Кажется, мы пропали. Взрослая жизнь

— Завтра приеду, — выдыхаю.

Я приезжаю рано утром, мама находится практически в депрессии. Она не говорит, не смотрит на меня, только и делает что плачет. Рядом с ней Марианна, которая выглядит не лучше. Видно, что она не спала эту ночь.

— Как он умер? — спрашиваю то ли у матери, то ли у Марианны.

— Отравился, — отвечает Лаврова. — Я попросила отца, он пробил — затихает, смотря на маму. — Некачественными напитками, — поджимает губы.

— Это всё я! — начинает истерить матушка. — Это всё из-за меня, — впадает в приступ. — Я во всём виновата! Я оставила его! Я подвела его!

— Мам, — обнимаю её. — Ты тут не при чём. Он сам выбрал такую жизнь.

Мне жаль его, я любил его, со всеми его недостатками, но он выбрал свой путь. В нём словно жили две личности: одна та, которую я помню со школы, а другая появилась не так давно, но успела изрядно всем подпортить жизнь.

— Марианн, — погладил её по плечу. — Побудь с ней, — киваю на маму. — Я пока съезжу решу всё насчёт похорон и вернусь, — она кивает.

Подготовка похорон заняла больше времени чем я предполагал, поэтому вернулся домой только под вечер.

— Как она? — киваю в сторону спальни где спит мама.

— Устала, — громко дышит. — Прости, — сбегает от меня в ванную и закрывает дверь.

Это странно. Не замечал за ней такого ранее, может съела что-то не то.

— Ты в порядке? — спрашиваю через дверь ванной комнаты.

— Да, всё хорошо.

Но с чего-то я ей не верю.

Я захожу к маме, она спит, на прикроватной тумбе стоит бокал с водой.

— Я дала ей лекарство, — застывает в дверях.

Несмотря на все поступки отца похоронили его как положено хоронить офицеров, со всеми почестями и прочими нормами.

Две недели после похорон, Марианна сама не своя. Она постоянно меня избегает в том числе и в плане близости, ей часто не хорошо, и она много спит, у неё случаются неконтролируемые вспышки злости, сменяемые плачем. Интернет в первой же ссылки выдаёт: «Первые признаки беременности». И я всё больше начинаю подозревать неладное.

Сегодня я случайно нашёл в её сумке витамины для беременных, и раз она не торопится мне говорить, и тем более избегает меня, значит малыш не мой. Иначе бы Мари не скрывала такую новость.

Я не знаю, как начинать подобные разговоры. А ещё ужасно боюсь, что будет потом, что эта правда, которая разрушит всю нашу жизнь. Не знаю, смогу ли принять чужого ребёнка, но лучше узнать всю правду сейчас и решать все сопутствующие проблемы вместе.

— Марианн, — мы ехали в особняк к Лаврову, когда я решился всё выяснить. — Ничего не хочешь мне сказать?

Девушка напряглась и громко задышала, видимо снова пыталась справится с тошнотой.

— Например, что беременна, — выпаливаю всё как есть.

— Я просто думала, что сейчас не время, — открывает окно, жадно хватая воздух. — Я хотела сказать, но решила подождать, пока все оклемаются после смерти твоего отца.

— Это мой ребенок? — игнорирую все её объяснения.

— Смешно, — хмурится. — То есть ты думаешь, — злится. — Если бы я знала, что это не твой ребенок, то я бы тебе не сказала? — отворачивается от меня. — И Тому тоже? — слышу, что вот-вот заплачет.

— Так он мой? — продолжаю давить, ничего не могу с собой подделать.

— Твой, — бросает, даже не смотря на меня.

— Прости малыш, — смягчаюсь.

Меня настолько переполняет радость, что я торможу по середине трассы, игнорирую сигналы машин сзади, тянусь к Марианне, разворачиваю её лицо и целую. Девушка оттаивает и отвечает, но буквально через секунду отталкивает меня и пулей вылетает из машины. Содержимое её желудка попросилось наружу.

Всю дорогу до коттеджа я держал Мари за руку. От счастья мне хотелось кричать.

Эпилог

Марианна.

Всю дорогу до коттеджа Артём не выпускает мою руку. Я умоляю его пока оставить это в секрете. Не сказать, что я суеверная и верю в приметы, но всё же.

— Я попробую, но не обещаю, — светится от счастья.

Сегодня за столом у отца только самые близкие, те кто был в здание суда, те кто помогали ему на протяжении всего времени. После возвращения на пост, он стал суровым и жёстким в работе. Его не любят ни коллеги ни подчинённые, но уважают, а отец говорит, что на работе это куда важнее.

— У вас скоро будет внук, — улыбается Артём, обнимая меня.

— Ну, или внучка, — так и знала, что не сдержится.

— Я чувствую, что будет сын, — он кладёт руку на мой ещё плоский живот, и по коже пробегают мурашки, вызывая выброс эндорфина.

Спустя тридцать две недели.

— Мальчик, — сообщает мне врач. — Вес три сто, пятьдесят три сантиметра.

Сегодня я стала мамой, чудесного малыша. Я благодарна небесам, за ангела во плоти.

Самое лучшее чувство, когда маленького беззащитного кроху кладут на грудь маме. Это чувство не затмить даже самой сильной боли. Мы так долго были одним целом, но сейчас наша связь стала ещё сильнее.

Когда я отдохнула, малыша принесли ко мне насовсем. У него папины глазки и мой носик. Он такой маленький, что его страшно брать, хрупкий, и пахнет молочком.

Через несколько дней, нас встречали самые близкие люди: мой муж и по совместительству папочка, бабушка Алиса и дедушка Андрей, который совсем недавно вернулся из-за границы, а также моя сестрёнка Алина. И с пол сотни журналистов.

Малыш, спокойно чувствовал себя на ручках папы, который не хотел делить сына ни с кем из родственников. Я стояла рядом и не могла насмотреться на сильного, крепкого, стойкого мужчину, державшего маленький, крохотный свёрток, который иногда ворочался и слегка попискивал.

— Наш Дениска, — прошептал Артём мне на ухо, и прижал к себе, теперь мы с сыном были в крепких руках нашего папы. Я окончательно поняла, что я самый счастливый человек.

Как долго мы идём к счастью? Кто-то находит его быстро, но теряет в процессе взросления, а кто-то сразу осознаёт его ценность и хранит ценнее всего на свете. Главное бороться за него, и тогда однажды твои старания будут вознаграждены.