Казанскй треугольник

Константин Петрович Усов и начальник оперативного отдела колонии были крайне встревожены этим ЧП.

Погибший Фролов считался достаточно опытным агентом и был переведен в эту колонию по личной просьбе начальника оперативного отдела. Передаваемая Фроловым информация представляла большой интерес.

О нем, о его сотрудничестве с администрацией в колонии знали лишь три человека — начальник колонии, Усов и начальник оперативного отдела. С помощью этого агента им удалось узнать, что в колонии, несмотря на жесткий режим содержания, действовала скрытая группа осужденных, придерживающаяся воровских традиций. Как сообщал агент, возглавлял группу осужденный по кличке «Могила».

Именно вчера вечером Фролов должен был встретиться со всеми участниками этой группы, и вдруг на тебе — его находят мертвым в одной из комнат соседнего блока. Судя по телесным повреждениям, его сильно избили.

Сейчас Усов и начальник оперативного отдела сидели в кабинете и ждали результатов вскрытия. Это был первый случай за последние два года, когда труп осужденного вскрывали с целью установления причины смерти. Как правило, администрацию подобные процедуры не интересовали, и врач тюремной больницы выносил заключения, не выходя из кабинета. Основными диагнозами смерти, как правило, были пневмония и острая сердечная недостаточность.

Константин Петрович достал из сейфа бутылку водки и разлил по стаканам. Открыв ящик своего стола, достал кусок колбасы и, разрезав на крупные куски, предложил коллеге выпить. Они молча выпили.

— Слушай, Семен, — заговорил Усов, — как ты думаешь, будет работать комиссия? Я думаю, что если результаты вскрытия не дадут признаков насильственной смерти, то комиссии может и не быть. Мало ли отчего мог умереть этот Фролов.

Начальник оперативного отдела Семен Цой проработал в этой колонии более десяти лет и имел достаточный опыт оперативной работы. Он удивленно посмотрел на Усова и, тщательно подбирая слова, ответил:

— Ты меня удивляешь, Усов! Я сам лично ездил в управление и просил этого человека в нашу зону. Ты понимаешь это или нет! Сейчас меня спросят, кто его здесь мог расколоть и замочить? На чем он прокололся? Что я им отвечу? Мол, не знаю, как это произошло? Ты понимаешь, что просто так это дело не замнешь?

Их разговор был прерван телефонным звонком. Цой снял трубку — звонило руководство УИТУ. Усов напрягся, стараясь расслышать разговор.

Цой выслушал, положил трубку и, смахнув со лба пот, облегченно вздохнул:

— Телесные повреждения получены при жизни и не могли привести к летальному исходу. Фролов скончался от удушья! В его легких обнаружен газ, и эксперт не исключает, что Фролов мог просто задохнуться, греясь у АГФ. Поэтому, Константин, давай напишем, что он получил телесные повреждения при жизни в результате падения на работе в забое. Надеюсь, такое объяснение избавит нас от проверки. Найди людей, которые могут подтвердить, что Фролов упал в забое и сильно разбил лицо. Свидетели за тобой, за мной — все остальное!

Константин Петрович разлил остатки водки, и они выпили за удачный расклад.

* * *

Усов зашел кабинет и с облегчением плюхнулся в кресло. «Пронесло», — радостно подумал он.

Раздался телефонный звонок, и он, сняв трубку, услышал голос Светланы:

— Как у вас дела, Константин Петрович? Что нового?

Константин Петрович вспомнил, что обещал ей устроить свидание и что уже взял аванс.

«Связался, дурачок! — про себя выругался он. — А вдруг комиссия, проверка?»

Он посоветовал женщине как можно быстрее приехать в колонию, потом он не сможет выполнить ее просьбу.

Не прошло и часа, как она была в административном здании, в кабинете Усова. Тот поднял трубку, пригласил дежурного помощника начальника колонии и дал команду доставить осужденного Маркова к нему в кабинет.

Светлана передала остатки денег и бутылку армянского коньяка. Усов открыл сейф, спрятал бутылку, подошел к Светлане и попытался ее обнять.

— Что вы делаете, Константин Петрович! — воскликнула Светлана. — А вдруг кто войдет. Я-то человек посторонний, сегодня здесь, а завтра меня нет. А вам нужны эти сплетни? Держите себя в руках.

От Усова сильно пахло водкой, и Света поняла, что он не только опохмелился, но и успел изрядно набраться.

Вошел ДПНК и доложил, что осужденный Марков доставлен. Константин Петрович вышел из кабинета и запер дверь на ключ.

Светлана, оставшись наедине с Максимом, стала выкладывать продукты. Потом достала школьную тетрадь и шариковую ручку.

Максим поцеловал ее в губы и кивком подтвердил, что все понял. «Все, что обещала, сделала. Новый паспорт есть. Я приехала с твоими вещами. Деньги и ценности со мной. Все дело в нашем земляке. С ним встречаюсь через два дня», — написала она.

Максим взял ручку и размашистым почерком написал:

«Все понял. У нас шмон. Не думаю, что он рискнет сейчас».

«Я с ним встречаюсь в воскресенье. Дальнейшая связь через него», — Максим прочитал и молча кивнул.

Светлана приготовила чай, они вдвоем уселись за стол. Им казалось, что они, как и прежде, у Светланы дома, и жизнь еще не внесла свои непоправимые коррективы в их мир.

Женщина смотрела на любимого — лицо его изменилось, черты стали грубыми и жесткими, он совсем не улыбался.

«Да, не курорт», — подумала Света.

И, словно угадав ее мысли, Марков улыбнулся привычной ей улыбкой.

— Что, стал другим? Ничего не поделаешь, Света. Здесь жизнь другая и законы злые. Не переживай, все будет нормально, — успокоил он и вновь улыбнулся.

В дверь постучали, и появился Усов. Отведенное время истекло. Света сгребла продукты в сумку и отдала Максиму.

Напоследок она потянулась поцеловать его. Максим внимательно посмотрел ей в глаза — они были полны слез.

Ему тоже до слез стало жалко ее.

Кем была для него эта женщина? Проводником в свободный мир, мир без конвоя, собак и колючей проволоки. То, что он никогда и ни за что больше не вернется в тюрьму, Максим решил давно. И сейчас, в момент расставания, может быть, впервые по-настоящему ощутил разницу в свободе и неволе. Раньше ему было почти все равно. А сейчас он понял, что все это время делал и думал неправильно, и за все счастье, которое было в его жизни, он обязан только ей, одной-единственной.