Keep Coming

Цезарь только усмехнулся, поглядывая на Эффи, которая уже делала несколько осторожных шагов к платьям.

Её пальцы нежно коснулись шёлка одного из нарядов, наматывая пёструю ленту на палец.

– Ты ищешь что-то определённое?
– Тринкет не успела удивиться столь быстрым перемещениям Октавии, когда она уже стояла рядом.
– Тут есть отличные варианты.

– Да, - она протянула руку и легко отвела подол платья лилового цвета вбок, и девушке показалось, будто бы из мягких складок ткани, разбиваясь друг о друга, посыпались звёзды янтарных искр.

Девушка подняла взгляд на ведущего. И снова это виновато-улыбающееся лицо. Даже сейчас, будучи окруженным вниманием, он посматривал на Эффи. Мужчина кивнул в сторону следующего зал, и Тринкет послушно отправилась в витую арку, таща за собой подругу.

Яркие костюмы и комбинезоны с золотой пыльцой по краям, полупрозрачные рукава и лёгкая ткань рубашек с одной стороны зала, и с другой - шикарные, пышные платья.

Разнообразные оттенки пестрили и ослепляли. Октавия тут же подлетела к одному из нарядов. Огненного цвета, с огромными драгоценными камнями на поясе и на подоле.

– Во славу Панема, вот это да, — выдохнула девушка.

Тринкет двинулась в глубину помещения, рассматривая каждое одеяние, мимо которого проходила. Последний ряд начинался удивительным платьем. Тёмная ткань была чернее угля. А вдоль плотно стягивающую корсетом грудь пробегала яркая красная змейка, складывалась в замысловатый узор, напоминая раскаленную лаву. Собственно, это и была лава, это было чистое воплощение вулкана. Эффи могла поспорить, что от него исходит жар.

Цезарь самодовольно наблюдал за реакцией своих подруг.

– Эффи, кажется я знаю, - Фликерман помахал ей рукой, будучи в другом конце зала. Девушки подошли, буквально протискиваясь через заслон поклонниц.
– Эти милые дамы сошлись на мнении, что это идеальное платье. Нравится?

– Это прекрасно, - завизжала Октавия.

Он кивнул в подтверждение её слов. А Тринкет словно потеряла дар речи, широко распахнув глаза.

Будто ничего особенного - не было пышности, вычурности, кричащих штрихов. Это был кусочек звездного неба, перетекающий по эфемерным формам. Легко спадающее вниз, без рукавов, подхватывающее грудь и уходящее за спину, а там — резко ныряющее вниз так, что видны ямочки на пояснице.

Утолщенная ткань на корсете с вырезом будто плавно растворялась до атомов, становясь невесомой звездной пылью. Такой казалась ткань, когда Эффи протянула руку и погладила прохладное изделие спины.

Подол легко струился едва заметным переходом от плотной черной ткани, растворяющейся в сиреневый, розовый цвет, до уже маревом из серебристого и совершенно невесомого тумана. Сквозь него можно было легко провести рукой и ощутить лишь лёгкую прохладу на коже. От линии, где была обозначена поясница, виднелись крохотные камушки, внутри которых сияли крохи изумрудных звёзд.

Оно было самое прекрасное, какое ей доводилось видеть, и Тринкет шумно выдохнула, сообразив, что затаила дыхание.

– Оно идеально для тебя, -откуда-то из-за спины тихо произнёс Цезарь, вырвавшийся из плена поклонниц.

– С ума сошел. Ты представляешь себе, сколько это стоит?
– прошипела Эффи.

– Не имею понятия, но я не я, если мы сейчас же не купим его!

В голову Эффи эти слова влетели стрелами, выдёргивая из мечтаний. Девушка вздрогнула. Шаг в сторону.

Она не могла себе позволить подобное.

Чёрт возьми, а на что ты надеялась, когда поплелась рассматривать наряды абсолютно без денег? На то, что они посыпятся мешками с неба? Дура, блин.

– А знаешь, что?
– Фликерман, обошел девушку, опуская руки ей на плечи, одаряя её лучезарной улыбкой.

– Ч-что?
– голос дрогнул, Тринкет чувствовала, что он что-то задумал.

– Это будет мой подарок тебе.

Он улыбнулся своей фирменной улыбкой на все тридцать два, но получилось очень искренне. И Эффи вдруг подумала, что такой улыбкой можно убрать плохую погоду. Тучи действительно стали светлее, кое-где просматривалась прохладная и далёкая голубизна неба.

– Всё в порядке?
– Цезарь отпустил плечи Тринкет и внимательно посмотрел ей в глаза.

Щёки девушки вспыхнули. Улыбка примёрзла к лицу, а брови полезли по лбу вверх.

– Ты же это не серьезно, да? Цезарь, это слишком дорогой подарок!

– Это все лишь платье, - он заискивающе посмотрел в глаза подруги, но встретил такой жёсткий взгляд, что поневоле осёкся.

– Тринкет, не глупи. Он совсем забыл о нас, когда занимался своей карьерой! А ты ему помилование выбила!
– вступилась Октавия, топнув ножкой в подтверждение своих слов.

– Она права, платье — это пустяк в сравнении, что ты сделала для меня, - в который раз виноватая улыбка растянула его губы, и Эффи поневоле расслабилась.
– Я все равно это сделаю.

На улице прибавилось народу, стоило первым за день солнечным лучам коснуться земли. Несколько минут Эффи шла молча, наслаждаясь присутствием своих друзей, которые переключились на разговор между собой. Октавия не упускала момента всячески подкалывать ведущего, когда тот начинал говорить за свою работу. И это веселило Тринкет, заставляя растягивать губы в искренней улыбке.

– По поводу тех новостей, что вы видели, - он поправил волосы.
– Нападавших на тебя мужчин казнят через несколько дней. Я могу устроить тебе встречу. Если захочешь.

– Фликерман, ты совсем сдурел на своём телевиденье! Они же убить её хотели!
– Октавия обняла подругу за руку, фыркая на Цезаря.

– Вообще-то, - тихо произнесла Эффи, - я бы хотела.

Ведущий понимающе кивнул.

Ей было ужасно интересно, но мысленно она понимала, что это ничего хорошего не предвещало.

– И что бы сказал на это Эбернети?
– выпалила Октавия, заставляя девушку вернуться на землю.

Об этом ей совсем не хотелось думать. Не сейчас, когда до их с Хеймитчем гостиной оставалось совсем ничего. Но образ мужчины уже влетел в её мысли.

– Какая разница вообще, чтобы он сказал! Ему ведь совершенно все равно на меня.

– Тринкет, он смотрит на тебя так, словно… - она осеклась, подбирая нужные сравнения.
– фанатки Фликермана пришли на концерт любимого ведущего!