Keeping 13

— Нет… пока, — выдохнула она, впиваясь ногтями в мои лопатки и прижимаясь ко мне всем телом.

— Все в порядке, — успокаивал я, целуя ее в губы, а затем переходя к шее. — Ты такая красивая.

— Джонни… — ее слова оборвались, и она выгнула бедра вверх, заставляя меня скользнуть глубже в нее.

Я не смог сдержать стон, вырвавшийся из моего горла, когда она сжала меня сильнее, и мои яйца напряглись.

— Я хочу тебя, — прошептала она, медленно продвигаясь вверх. — Я хочу, чтобы ты двигался во мне.

— Ты уверена? — Прохрипел я, не сводя с нее глаз.

— Да, теперь все хорошо. — Шэннон выдохнула, ее щеки вспыхнули. — Тебе хорошо во мне.

Ах, черт.

Прерывисто выдохнув, я наклонился и поцеловал ее, медленно выходя из нее, прежде чем снова погрузиться в нее, грудь вздымалась от усилий, которые требовались, чтобы не кончить. — Это нормально?

Застонав мне в рот, Шэннон кивнула и покачала бедрами напротив моих, пока мы создавали медленный, нежный ритм. Проведя рукой вниз по ее телу, я обхватил ее бедро вокруг своей талии, заставляя нас обоих застонать, когда от этого движения все стало более глубоким, плотным, связанным.

— С тобой так хорошо, — прошептала она, дрожа подо мной. Ослабив мертвую хватку, которой она сжимала мою шею, она расслабилась на матрасе и провела руками по моей груди и бокам. — Ты такой красивый.

Господи Иисусе, она убивала меня. — Это ты прекрасна, — прорычал я, двигаясь немного быстрее, когда начала нарастать знакомая волна удовольствия. — Черт, — простонал я, снова завладевая ее губами. — Шэннон, мне нужно… Черт, мне нужно…

Бах, бах, бах…

— Джонни, милый, папа вернулся к китайцам. Он купил тебе куриные шарики.

Нет.

Нет.

Боже милостивый, нет!

— Эта чертова музыка тебя оглушит.

Я запер дверь?

Правда ли?

Я, блядь, не мог вспомнить!

— Джонни, — прошипела Шэннон, широко раскрыв глаза от ужаса, и ударила меня кулаком в грудь. — Твоя дверь…

— Не открывай дверь! — взревел я, резко вырываясь из Шэннон, а затем запаниковал, когда она поморщилась от боли. — О черт, Шэн, детка, ты в порядке?

— Дверь, — выдавила Шэннон. — Закрой дверь.

— Джонни, любимый, ты меня слышишь? — Позвала мама. — Я вхожу.

— Нет! — Я заорал сквозь музыку. — Просто, черт возьми, подожди секунду, пожалуйста!

— Что мы собираемся делать? — Шэннон захныкала, трепыхаясь, как птица в клетке, на моей кровати.

— Я не знаю… — Качая головой, я огляделся вокруг, чувствуя себя беспомощным. Какая катастрофа. — Черт!

— Джонни, ты спустишься за своими куриными фрикадельками?

— Дай мне минутку, ма, черт возьми! — крикнул я, хватаясь за края одеяла и укутывая свою девушку, как тако, прежде чем закатить ее под кровать. — Лежи, Шэн, — сказал я ей. — Я разберусь с этим. — Споткнувшись о пульт, я хлопнул рукой по стереосистеме, выключая музыку, прежде чем направиться к двери.

— Джонни! — Шэннон прошептала-прошипела из-под моей кровати.

— Что?

— Ты голый.

Дерьмо.

Скатав окровавленный презерватив со своего все еще полностью эрегированного члена, я швырнул его через комнату и бросился к своему комоду, вытаскивая пару трусиков и быстро натягивая их. Приведя в порядок свой бушующий гребаный стояк, я сделал ровный вдох и подошел к двери.

— Тебе потребовалось ужасно много времени, чтобы открыть дверь, — заявила мама, подозрительно глядя на меня.

— Да, извини за это. — Взволнованный и тяжело дышащий, я кивнул и притворно зевнул, отчаянно пытаясь выровнять дыхание. — Я спал.

— Ты спал?

Я кивнул.

— В половине девятого вечера? — Мама недоверчиво выгнула бровь. — Когда у тебя гремит музыка?

Я пожал плечами. — Я устал.

— Держу пари, что так и есть. — Она сделала шаг вперед, но я быстро перехватил ее, преграждая путь. — Что ты делаешь?

— Ничего, — солгал я, двигаясь всем телом, как истекающий кровью осьминог, когда она попыталась оглядеться вокруг меня. — Что ты делаешь?

— Проверяю, нет ли грязного белья, — ответила мама. — Впусти меня.

— У меня нет белья, ма, и я не хочу никакой китайской еды. — Улыбнувшись ей, я попытался закрыть дверь своей спальни, но она подняла руку, останавливая меня.

— Что происходит?

— Ничего.

— Ничего? — повторила она, одарив меня взглядом типа "не вешай мне лапшу на уши", прежде чем обойти меня и пройти прямо в мою комнату.

Я затаил дыхание, мысленно обсуждая, порвет ли Шэннон со мной, если я надеру задницу и сбегу, пока еще могу, потому что эта женщина собиралась отрезать мне член.

— Ты один?

— Конечно. — Закусив кулак, я неохотно повернулся и последовал за ней, молясь всему святому, чтобы моя мать просто отвалила. — Я пытался заснуть, ма.

Мой взгляд метнулся к Шэннон, которая смотрела на меня из-под кровати выпученными глазами. Подойдя к кровати, я встал перед ней и посмотрел на свою мать. Она явно что-то искала. Мою девушку.

— Итак, где Шэннон сегодня вечером? — Спросила мама с ноткой подозрения в голосе.

— Без понятия, — быстро ответил я. Слишком быстро, черт возьми.

— Ты понятия не имеешь? — Мама недоверчиво огрызнулась, обшаривая глазами мою комнату.

— Вообще-то, я думаю, она может быть у Клэр, — поспешил я исправить свою ошибку. — Да. — Энергично кивнув, я опустился на кровать и добавил: — Она определенно сказала мне, что проведет ночь у Клэр.

Мама выгнула бровь. — Это правда?

— Да, ма. — Стараясь быть незаметным, я стащил простыню с кровати и позволил ей упасть с края, скрывая мою девушку. — Господи, что за третья степень? — Затем чья-то рука обхватила мою лодыжку, ногти впились в кожу, и я дернулась от прикосновения. — Господи!

— Что, прости? — Спросила мама, уперев руки в бедра.

— Устал, — выдавил я, хватаясь за соломинку. — Господи, я действительно устал.

— Хм. — Тут что-то привлекло ее внимание, что-то действительно чертовски плохое, потому что ее глаза сузились, а лицо побагровело. Не говоря ни слова, мама подошла к краю моей кровати, и я в ужасе наблюдал, как она наклонилась и подняла коробку с презервативами.

Трахните.

Мою.

Жизнь.

— Открта, — проворчала мама, возвращаясь туда, где я лежала, и бросила коробку мне на колени. — Итак, где же девочка, Джонни?