Каждая мертвая мечта

— Моя тетка была права. Дай мужчине выпить несколько бокалов вина, а потом выведи его из себя и одновременно оскорби. И он выкрикнет тебе в лицо больше, чем сказал бы в постели.

Госпожа Ока демонстративно обмахнулась руками, словно дама, чувствующая чрезмерный прилив чувств.

— Спасибо, генерал. За честность и подтверждение, что все, даже сильный Меекхан со своей армией шпионов, чувствуют себя настолько же растерянными, как я. Еще вина?

Некоторое время они молча смотрели, как она наполняет бокалы.

— Простите за такую непосредственность, — сказала она, садясь на свое место. — Среди иссарам хозяин заботится, чтобы посуда гостей всегда оставалась полна. Я просто хотела хотя бы на миг почувствовать себя… обычно. Но можешь мне поверить, генерал Ласкольник, я не только подозреваю — я знаю, что игра идет на многих досках. Несколько месяцев тому мой мертвый брат, которого никогда не было, — извините, это сложная история — спас жизнь мне и князю Лавенересу. А когда я вошла в Око… я почувствовала печаль и беспокойство Владыки Огня. Сильнейший из местных богов чего-то боялся. И он все еще боится, изо дня на день — все сильнее. Я знаю это, поскольку Око говорит со мной странным образом. Хм… полагаю, эти тайны будут достаточной платой за секреты, которые я похитила? Твой император должен быть доволен, когда ты ему их расскажешь.

Кайлан глянула на улыбку Ласкольника. Ярость заметно смешивалась в нем с мрачным весельем.

— Ты поддела меня, госпожа. Я сделал именно то, что Хантар Сехравин: отнесся к противнику легкомысленно. Но императору придется подождать моего рапорта.

— Мы не противники, генерал, — сказала Деана решительно. — И я бы не осмелилась приказывать твоему господину ждать. Никогда.

Она быстро хлопнула в ладоши, и молодая служанка появилась у входа, держа серебряный поднос с письмом.

— От Крегана-бер-Арленса, императора Меекханской империи. Адресовано лично тебе, генерал.

Девушка подала письмо Ласкольнику и бесшумно исчезла. Кха-дар некоторое время подозрительно крутил письмо в руках.

— Тут нет печати, — заметил он.

— Письмо не было запечатано, но меня уверили, что ты опознаешь его аутентичность. Меня также уполномочили ознакомиться с его содержанием, а потому я его прочла. Если вкратце, император приказывает тебе немедленно вернуться в Белый Коноверин, откуда ты будешь перемещен на родину. Твои люди поплывут на север кораблем.

Ласкольник без дальнейших церемоний развернул письмо и принялся читать. С каждым мгновением его лицо делалось все багровей. Он закончил, потянулся за бокалом и опорожнил его тремя глотками.

Кошкодур осмелился отозваться первым:

— Это правда, кха-дар? Мы возвращаемся домой?

— Да. Нас отзывают — причем немедленно. Отправляемся завтра на рассвете.

— Или через несколько дней, когда мы уже решим дела с армией рабов, — уточнила Деана д’Кллеан предельно вежливым голосом. — Тогда я отошлю тебя в столицу, генерал, вместе с надлежащим эскортом — или же, если судьба окажется к нам неблагосклонна, тебе придется убегать в направлении Белого Коноверина с остатками этой армии.

Кайлеан смотрела, как их кха-дар встает и как Кошкодур и Йанне одновременно напрягаются, чтобы не позволить ему сделать никакой глупости. Но, чудо, Ласкольник казался не злым, а развеселившимся.

— Император, госпожа, приказывает мне немедленно возвращаться домой. А его «немедленно» означает «с того места, где ты стоишь, сидишь или срешь».

Их хозяйка не слишком, казалось, оторопела от грубого языка.

— Проще говоря, император приказывает тебе вернуться так быстро, как только возможно. Но я пока что не дам тебе Соловьев для охраны, потому что каждый из них нужен будет мне здесь. А потому, если вы отправитесь в путь завтра поутру, то вас ждет длинная дорога по стране, охваченной хаосом, без проводников и знания местности. Будете блуждать в поисках дорог, а может, и сражаться за жизнь с разбойниками. Но если подождете, то после битвы я пошлю сотню солдат, прикажу приготовить сменных коней, а когда доберетесь до Нового Нурота, то сможете сесть на корабль и за день попасть в столицу. Именно так будет быстрее всего. И я бы предпочла, чтобы ты выбрал умно. Не стану задерживать тебя силой, но надеюсь, что мне удастся убедить тебя.

Генерал прищурился, закусил губу.

— Зачем ты это делаешь, госпожа?

Деана д’Кллеан изобразила сложный жест руками, а в голосе ее снова прорезалась веселость:

— Признаюсь, сперва я хотела отослать тебя сразу же после нашей встречи. Но когда обдумала все, то изменила мнение. Может быть, я хочу присматривать за тобой, хотя бы на время. Ты — Генно Ласкольник, говорят, лучший из командиров кавалерии на свете, а потому я предпочла бы знать, где ты находишься и что делаешь. А еще не исключено, что благодаря этому мне удастся натянуть нос твоему императору и показать ему, что посылать сюда шпионов, которые без моего ведома контактируют с бунтовщиками, — не лучшая идея. А может, я хочу, чтобы ты остался, — прошептала она театрально, — потому что мне кажется, что ты и сам этого хочешь. Потому что желаешь увидеть, что случится. Естественно, я не рассчитываю на счастье, что ты соберешься сражаться на нашей стороне, но это неважно. Для меня будет честь, если ты примешь предложение остаться моим гостем.

Глава 31

Пир продолжался еще примерно час, хотя атмосфера сделалась густой, как соусы, которыми тут поливали мясо. Деана сидела за столом, все сильнее чувствуя голод — и все сильнее раздражаясь. Говорила немного, а то, что экхаар не позволял понять, на кого она смотрит, приводило к тому, что все таращились в тарелки и избегали на нее поднимать глаза.

Эта… банда, с которой волочился Генно Ласкольник… Она не могла их раскусить. Важный меекханский генерал странствовал в сопровождении трех женщин и четырех мужчин. Причем — не вооруженных до зубов великанов, поскольку, если не считать одного плечистого крепыша, все остальные были вполне обычными с виду. Седоватый, усатый ветеран — представили его как заместителя Ласкольника; кривоногий кавалерист в рубахе, плохо подобранной к штанам; молодой мужчина с волосами, перехваченными плетеным ремешком. И женщины…

Высокая, черноволосая красавица — если бы ее должным образом приодеть и накрасить, даже на Дальнем Юге бросалась бы в глаза. Малышка-кочевница из харундов, которая время от времени только и зыркала на Деану довольно гневно. И худенькая блондинка — худенькая настолько, что, вздумай она переодеться мальчиком, ей бы даже не пришлось бинтовать грудь. Но именно на нее остальные указали как на лучшего фехтовальщика в отряде… Несомненно, у них было немало секретов, причем — опасных.

Умнерес утверждал, что он них смердит чарами, странной магией, которую он не мог распознать. И потому сейчас он проводил вечер в соседнем шатре вместе с несколькими другими магами. Ну что ж, у каждого свои обязанности.

Что такого было в этой группке, что генерал доверил ей свою жизнь? Или они — обученные агенты имперской разведки? Деана начинала жалеть, что не приказала разобраться в этом подробней.

Проклятие, ей еще нужно поговорить с этими девицами. И в идеале — наедине.

Деана раздумывала, какое решение примет Ласкольник. Письмо от императора содержало четкие приказы, но она и правда хотела приглядывать за генералом. Он был словно стрела в полете, и она предпочитала знать, куда та в конце концов ударит.

Потому старательно обдумала свои аргументы — чтобы те казались логичными и бесспорными. Почти как нож, приложенный к глотке.

С другой стороны, никто в этом отряде, кажется, не желал стоять на ее стороне баррикады и смотреть, как бунтовщики, с которыми они несколько дней назад познакомились, сходятся в смертельной схватке с ее армией. Она не сомневалась, на чьей стороне окажутся их сердца, когда начнется битва.

Стоило пристально следить за этой восьмеркой.

Скорость, с которой пустели тарелки и бокалы, явно снизилась, и ничего не обещало, что сейчас за столом разгорятся дружеские споры, а потому Деана встала и звякнула своим хрустальным бокалом.