Keeping 13

— Я слышу тебя, милая, правда слышу. Но юридически он взрослый.

— Он ребенок, Джон, — выдавила мама, и в ее голосе прозвучала яростная защита. — Он сломленный маленький мальчик, запертый в теле взрослого мужчины, и он нуждается в нас.

— Эдель, я знаю…

— Их нельзя выбирать и смешивать, — продолжала разглагольствовать мама, не давая моему отцу возможности заговорить. — Ты не можешь выбирать свои любимые блюда, а остальные оставить в коробке. Их пять, и они сломаны, погнуты или потеряли форму, я хочу их всех!

— Линчей? — Осознание ударило меня прямо в грудь, и у меня отвисла челюсть. — Ты забираешь их?

— Я забираю их, — подтвердила мама с решительным блеском в глазах. — Всех.

— Господи, — пробормотал папа, с явным раздражением проводя рукой по волосам. — Я не знаю, как я выжил, живя в доме с двумя бульдозерами.

— Отличная еда и еще более потрясающий секс, вот как, — парировала мама, не сбиваясь с ритма.

Папа ухмыльнулся. — Это правда.

— Подождите, черт возьми, — выдавил я. — Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, что, блять, здесь происходит.

— Язык, — отругала мама.

— Если бы ты знала хотя бы половину того, что творилось у меня в голове прямо сейчас, ты бы не ругалась со мной за то, что я произнес слово "блять", — прорычал я. — Кто-нибудь, начните говорить.

— Ты помнишь, когда мы жили в Дублине? — начал папа. — Маленькую девочку, которая прожила с нами восемнадцать месяцев?

Я уставился на него, разинув рот. — Нет. Какая маленькая девочка?

— Он был совсем малышом, Джон, — объяснила мама, опускаясь на табурет рядом с папой. — Он не помнил Рейну.

— Кто? — Я уставился на них. — Кто, черт возьми, такая Рейна? — Я прищурился. — Вы двое что-нибудь курили с Джоуи?

— Мы взяли на воспитание девочку в Дублине, — объяснила мама. — Ее звали Рейна. Она была на год старше тебя, и ты был без ума от нее.

— Мне трудно в это поверить, учитывая, что я понятия не имею, о ком ты говоришь, — пробормотал я себе под нос.

— Если ты начнешь слушать меня, а не свой собственный голос, тогда, может быть, ты начнешь понимать, — отрезала мама.

Тяжело вздохнув, я жестом показал ей продолжать.

— Рейна была у нас с двухлетнего возраста и незадолго до ее четвертого дня рождения, — вмешался папа. — Мы считали ее твоей сестрой, — добавил он. — Не было никакой разницы — по крайней мере, для нас.

— Что с ней случилось?

— Ее вернули к ее биологическим родителям, — ответил мой отец, и мама шмыгнула носом. — Твоей маме было очень тяжело, — добавил он, обнимая маму. — Итак, мы приняли решение больше не усыновлять детей. Для нас было слишком тяжело вернуть Рейну после того, как мы провели с ней так много времени.

— Мы считали ее своей дочерью, — прошептала мама. — Точно так же, как мы считаем тебя своим сыном.

— Точно так же, как ты считаешь меня своим сыном? — Что за черт? Я почесал затылок, пытаясь осознать все это. — Ты пытаешься сказать мне, что я приемный?

Папа запрокинул голову и рассмеялся. — Нет, Джонни, ты на сто процентов плод моих чресел.

— И моих яйцеклеток, — с ухмылкой предложила мама.

— Просто приготовление в лаборатории обошлось в небольшое состояние, — добавил он, все еще посмеиваясь про себя.

— Стоит каждого пенни. — Мама подмигнула. — Наш маленький ребенок из пробирки.

Что за… — Это чертовски ужасная вещь, которую ты мне говоришь, — выдавил я, задыхаясь от возмущения. — Ты говоришь так, будто они приготовили меня в микроволновке и продали в глухом переулке! — Они оба рассмеялись, как будто мое скромное зарождение эмбриона было для них большой шуткой. — Знаешь что? — Я тяжело вздохнул. — Думаю, меня усыновили.

— Суть, которую мы пытаемся донести, Джонни, — сказал папа, изо всех сил стараясь придать своему лицу серьезное выражение, когда он подавлял смех, — в том, что у нас есть опыт работы с системой патронатного воспитания.

— И мы хотим взять Шэннон и ее братьев на воспитание, — прямо сказала мне мама. — Нас одобрили. — Схватив конверт со стойки, она протянула его мне. — Это пришло только сегодня утром.

— Такт, детка, — простонал папа, уронив голову на руки. — В щекотливых ситуациях тебе нужно проявлять немного больше такта.

— Ты хочешь взять Шэннон на воспитание? — Спросил я, откровенно ошеломленный.

— Да, — ответила мама, не сбившись с ритма. — И Олли, Шон, Тадгх и Джоуи.

— Чт.. — Я покачал головой, пытаясь понять это. — Когда ты это спланировала?

— Март, — ответила мама.

— Нет, — уговаривал папа. — Мы обсуждали это в марте.

— Мы подали заявление в марте, — поправила мама. — На следующий день после того, как я обнаружила Шэннон и Джоуи в нашем доме.

— И ты мне не сказала? — Спросил я. — Почему ты мне не сказала?

— Мы не хотели обнадеживать тебя. Это долгий процесс, и мы не были уверены, что нас утвердят, учитывая наш жизненный этап и нашу карьеру, — объяснил папа.

— Вам сорок шесть и сорок девять, — выпалил я в ответ. — Вы едва перевалили за бугор.

— Мы также не хотели, чтобы ты говорил Шэннон, — добавил папа.

— Почему мне не рассказать Шэннон? — Спросил я, уставившись на него.

— Потому что это деликатный вопрос, — ответил папа. — Есть процесс, которому мы должны следовать, сынок. Мы не можем просто ворваться в их дом и забрать их.. — Он сделал паузу и задумчиво посмотрел на меня. — Ну, мы не можем, — подтвердил он, указывая на себя и маму.

Покраснев, я пожал плечами. — Я ни о чем не жалею.

— И тебе не следовало этого делать, любимый, — согласилась мама, потянувшись через стойку, чтобы похлопать меня по руке. — Я бы на твоем месте поступила точно так же.

— Господи, Эдель, — пробормотал папа. — По крайней мере, дай мне шанс наставить парня на путь истинный.

— Ну, я бы так и сделала, — фыркнула она. — Это так просто, любимый.

Покачав головой, папа снова обратил свое внимание на меня. — У нас все в порядке, сынок, — сказал он. — Но мы ничего не предпримем, пока ты не будешь на сто процентов согласен с этим.