Каждый выбирает по себе

Снова и снова опускалась стая черных птиц, чтобы, взлетев, унести кусочек плоти от терзаемого ими тела.

Снова и снова вспыхивало солнце, превращаясь в слепящий шар.

Снова и снова накрывала беспросветная темнота своим покрывалом землю, давая краткие мгновения передышки страдалице.

Снова и снова заходилась истошным криком Морена, взывая к милости Перуна, пока не дрогнул и не рассыпался, наконец, её мир осколками звенящей тишины...

И только много времени спустя смог Кащей собрать разметанные по свету кусочки растерзанного тела лЮбой своей. Сложил их, а на место недостающих, которые так и не отыскались, вставил он кусочки деревьев, а вместо крови пустил по жилам янтарную смолу, надеясь, что сможет вернуть любимую в Явь. Не ведал он, что нет ей отныне места на земле.

Пытался Кащей отстоять Морену перед Светлыми богами.

Не смог... И зависла она Владычицей Смерти на Кромке - незримой границе миров - обреченная вечно прясть нити чужих жизней... искупая свою вину... тоскуя по потерянной Живе... мечтая обрести покой в Нави...

Когда отпустили Пряху кошмарные видения, бессильно опустилась она на мерзлый пол ледяного чертога, позабыв напрочь про ускользнувшую ведьму.

Может быть, именно это и спасло Чернаву? Не до неё стало Морене...

*****

От грубой встряски Чернава быстро пришла в себя. Её панический взгляд метнулся в сторону Антона. Он малодушно отвел глаза, но успел увидеть, как безнадежно поникла голова девушки.

– Стойте!
– Его кинуло в жар. Жгучая волна поднялась от низа живота, пронеслась вверх и теперь обжигающим комом пульсировала в горле.
– Зачем так? Вы же люди!

– Мы-то?
– издевательски переспросил его Ярик.
– Мы - люди, а она...
– Он сплюнул. По странной прихоти густой тягучий ком слюны угодил ведьме на ногу, выглядывающую в прореху в юбке, и медленно пополз вниз. Антон брезгливо поморщился.
– Ты хоть, паря, понимаешь, за кого заступаешься? Одна такая моего отца присушила, так не прошло и месяца, как помер. Будь моя воля, я давно бы их повытропил, да советник князя, колдун тот ещё, своих оберегал. Теперь-то времена изменились... И то требуют в столицу свозить, чтоб невзначай невиновных не задеть...

– А я...
– начал было Став и осекся под суровым взором бородатого, хранящего молчание.
– Хватит лясы точить.
– Он деловито, точно выполнял давно приевшуюся работу, перехватил девушку за талию, нагнул вперед, откинул её длинные волосы, обнажая шею, и кивнул.
– Яр, давай...

Тонко взвизгнул воздух, рассекаемый занесенным для удара мечом, которому так и не суждено было коснуться шеи, уже ощущающей холод металла.

Антон так и не понял, что толкнуло его вперед: голыми руками ухватил лезвие, вывернул вниз, вырывая меч из рук опешившего дружинника. Осознал, что делает, лишь когда увидел шалые глаза того, в которых плескался ужас от внезапного наскока парня. Отбросив оружие, Антон с наслаждением впечатал крепко сжатый кулак в широкую физиономию Ярика. Обернулся, отыскивая следующего врага...

– Выворотень! * - вдруг завопил возница, на четвереньках заползая под телегу.

– Акудник! ** - в унисон ему вскрикнул Став и, выпустив из рук ведьму, кинулся бежать к рвущимся с привязи коням.

Антон, уже мало соображая, что делает, кинулся следом за ним.

Удар кнута с железной накладкой на конце плети ожег спину, выбил воздух из легких. Задохнувшийся от боли парень развернулся, попав под прицел спокойных, с хитрым прищуром, глаз бородатого дружинника. Новый удар - хлыст плотно охватил запястье, сильно сдавил, сжимаясь, точно резиновый. Сильный рывок дружинника, и Антона, как строптивую собаку на поводке, потащило к нему. Он нелепо взмахнул свободной рукой, стараясь удержать равновесие. Напрасные усилия - поднявшийся на ноги Ярик подбил его под колени, роняя на землю. Тяжелой потной тушей навалился сверху, не давая шевельнуться.

"Маловато шансов ... трое на одного...
– мелькнуло в голове Антона, которой он не слабо приложился об обманчиво мягкий дерн.
– Ведьма поможет?.. Толку с неё...".

Чуток приподняв гудящую башку, он с изумлением увидел, что вокруг рук, выброшенных в падении вперед, колышется полупрозрачный контур. А что, если?.. Едва дыша, незаметно развернул и сдвинул ладони, тут же резко отдернул - ух, руки точно в костер сунул.

– Скорше давай!
– услышал гулкий, как из-под земли, возглас.
– Дергается, тварюка паскудная... боюсь, не удержу, как бы не вырвался...

И тут Антон смог вздохнуть полной грудью - тяжеловесный Ярик, наконец, поднялся, - но зато сверху набросили крупноячеистую сеть, такую же, как на ведьму, затем, подняв за грудки, поставили на ноги. Парень ощутил, что жаркий ком, раньше пульсирующий в горле, переместился в голову и теперь бьется в висках гулкими набатными ударами. "А ведь живым не выпустят, - с внезапной ясностью понял он, глядя в прорези заплывающих кровоподтеками глаз на дружинников, окруживших его. Взгляд фокусировался с трудом, отчего фигуры напротив казались окутанными легкой поволокой.
– Фанатики... Кранты мне. Так невольникам терять нечего, кроме цепей...".

Обращаясь одновременно к богу и дьяволу - авось кто-нибудь да услышит!
– Антон вскинул руки. Наспех слепленный (больше, чем на пару движений он и не рассчитывал, просто не дали бы) шарик ударил в лицо самого опасного из недругов и лопнул огненным всплеском, отбросив бородатого назад. Тот с истошным криком схватился за тлеющие волосы, покатился по земле, стараясь сбить пламя, охватившее его. Став с Яриком кинулись к нему, мигом забыв про пленника.

Тут бы бежать со всех ног, да в голове Антона взорвался сверкающий фейерверк. Застонав от боли, парень опустился на землю, успев заметить ветвистые молнии, мелькнувшие залпом беглого огня, и Отлюдка, возникшего над ним в клубах черного дыма.

ГЛАВА 8

Обманчивая легкость полета сменяется зависанием в "мертвой" точке, сопровождаемое легким покачиванием...

Темнота...

Тишина...

Холод...

Ощущение, словно в стылую трясину угодил с головой, и медленно погружаешься все глубже, глубже, пока не достигнешь дна... а пока все ещё дышишь - редко, со всхлипом, думая, что этот вот вдох точно последний...