Казна Империи

Учёные – натуры увлечённые, их только надо завести на разговор.

– Я слышал, что на этом месте во времена татаромонгольского нашествия было какое-то могущественное государство? – с невинным видом поинтересовался я, ёжась под градом осыпающихся с деревьев капель.

От возмущения профессора едва не хватил удар.

– Молодой человек, – едва смог выговорить он, переведя дух, – Золотая империя чжурчжэней – это вам не какое-то государство, а ИМПЕРИЯ! В своё время сам Чингисхан платил ей дань и только в 1210 году, окрепнув, отказался быть её данником. Чжурчжэни завоевали весь север Китая, а Пекин был одной из столиц их империи.

– Как это одной из столиц? – не понял я.

– Потому что империя была могучей и у неё было несколько столиц. Ну, и в те времена в Азии так было принято.

– Как мало мы знаем, – обескураженно произнёс я.

– Не переживайте, Андрюшенька. Этот пласт истории в России начали разрабатывать не так давно, и широкой публике он неизвестен.

– А почему, разве это не интересно?

– Всё дело в том, что конкретные геополитические интересы России на Дальнем Востоке проявились с 1850 года.

– Это когда капитан Невельской открыл проход в устье Амура, – не удержался я, перебив профессора.

– Совершенно верно. А после подписания Айгун- ского договора история Дальнего Востока стала и нашей историей, а поэтому интерес к этому региону и его прошлому резко возрос.

Я подумал о том, что и мои современники мало что знают о Золотой империи, хотя к тому времени пройдёт уже больше века, с тех пор как Россия надёжно укрепилась на берегах Амура и Тихого океана. В школе нам этого не преподавали, а художественная и научно-популярная литература на эту тему мне не попадалась. Я знал, что в первую очередь Чингисхан завоевал Китай, а затем его потомки продолжили победоносный поход на покорение мира. Но что в это время в Китае правили чжурчжэни, слышал впервые.

–

Однако, молодой человек, вы меня совершенно заболтали, – встрепенулся Павел Николаевич. – Наш сатрап начальник даст нам хорошую взбучку.

Взбучку мы действительно получили, но с этих самых пор я стал добросовестной аудиторией опального профессора. Не знаю почему, но меня очень интересовало всё, что касалось этого загадочного народа. И поверьте, дело было не в пресловутых сокровищах, а просто когда из уст профессора звучало слово «чжурчжэнь», у меня внутри всё как-то переворачивалось и захватывало дух.

Я, конечно же, солгу, если скажу, что не знал о чжурч- жэнах совсем ничего. Я знал, что они жили на Дальнем Востоке, что у них было своё государство и что это государство пало под ударами полчищ сына Чингисхана Угэ- дэя. Об этом я узнал во время моего первого путешествия в прошлое. Но знания, которые я получал от Павла Николаевича, были иного рода. Он сыпал историческими фактами, датами, именами правителей и названиями племён. Наша экспедиция получалась для меня не только опасной, но и познавательной. У нас с профессором появилась своя тайна, и имя этой тайне было «чжурчжэни».

Меж тем, не доходя до стойбища Джуен, поисковый караван инженера Коларова отделился и пошёл в сторону русла Харпи, а мы остановились у стойбища. Я обратил внимание на то, что название «Джуен» в чём-то созвучно со словом «чжурчжэнь». Может быть, это случайность, а может быть не всё так просто.

Когда мы проходили мимо Ядасена, то я заметил, как профессор Боженко, жестикулируя и постоянно поправляя отсутствующий галстук, что-то вполголоса пытался объяснить старлею.

Тот несогласно мотал головой и косился в сторону потухшего вулкана. Я хотел знать, о чём они говорят.

–

Это же очевидно, – донёсся до меня голос профессора, – место слишком приметное.

–

Но вы ведь сами говорили, что на этом острове была чжурчжэнская крепость, – не сдавался Щусь.

–

Говорил. Но это лишний раз доказывает то, что это место не может находиться в крепости. Уже тогда люди знали, что неприступных крепостей не бывает.

Я понял, что речь идёт о предполагаемом месте захоронения сокровищ. По всей вероятности, профессор говорил о том, что в таком приметном месте прятать клад никто не станет, даже варвары со средневековым мышлением. В то же время в моей памяти смутно мелькали какие- то образы, и мне казалось, что я здесь уже бывал. Но не в далёком детстве, а гораздо раньше, давно, ещё в прошлой жизни. Знаете, так иногда бывает, когда мы, что-то сделав, в недоумении ловим себя на мысли, что всё это уже было, а мы просто повторяем всё это в очередной раз.

Я прислушался к себе, но ничего нового не услышал, хотя следовало бы. А насчёт места захоронения сокровищ я почему-то был с профессором согласен, не станут умные люди прятать сокровища империи в таком приметном месте, это ведь не остров Монте-Кристо. Мало того я был уверен, что клада здесь нет.

Джуен встретил нас визгом голопузых нанайчат и непонятной суетой местных аборигенов. При виде нашего баркаса на берег высыпало всё население стойбища.

–

Скажи нам, товарищ, где у вас сельсовет? – обратился Щусь к более-менее опрятно одетому гражданину. Наверное, подумал, что чистота – это признак интеллигентности и угодил в самую точку.

–

Я сельсовет, – ткнул себя указательным пальцем в грудь гражданин, и, протягивая руку для приветствия, добавил: – Юкуйла.

–

Старший лейтенант Щусь, – небрежно козырнул старлей и вкрадчиво серьёзным тоном продолжил: – Нам необходимо с вами поговорить по важному государственному делу.

–

Важные вести в Красный чум ходи надо, – ответил тот солидно. – Здесь шумно, говорить нельзя. Красный чум печать есть.

–

Если это воможно, мы бы хотели, чтобы вы пригласили для разговора старых охотников, – вмешался в разговор Боженко, а я подумал: «Причём тут печать?».

Щусь в разговор не вмешивался, и я понял, что встречу со стариками и вообще остановка в Джуене – это инициатива профессора.

В Джуене мы простояли трое суток. Профессор постоянно куда-то пропадал, о чём-то разговаривал со стариками и делал мимолётные пометки в своём блокноте. По вечерам он рассказывал мне о Золотой империи, но, надо отдать ему должное, о сокровищах чжурчжэней он не обмолвился ни разу.

Так я узнал, что в конце VII века на территории современного Российского Дальнего Востока возникло и двести лет просуществовало государство Бохай, но в начале X века на его земли вторглись полчища киданей под предводительством императора Амбагяня, и мощное государство перестало существовать. Эпоха «Великого переселения народов» коснулась не только Европы со Средней Азией, но и Дальнего Востока. Завоевав Бохай, кидани не смогли покорить племенные союзы чжурчжэней и образовали на границах с ними буферное государство Дунь- данго. И всё бы ничего, но не может большое государство спокойно существовать, когда у его границ проживают неотёсанные варвары. Их хочется приручить и сделать своими младшими братьями, а проще говоря, верными вассалами и добропорядочными налогоплательщиками.

Без малого двести лет длилась непонятная ситуация в отношениях между киданями и чжурчжэнями. Дикие чжурчжэни, которые проживали на территории нынешнего Приморья, вообще не признавали власти киданей и не платили им никакой дани, а «ручные» чжурчжэни, проживавшие на территории киданей, не платили ее, потому что император киданей Тянь Цзо боялся, что они обидятся и уйдут к диким, тем самым усилив их ряды. А диких чжурчжэней и без того было более двух миллионов человек. В общем, куда ни кинь везде клин.