Кегельбан для безруких, Запись актов гражданского состояния

– - Поняли, -- ответил за всех Семенов, -- но нам неясно, при чем тут армия.

– - Вы же призываете защищать культурное наследство, -- сказал Иван.

– - Он говорит чушь, -- сказал оракул.
– - Он потихоньку выживает из ума.

– - Я знаю. Я всю жизнь несу чушь сознательно, -- ответил Адам.
– - Но как мне еще уберечь этого отрока от дезертирства?

– - Вот, есть выход, -- сказал И Ивану.
– - Пледставь, сто ты оглабил табасный киоск и полусил два года тюльмы.

– - Ван дер Югин -- мой явный ученик, -- сказал Сусанин.

– - Но я не курю, -- сказал Иван.

Тут опять пришел наряд милиции, и сержант заявил громовым голосом:

– - Пивная закрывается!

– - Почему это она закрывается?
– - спросила Незабудка.

– - Потому что нам пьяных некуда класть, -- сказал милиционер.
– - Кончай розлив! Всем допивать и расходиться.

На улице Иван сказал:

– - Можно пойти в подвал, если кого-нибудь тянет выпить. у реставратора наверняка есть и спирт, и пиво.

– - Меня тянет, -- спохватился слесарь. Сусанин обнял его и полез целоваться:

– - Бутылки, друг ситный, а меня к тебе всей душой тянет. Мы с тобой оба выпали из круга, которым очертили нашу жизнь. Пойдем в подвал, пойдем в подполье, к черту на рога пойдем, только вместе.

– - А меня возьмете?
– - спросила подошедшая Чертоватая.

– - Возьмем, -- решил Сусанин.
– - Мы всех берем.

– - А вы куда идете?
– - спросила Любка.

– - А кто куда, -- ответил Сусанин.
– - Иван идет в армию, Бутылки -- в ЛТП, ван дер Югин -- в Домсовет за тюфяком, а мы с Семеновым -- в дремучий лес.

– - Ас кем пойти мне?
– - спросила Чертоватая. Адам развел руками:

– - Все дороги хороши...

Иван поймал правую руку Сусанина, пожал и ушел.

Оставшиеся спустились в подвал и в траурной тишине выпили спирта. Каждый хоронил самого себя, только Любка вдруг решила, что у нее сегодня день рождения, и стала резвиться, прыгать, обниматься со всеми, убаюкивать на руках ван дер Югина, пытавшегося вылить спирт в умывальник и спасти друзей от алкоголизма. Потом завалилась на груду книг, раскинув руки, задрыгала ногами, как в кабаке, завизжала, захохотала, поперхнулась и сказала:

– - Адам, меня ждет повышение, потому что товарищ Примеров оказался тайным педерастом!

– - Поздравляю, -- сказал Сусанин.

– - А тебя что ждет?
– - спросила Любка.

– - Не знаю, я -- не пророк и не начальник, чтобы предвидеть и планировать, -- сказал Адам.
– - Наверное, я не вовремя родился...

– - Все так о себе думают, -- сказал реставратор.

– - Но почему ты не сопротивляешься, черт тебя дери?
– - спросила Чертоватая.
– - Тебе правда наплевать, что с тобой будет, или ты что-то задумал, но молчишь до поры до времени?

– - Что я мог задумать? Моя фантазия тут бессильна.

– - Нельзя тебе сейчас отмалчиваться: на тебя полгороде смотрит. Борись до победы или сдайся на милость победителя -- третьего нет, -- сказала Чертоватая.

– - Из дилеммы: поступить так или эдак всегда можно найти еще один выход -- умыть руки, -- сказал Сусанин.
– - Не хочу я ни с кем воевать и ни под кого подстраиваться. Я с удовольствием уехал бы отсюда, но я не знаю на Земле страны, где мне было бы хорошо. Я обречен...

– - Давай, я устрою тебя на свое нынешнее место, -- предложила Любка.

– - Устрой лучше реставратора, -- сказал Сусанин...

– - Кто он мне?
– - спросила Любка.

– - А я кто?
– - спросил Сусанин.

– - Тебя я люблю, Адам, -- сказала Любка.

– - Не бойся, тебя не посадят. Хоть весь склад разворуй -- я спасу!

– - Нет. Я уйду в дремучий лес с Семеновым и, усевшись на столетнем пне, задумаюсь, что делать дальше. Я попал и тупик -- и теперь должен построить Вавилонскую башню, чтобы с ее крыши узреть выход из лабиринта.

– - Снасяла достань мне тюфяк, а потом иди на все сетыле столоны, -вспомнил прикорнувший было на книжной полке И.

– - Для нормального развития любого организма, любого существа необходимо, чтобы составляющие его клетки постоянно делились. Вот в чем штука! А я попал в ситуацию, где процесс деления не только заторможен -- он всегда в какой-то степени заторможен, -- но запрещен, законсервирован, упрятан в морозильную камеру. И я затеял глупость: решил разморозить людей, вывести их из летаргии на словах. Ну, разве это не ходьба по лабиринту?

– - Все так думают, -- сказала Любка.
– - Для этого и слова придумали.

– - Как раз люди-то верили мне, но моей веры им хватало на пару дней, не больше. А потом все шло по-старому, как у алкоголика, который каждый понедельник бросал пить и клялся жене, и каждую среду напивался... Нет! Человек упрям, его не переубедишь. Остается только ждать, когда он сам созреет, и тогда подсказать или поправить.

– - А что ты хотел сделать, Адам?
– - спросила Любка.

– - Я хотел, чтобы все люди научились фантазировать.

– - Это я уже семь лет от тебя слышу. Больше ты ничего не хотел?

– - Кругом очень много неустроенных людей, которые потерялись в жизни и уже никогда не встанут на свою дорогу, Я хотел показать им, где они найдут себя. Они бы прекрасно устроились в собственной фантазии, им было бы там тепло я уютно. Как мне одно время. Однажды я видел в кегельбане безрукого. Это я и есть. Когда я пришел поиграть, на входе мне отрубили руки. Но я так сильно хотел играть (да и чем еще заниматься в кегельбане!), что стал фантазировать, как я это делаю. Вот чему я хотел научить всех безруких. Ведь в этом Сворском кегельбане все игроки -- инвалиды, потому что контролер -костолом... Но страсть к приспособлению показалась сильнее моего логоса: кто-то стал катать шары ногами, кто-то приладил протезы вместо рук, а кто-то прикорнул в углу. Неустроенные, потерявшиеся, взаимные суррогаты сумели притереться, как бракованные болванки в наспех собранном станке: поскрипели, помучились на чужих местах, поснимали друг с друга стружку. Плохонькие вышли из них детали, но станок кое-как заработал. А фантазии мои никому не понадобились. Зачем приспособленцу напрягать голову, если включи телевизор -- там за тебя другие нафантазируют и покажут. Люди не хотят думать, им невыгодно -- вот в чем ужас! А у кого нет телевизора? Кто слепой, без палки? Ходит впотьмах и думает. Им-то что делать?

– - Ну и зануда ты, Сусанин,-- сказал Семенов.-- Я не возьму тебя в лес, ты очень много говоришь. Вот ван дер Югина возьму, он -- тихий террорист.

И довольно подхмыкнул комплименту с полки.

– - Возьми меня, пожалуйста,-- попросил Сусанин.
– - Я тут погибну.

– - Возьми его,-- попросил слесарь.

– - Бутылки, ты умрешь сегодня ночью, -- предрек Семенов.-- Скажи нам что-нибудь на прощанье.

– - Самая большая загадка для меня -- это смерть,-- сказал слесарь.-- Я не представляю, как я умру.