Каждый выбирает по себе

– И на что надеялся, непонятно?
– досадливо брюзжал кот, шаг за шагом подступая к бесенку, зажатому в угол между стеной и кроватью в светелке чародейки. Тот, затаив дыхание, выжидал, когда преследователь отвлечется хотя бы на миг. Тут главное, не прозевать!

Птах, не сводя напряженного взгляда с котофея, махнул хвостом. Пушистая кисточка, оставляя в воздухе россыпь перламутровых бликов, мелькнула перед мордой мстителя, но он не поддался на такую нехитрую уловку. Янтарные глаза кота торжествующе полыхнули.

Всего один прыжок - и "справедливость" будет восстановлена. Кот взвился в воздух...

.... и тяжело брякнулся на пол от резкого окрика:

– Баюн!

Вспышка молнии высветила силуэт чародейки, застывшей на пороге.

Бесенок пискнул, ловким кульбитом перескочил через кота, и беспечальной птахой пролетел мимо Бабы-яги, радуясь временной передышке.

– Ну вот, - как ни в чем ни бывало, ворчливо отозвался котофей, - такую игру испортила... Лови его заново!

– Нашли время... Антон где?

Котофей, словно не услышав её, с трудом вылез из тесного закута и направился к выходу из комнаты.

– Куда ты?
– опешила Людмила.
– Отвечай! Живо!

– Чего так взъярилась? Ничего с твоим братом не случится...
– Судя по едва заметной фальши, прозвучавшей в его голосе, Баюн не слишком был уверен в этом. Осмотрительно, боком, стараясь ненароком не коснуться её обнаженной кожи, он прокрадывался в коридорчик, разделяющий дом на две половины.
– Ну да ты же ничего не знаешь...
– донеслось немного позже, когда котофей удачно миновал чародейку, внимательно наблюдающую за его малопонятными маневрами.

Недоумевающе пожав плечами, она отправилась за скрывшимся в темноте Баюном.

– Ну, рассказывай, чего я не знаю, - привалившись спиной к горячему печному боку, предложила Людмила озабоченному котофею, рыскавшему по закромам в напрасных поисках съестного.

– Дом без хозяйки, что орех без ядрышка, - скептически заметил тот, отряхивая паутину с усов.
– Домовиха и та чистоту блюсти перестала, впрочем, помню я те времена, когда ты здесь сама хозяйничала.

– Ничего не нашел?
– чародейка досадливо вздохнула. Разговор, похоже, откладывается - какие речи на голодный желудок. Она достала мешочек с гречкой, высыпала в чугунок, залила крупу водой (хоть бадья полнехонька, и то дело!), поставила горшок в печь. Пусть томится... Обернулась к Баюну: - Ты бы осторожнее с Птахом был, не ровен час, забудется и останется от тебя одна паленая шкурка.

– Нет, - отмахнулся хвостом кот, растягиваясь во весь рост под ногами хозяйки, - он знает, что такие шутки ему с рук не сойдут.

– На мое заступничество надеешься, - усмехнулась Людмила, - а вдруг откажусь?

– На здравый смысл, только на здравый смысл. Таких ведь, как я, почитай, больше нет, так зачем уничтожать и без того исчезающий вид, вдруг пригодится ещё...

– Кому? Птаху? Сомневаюсь...

– А тебе?
– погрустнел кот.

– Ох, хитрюга...
– засмеялась чародейка, переступая через массивное туловище, занявшее почти полкухни.

– Умеешь ты на комплименты напрашиваться!

Немного погодя, когда котофей дочиста вылизал плошку из-под каши, сдобренной изрядным кусочком маслица, а Людмила почти отогрелась, откуда-то, как и в чем ни бывало, вылезла Кимря и деловито принялась копаться в шкафчиках, наводя свои порядки, но при этом внимательно прислушивалась к рассказу котофея, чтобы при случае вставить словечко. А то вдруг чего напутает...

Пока тяжело вздохнувший Баюн собирался с мыслями, чародейка рассеянно прислушивалась к дождю за окном: - "И не думает стихать, льет и льет... Да дело-то к осени движется, чему удивляться? Скоро птицы в небо поднимутся..." - и начало вдохновенного повествования о возвращении кота в родные пенаты пропустила...

...Приоткрытая дверь слегка поскрипывала. Кот, вынырнувший из портала в самом благодушном настроении, насторожился. Насколько он помнил, Людмила такой оплошности не допускала, это уверенная в своих силах Ильга ничего не боялась, ни Кащея, ни ведьм-соперниц, а новая Хранительница дом без присмотра не оставляла никогда. Баюн прошелся по комнатам - пусто, только запах недавно покинувших жилье людей ещё витал в воздухе.

– Кимря, - нетерпеливо позвал он кикиморку. Уж если кто и в курсе всех событий, то только она.
– А где все? Куда делись?

– Каки все? Каки все?
– уперев руки в боки, вынырнула перед самым носом котофея возмущенная кикиморка.
– Хто тебе нужон?

– Ведьма? Птах? Антон? Тимофей?

– Преставилась ведьма, - домовиха утерла слезу, - давненько уже. С тех пор сама тут кукую, пока ты ходишь незнамо где... Померла ягодка наша... сиротами нас с тобой оставила...

Баюн оторопел от такого заявления. Безутешным сиротой он себя пока еще не чувствовал. Да и не так уж долго он отсутствовал, чтобы кикимора могла сказать "давно", хотя кто знает, что для неё значит "давно". И то, что Людмила померла, весьма сомнительно, она после кащеевых подземелий держалась лучше всех. Одно слово - ведьма... Да и не может Хранительница с душой расстаться, пока преемницу не найдет, а новой чародейкой тут и не пахнет...

– Стой, Кимря, не части, - котофей вспрыгнул на лавку, - не все сразу... Баба-яга вернулась и...

– Не ведаю никакую Бабу-ягу, - замахала руками домовиха, - не измышляй, чего не было... Ильга, Ильга померла...
– она насупилась.

– С тобой каши не сваришь, - начал злиться Баюн, - я тебе про одно, а ты про другое. Ильги двадцать лет, почитай, нет, Баба-яга всем заправляет. Запамятовала, что ли?

– Я?
– возмутилась Кимря, - да я помню ещё ту весну, когда коровий мор прошел, а это почитай скока зим минуло! Ишь, какой!

– Что в лоб, что по лбу...
– Котофей задумался: "Про Людмилу спрашивать без толку, попробую про остальных узнать, ненавязчиво так".
– А Антон где?

– А, - кикиморка явно обрадовалась, - этот с оборотнем ушел, а ночью и бесенок сорвался, да понесся незнамо куда, как шершнем ужаленный. С тех пор никого нет...