?

Англичанин бросил быстрый взгляд на фон Сольмса.

– Бросьте, Роберт – прусский дипломат встал, подошел ближе – Если это русский секрет, то совсем скоро он станет известен. Не только у вас есть люди при дворе.

– Это не из Зимнего дворца – посол поколебался, потом продолжил – Это из военной коллегии. Донесение о… взятии Стамбула.

Фон Сольмс ахнул, поднес к лицу лорнет, вглядываясь в Ганнинга.

– Точнее об атаке города. О полном взятии не сообщается, идут уличные бои.

– Как же сие случилось?? Наши генералы заверяли его величество, что подобное невозможно! У армии Румянцева недостаточно сил. И обстановка не способствует.

– Пока известно мало – пожал плечами британский посланник – Самоуправство генерала Суворова.

– Это тот, который отличился в Польше?

– Да, тот самый. Он находился в передовых позициях. Шел из Шумлы и далее из Лозенграда в обход турецкой армии в Эдирне.

Ганнинг сверился с документом, продолжил:

– В донесении сказано, что войска шли по северной дороге, рассылая вокруг завесу из казаков.

– Так они перехватывали донесения о рейде в столицу – сообразил фон Сольмс – Умно.

– Умно то, что рейд начался в тот момент, когда христиане подняли восстание – Ганнинг подошел к секретеру, достал карту Стамбула. Выложил ее на стол – Вот смотрите. Суворов подошел с северо-запада к воротам Эгри. Двигался по южному берегу Золотого рога.

– Так у него прикрыт один из флангов – хмыкнул прусский посланник – Очень умно.

– Пару лиг – англичанин ткнул в карту – И русские войска попадают в Фанар, патриарший квартал. Как мы видим практически сразу за Фанаром – мечеть султана Явуз Селима и площадь с резервуаром городского водопровода. Доносят, что там был яростный бой, погибли тысячи турок… О потерях Суворова сообщают до полутысячи.

– Еще лига, две – тяжело вздохнул фон Сольмс – И дальше будет Сулеймания и султансий дворец Топкапы. Я был в Стамбуле с миссией – столицу уже не спасти. Первыми побегут евнухи гарема, за ними чиновники и войска. Думаю, сам султан уже покинул город и сидит на азиатском берегу.

– Это же меняет всю диспозицию в Европе – Ганнинг налил себе вина, уселся обратно в кресло – Австрийцы, балканские народы… Я даже не берусь предсказать реакцию Парижа. Да и Лондона тоже.

– Если это самоуправство Суворова… – задумчиво произнес прусский посланник – Екатерина потребует отступления дабы не обострять отношения с Священной римской империей.

– Откупится Белградом или еще чем-нибудь – махнул рукой Роберт – Потом не в обычаях русских что-нибудь отдавать. У них даже пословица есть… Дайте ка вспомню… Вот! Что с боя взято – то свято – неуверенно по-русски произнес англичанин.