Каждая мертвая мечта

— Мы выступаем завтра на рассвете. Если вы устали, то стражники проводят вас к палаткам. Генерал, вы приняли решение?

— Я приму его завтра. Если увидишь меня рядом со своим слоном, то поймешь, что оно значит.

Она кивнула. Что ж, если он отказывался отвечать, потому что его гордость требовала малой победы, то она могла подождать.

— Могу ли я высказать еще одну просьбу, генерал?

— Слушаю, госпожа.

— Я бы хотела поговорить с твоими спутницами.

За столом обменялись удивленными взглядами.

— Могу ли я спросить — зачем?

— Моим недостатком, кроме некоторой гордыни, остается любопытство. Я редко вижу женщин-воинов.

Генерал состроил удивленное лицо.

— Я слышал, что среди твоего народа это распространенное дело.

— Да. И нет. Мы учимся владеть оружием, но в большинстве своем не считаемся воительницами — просто женщинами-иссарам. Это тонкая грань, которая незаметна чужакам. Немногие из моих соплеменниц выбирают судьбу солдата или наемника. Я и сама стала такой под давлением обстоятельств. И мне интересно, что склонило сидящих тут девушек к воинской стезе. Кроме того, выделенные мне служанки относятся ко мне с таким почтением, что мне и поговорить-то не с кем.

Седоватый заместитель кха-дара ухмыльнулся в усы.

— Бабская болтовня, госпожа?

— Можно и так сказать, но — болтовня женщин-воительниц. Об украшении сабель, красоте наконечников копья и о том, какой узор на кольчуге моднее прочих в этом году. Ничего, что могло бы заинтересовать настоящего солдата.

Мужчина чуть покраснел, а Ласкольник лишь рассмеялся и махнул рукой.

— Ты ведь дашь им сопровождение, госпожа, чтобы они не потерялись в лагере?

— Конечно, генерал.

Командир чаардана встал, обронил несколько слов маленькой кочевнице, которые та приняла с лицом довольно хмурым, а потом низко поклонился Деане.

— Спасибо за ужин, Госпожа Ока. Отправляясь на Дальний Юг, я и на миг не думал, что мне будет оказана такая честь.

— Я тоже, генерал. Твоя слава расходится далеко. Желаю тебе спокойной ночи и надеюсь, что ты примешь разумное решение.

— Меня обвиняли во многих вещах, но никогда — в разумности. Тогда — до завтра, Госпожа Ока.

Он низко поклонился, другие мужчины тоже, более или менее сдержанно, — и вышли.

Деана немного подождала, понимая, что три пары глаз — две черные и одна зеленая — пытаются прожечь дыру в ее экхааре, встала, заняла место за столом напротив женщин.

— Прошу вас отвернуться и закрыть глаза. Если увидите мое лицо, мне придется вас убить. Я не шучу.

Они молча повиновались, сев верхом на стулья. Деана некоторое время колебалась, а потом потянулась к хрустальному бокалу, наполненному водой с медом. Ей ужасно хотелось выпить вина, но тогда угрызения совести не дали бы ей спать всю ночь. Немного поразмыслив, она отвернулась от женщин, поскольку осторожность никогда не помешает, и приподняла экхаар. Вода была теплой, от нее оставался тошнотворно сладкий привкус. Деана допила ее немного через силу, поправила завесу на лице и села нормально.

— Я закончила, можете повернуться. Извините, я поела перед вашим приходом, и теперь мне страшно хотелось пить. И теперь почти наверняка захочется в туалет.

— Какой месяц? — спросила самая высокая из женщин, Дагена Оанитер, если Деана верно запомнила ее имя.

— Четвертый.

— Хочется кисленького? У нас в племени говорят, что если хочется уксуса, то будет мальчик, а если меда — то девочка.

— И оно правда сбывается?

— Ничуть. — Дагена улыбнулась — широко и красиво. — Но это хорошее начало для разговора с любой беременной, даже с той, что грозится тебя убить.

Лея, сидящая рядом, прошептала несколько слов. Довольно знакомых. Деана погрозила ей пальцем.

— Я немного знаю язык харундинов, девушка. К счастью, я не обижаюсь без причин.

Третья, светловолосая Кайлеан, уперлась локтями в стол, положив на ладони голову.

— Ты знаешь много языков… госпожа, — проговорила она невинным тоном.

Деана улыбнулась, увидев столь свободное поведение. Именно этого ей и не хватало. Разговора с людьми, которые не смотрят на нее как на божественное воплощение. Женщины из чаардана понимали свою силу, а если вели себя осторожно, то была это не осторожность, основанная на страхе.

— Сейчас — четыре. Работаю над суанари и Языком Огня. Я… хм… я была певицей памяти д’яхирров. Полагаю, что это понятие ближе всего к библиотекарю, которая вместо книг использует вот это. — Она постучала себе по виску. — Впрочем, наверное, именно потому я так хорошо умею говорить с Авелонеей. Но это другая история. Расскажите, прошу, откуда вы и что тут делаете.

Они обменялись удивленными взглядами и почти одновременно пожали плечами. Их истории были простыми: сирота, не желающая оставаться бременем в приемной семье, внучка племенной ведьмы, совершающая нечто вроде духовного странствия, дочка кочевницы из Малых степей, которая решила сама плести свою судьбу. Все эти рассказы сплетал воедино узел чаардана — не то братства, не то военного рода, которым предводительствовал Генно Ласкольник. Вот так, просто.

Деана глянула на блондинку.

— Отчего все считают тебя лучшей фехтовальщицей в группе?

Девушка заморгала, словно пойманная врасплох, тряхнула головой.

— Я? Нет-нет… ты ошибаешься, госпожа.

— Не думаю. Когда я упомянула, что я — мастер тальхеров, — Деана хлопнула по рукоятям сабель, — и могла бы победить в бою даже двух или трех из вас одновременно, большинство посмотрели в твою сторону. Ты настолько хороша?

Кайлеан слегка зарумянилась, но потом глянула гордо.

— Справляюсь.

— Ну, я догадываюсь, что Генно Ласкольник не стал бы ездить с кем попало. Из лука стреляешь хорошо?

— Неплохо. Из мужчин получше меня Ландех, но его с нами нет. А из девушек в последнее время много тренировалась Лея — и почти до меня дотягивает.

— Почти?!

— Ну а что? Я говорю правду. За сто шагов попадешь в сарай. Причем даже в ту часть, что поуже. Каждой третьей стрелой.

Глядя, как эти двое начинают переругиваться, Деана уловила взгляд Дагены, блуждающий по закрытому лицу хозяйки.

— Это, полагаю, непросто, — отозвалась воительница из чаардана, а голос у нее был странным: словно матовым и неглубоким. — Не мочь показать лица, глаз, рта. Даже любимому. Все время носить маску. Видеть, как люди смотрят на тебя искоса, как делают знаки, отгоняющие зло. Жить, словно зверь в клетке.

Деана вдруг почувствовала нечто наподобие рывка, будто сани внутри нее готовился ввергнуть ее в боевой транс. Она резко встала, склонилась над столом и схватила девушку за руку. Та дернулась, пытаясь освободить запястье, а две другие вскочили со стульев, явно удивленные.