Каждый день как последний

— А его сменщик?

— Сменщица, — поправил Паша. — Это женщина. Ее проверяют. Но вряд ли это она. Примерная мать семейства. Исключительно положительные характеристики.

— Все ерунда. Многие маньяки имели семьи и исключительно положительные характеристики.

— Согласен. Но эта женщина, во-первых, не располагает достаточным временем, чтобы провернуть сложнейшую операцию с похищением нескольких человек. Во-вторых, не водит машину, а как бы она смогла транспортировать нас, бесчувственных, в бомбоубежище? В-третьих, у нее хрупкое телосложение…

— Ясно, ясно, — прервала его Дина. — А какие-то другие зацепки у полиции есть?

— Не могу сказать точно. Но обыск в бомбоубежище ничего не дал. Я вместе с полицией прочесывал его. Не найдены ни костюм химзащиты, ни вода со снотворным, которой вас поили, ни магнитофон, воспроизводящий музыку. Ничего!

— Камеры слежения в помещении были?

— Нет. Только микрофон. Он был установлен еще при строительстве бомбоубежища. И отлично работал.

— А наши вещи?

— Тоже нет.

— Странно, правда?

— Да я бы не сказал, что очень странно. У похитителя наверняка есть машина. Да не обычная легковая, а, скорее всего, минивэн. Он все держал в ней.

Тут в палату заглянула медсестра. Белоснежный халат, курносое лицо с ярким румянцем, рыжая челка из-под шапочки — совсем девочка, наверняка только училище закончила.

— Больной укол пора ставить, — прочирикала она, игриво посмотрев на Пашу.

— Да, да, ухожу. — Он окинул взглядом тумбочку. — Ручки нет?

— А зачем?

— Телефон тебе свой запишу.

Дина выдвинула ящик, достала из него карандаш. Отец с матерью принесли ей, кроме всего прочего, книги, прессу, сборник кроссвордов и ручку с карандашом. Паша черкнул номер на лежащей на тумбочке газете.

— Звони в любое время.

— Да у меня и телефона пока нет… Как выпишусь, обязательно позвоню. Спасибо, что навестил. И за кактус.

Он помахал ей рукой и вышел. В палату тут же просочилась медсестра.

— Симпатичный какой мужчина, — прочирикала она. — Ваш муж?

— Нет, я не замужем.

— Бойфренд?

— Нет, просто товарищ… — А про себя добавила: «По несчастью».

О том, из какой передряги она выбралась, знал только ее лечащий врач и больше никто из персонала. Полиция запретила разглашать информацию. О том, что несколько человек стали жертвами маньяка и провели в плену от двух недель до трех дней, не прознали даже журналисты. Сведения держались в строжайшей тайне по причине того, что полицейские имели надежду (пусть и крохотную) на то, что преступник объявится. «Приползет паук к своей паутине, думая, что плененные мухи еще в ней!» — так выразился доктор Антон Петрович, беседовавший с Диной от лица следователя, которого к ней не пустили.

— Поворачивайтесь попой, укол будем делать, — скомандовала медсестра.

Дина послушно перевернулась на живот. Она лежала в отдельной палате. Очень симпатичной, с хорошим ремонтом. Мебель новая, на полу ламинат, на стенах, выкрашенных персиковой краской, картины. Одна — над кроватью. Нераздражающая абстракция в металлической раме под стеклом. Дина мельком глянула на свое отражение в нем и ужаснулась. Как же она подурнела! Лицо высохло, глаза ввалились. И в таком виде она предстала перед мужчиной, который…

Медсестра всадила ей в ягодицу иглу, и Дина ойкнула.

— Больно сделала? — всполошилась девушка. — Простите, пожалуйста…

— Ничего страшного, но вы поаккуратнее в следующий раз.

— Да, конечно.

— А можно мне с доктором поговорить?

— Я передам Антону Петровичу, что вы хотели его видеть.

Девушка убежала, а Дина перевернулась на спину и закрыла глаза. Ей снова хотелось спать. Что, если ее опять затянет в тот кошмар?

Глаза сами по себе открылись. Надо чем-то себя занять. Почитать, разгадать кроссворд? Нет, не хочется. Телевизор? В ее палате имелся и он. Тоже нет. Там одно насилие. Время новостей, но если и покажут что-нибудь позитивное, то только в конце, в коротком сюжете.

Дина взяла с тарелки яблоко и вгрызлась в него зубами. Надо подумать о чем-то хорошем. Воскресить в памяти приятные воспоминания, например. Или помечтать. Тут взгляд упал на кактус. И сразу подумалось о Паше. Дина улыбнулась. Давненько на нее никто из мужчин не производил такого приятного впечатления. После сильного любовного разочарования она вообще на них смотреть не могла.

Они познакомились на курорте.

Дина впервые отправилась на отдых одна. До этого всегда с кем-нибудь ездила. Сначала с родителями, затем с подругами, последний раз со своим парнем. С ним она рассталась в марте, а в июле ей дали отпуск. Неожиданно. По графику должна была идти в сентябре и договорилась с подругами лететь на Крит, но в фирме, где она работала, начались какие-то сложные пертурбации, и Дину буквально выгнали на отдых. Начальница, очень хорошая женщина и крайне к ней расположенная, сказала, чтоб она «валила», потому что неизвестно, что будет в сентябре, вполне возможно, и ничего (их фирмы то есть).

И Дина свалила в отпуск. Шенгенскую визу оформлять было некогда, ей дали только две недели, так что о Крите нечего и мечтать, и она полетела в Турцию. Выбрала Мармарис, вычитав в Интернете информацию о том, что это самый европейский курорт. Купила недорогую путевку в трехзвездочный отель. Планировала много плавать и загорать, кататься на яхте и велосипеде, взятом в аренду, и спать, спать…

Отдых не заладился с самого начала. Самолет задержали на три часа. Во время полета ее пьяный сосед то лез с разговорами, то спал, роняя голову ей на плечо. По прилете долго не могли найти багаж одной из пассажирок, и остальных туристов продержали в автобусе час, пока его обнаружили. В итоге Дина приехала в отель поздним вечером, усталая и злая как черт. Но на этом ее мытарства не закончились. Отель оказался перегруженным, и ее заселили не в сингл, а в сьют вместе с двумя незнакомыми женщинами (обещали расселить в десять утра и вручить каждой по презенту в виде похода в хамам). Соседкам было под шестьдесят, они впервые приехали за границу и вцепились в Дину мертвой хваткой. Им требовалась не только информация, но и опека. Когда Дина отправилась на море, чтобы искупаться, они увязались за ней. И все спрашивали, спрашивали, как, что, куда, и просили их не бросать…

Ночью одна из них храпела так громко и раскатисто, что Дина спросонья принимала ее храп то за работу бульдозера, то за рокот самолетного двигателя, а вторая через каждый час вставала в туалет. Это была самая ужасная ночь в ее жизни! Так Дине казалось в тот момент…

Утром, сразу после завтрака, вместо того чтобы идти на море, она засела в фойе. Хотелось заселиться в свою, отдельную, комнату, а уж потом…

В номер она попала только в двенадцать. Пока разобрала вещи, пришло время обеда. Спустилась в ресторан, поела овощей — ничего другого просто не было. Вернулась, переоделась, прилегла, да уснула. Пробудилась в пять часов вечера. Злясь на себя, побежала на море. Нужно было хоть разок окунуться!

Она долго плавала. До тех пор, пока спина не стала ныть от усталости. Потом сидела на берегу, обхватив согнутые колени руками, и смотрела на море. По его спокойным водам плыли прогулочные яхты. Дине хотелось покататься на одной из них. Пожалуй, вот на той, с пиратским флагом! Наверняка капитан ее будет в костюме Джека Воробья, которого Дина обожала. К Джонни Деппу относилась спокойно, а вот этот его персонаж ей очень нравился.

Дина изменила позу. Распрямилась, вытянула ноги, откинулась на руки — подставила тело заходящему солнцу. Загореть вряд ли удастся, хотя бы просохнуть.